— Ещё слово в подобном тоне, и мы переместимся в куда менее приятное место.

— Постараюсь держать себя в руках, — заверил я. — Если вы не против, хотелось бы услышать, есть ли у вас конкретные обвинения в мою сторону.

— До обвинений мы ещё дойдём. Итак, ваше имя.

— Давид.

— Полностью.

— Давид Романович Эварницкий. Отрок пятнадцати лет от роду.

— Это ваше настоящее имя?

— В паспорте записано именно так.

— Возможно, вы подделали документы или и вовсе захватили чужое тело.

— Тело моё. Документы не подделывал. Странные у вас вопросы. Вы пригласили меня на допрос, думая, что я мошенник?

— Что вы делали вчера вечером? — проигнорировала она мой вопрос.

— Какой именно временной диапазон вас интересует и насколько подробный отчёт?

Я понимал, что нарываюсь с первой секунды, но остановиться было выше моих сил. Что взять с такого фаталиста, как я? Ведь, как ни крути, а шансы выпутаться из этой истории без последствий околонулевые. Так почему бы не повеселиться?

Точнее, даже не так. Представьте осуждённого, которого бросили в темницу и которого утром ждёт казнь. Если он человек слабый, то последние часы проведёт в ужасе, с содроганием ожидая, когда двери темницы откроются, его вытащат наружу и казнят. Если он человек волевой и горделивый, то, всё так же чувствуя этот ужас, он не покажет его пленителям. На эшафот выйдет с гордо поднятой головой. Я же был тем, кто уже проходил весь этот путь и знал, что это вовсе не конец. Смерть? Да, неприятно, но это лишь в том случае, если цепляешься за жизнь. Я не уверен, что мне было, за что цепляться. Отказаться от всех планов, не стать артефактором — это для меня как не дочитать интересную книгу. Её ведь не обязательно заканчивать прямо сейчас. Можно вернуться и позже.

Мне грозила не только смерть, но и пытки, тюрьма, рудники. На некоторых из них настолько тяжёлые условия, что обычные люди не выживают, поэтому спрос на одарённых, кто будет добывать особо токсичную руду, имелся всегда.

Не могу сказать, что я хорошо переношу пытки. Был у меня случай, когда попался. Продержался два дня и был готов сдаться. Тогда меня отбили мои люди, и вовремя, потому что на том наше революционное движение могло закончиться. Вот такая вот не особо красивая история двухдневного геройства, которое легко могло закончиться предательством. Плюс бытия одарённым в том, что можно себя убить в любой момент. Против этого, уверен, хватает средств, но… Короче, даже этого я не особо боялся. Так, слегка мандражировал.

В остальном же… Честное слово, мне даже любопытно посмотреть, что произойдёт, если меня отправят на рудники. Проклятого артефактора, ага. Руду добывать.

Как-то так и получалось, что вероятность конкретно так встрять меня не особо пугала. Я проклят. Пожил немного более-менее нормально, и хватит. Что тут ещё скажешь? На фоне этого пофлиртовать с Фетисовой — вполне себе закономерная мысль для лихого фаталиста.

— Меня интересует то, как ты попал на подпольные бои. Или будешь отрицать, что не был там? — снова перешла она на ты.

— Если мне принесут воды горло смочить, расскажу эту историю.

По глазам вижу, она еле сдерживается, чтобы не прибить меня. Тем не менее воды мне принесли.

— История простая, — заговорил я, отхлебнув. — Вы ведь знаете, что родители мои погибли? Из родственников только сумасшедшая бабка, которая спустила на любовников все сбережения. Поэтому я молод, без поддержки семьи и нищ. Возможно, вам это будет трудно понять, госпожа Элина, с таким-то отцом, но заработать деньги в пятнадцать лет, будучи никем, с нынешними ценами — это, мягко говоря, не самая тривиальная задача. Это что касается мотивации, почему я оказался прошлым вечером на подпольных боях. Искал возможности заработать.

— Вы знаете, что это незаконно?

— Что именно? Впрочем, и правда хватит дурачиться. Согласно имперским законам, мне, как аристократу и участнику, полагается штраф от десяти до пятидесяти тысяч рублей.

— А вот тут ошибаетесь. В деле замешаны демоны, а значит, вы, как соучастник, получите высшую меру.

— Это ваше окончательное обвинение? — спросил я. — А я ведь нормально вам отвечал, госпожа Фетисова. Вы же продолжаете меня пугать.

Женщина поджала губы. Это воспринимать как признание ошибки? Я ведь вижу, что её корёжит от проклятий.

— К тому же раз вы мне сразу обещаете высшую меру, получается, сотрудничать мне смысла нет? — заключил я. — Ну ладно, давайте тогда так. Отвечать буду в присутствии адвоката.

— Вы же нищий аристократ. Откуда у вас адвокат? — едко заметила она.

— Я предприимчивый нищий аристократ. Как-нибудь оплачу. Ваш же вечерний перекус как-то потянул, — припомнил я ей совместный счёт в кафе.

— Адвокат положен в случае обычных происшествий.

— Ах да, здесь же, с ваших слов, замешано инферно. Хотите сказать, что в этом случае вам можно всячески на меня давить?

— Именно так.

— Хорошо. Если вы настолько профессионально несостоятельны, что настроили против себя человека, который сам к вам пришёл, то давайте перейдём к давлению. Голос? Менталист? Старые добрые пытки? С чего начнёте? Иголки под ногти? Быть может, у вас где-то здесь запрятана дыба?

Женщина промолчала, уставилась на меня и о чём-то задумалась. Надо отдать ей должное. Я видел, как она поддаётся проклятиям, но в то же самое время наблюдал проблески разума. Сейчас она загнала себя в ловушку. Разговор как-то странно пошёл. И либо она дальше закусится, либо…

— Что ж, господин Эварницкий, вы правы. Если вам так не понравилось общение со мной, приглашу специально обученных людей для этого.

— Лишиться вашего общества, Элина, самая страшная пытка. Не разбивайте мне сердце.

— Так и вы меня не отталкивайте, Давид, — сменила она тактику, включив мягкость в голосе. — Почему бы вам просто не рассказать, как всё было?

— Вы не поверите, но именно это я и пытаюсь сделать.

— Тогда начнём сначала? — улыбнулась она.

Как это расценивать? Она смогла собраться? А чёрт знает.

— Спрашивайте.

— В какой религиозной секте вы состоите?

— Чего? — удивился я. — В какой ещё секте?

— На вас божественный след. Не отнекивайтесь.

— Я реально не понимаю, про какие секты вы говорите. На всякий случай уточню — ни в каких организациях я не состою. Действую сам по себе. Исключительно в своих коммерческих, довольно банальных целях. Ну, там образование оплатить, технику новую купить, шаверму взять или красивую женщину на свидание сводить.

— Как вы тогда объясните божественный след?

— Так всё просто. Я бог. В прошлом. Вы либо это и так уже знаете, либо ваши специалисты жуткие неумехи.

— Это очень громкое заявление, называться богом.

— Как есть, — пожал я плечами. — Младший, если вам интересно. Ничего особенного. С другой стороны, этого вполне хватает, чтобы смеяться над всеми вашими потугами меня запугать. Знаете, как сражаются боги, Элина? — подался я вперёд. — Не та шелупонь, которая паразитирует на вере необразованных людишек, а те, кто рангом постарше. Они уходят в пустую часть вселенной и кидаются в друг друга звёздами. Представляете? Звёздами! Разумеется, это не единственное, что они делают, но самое понятное для человеческого осознания. А чистилище? Вот вы думали, что там? То ещё местечко и те ещё ощущения, когда с вашей души сдирают всё наносное. На фоне этого любые людские пытки — удручающе скучное развлечение. Пока вы осмысливаете эту информацию и думаете, лжец я или реально переродившийся бог, отвечу сразу на остальные незаданные вопросы. Да, я проклят. Любой медиум почувствует это, правда, не уверен, что его мозг выдержит, если он глубоко залезет. Нет, я не связан с демонами. Плевать мне на них. Нет, я не планирую никого захватывать, организовывать секту имени себя или ещё как-то вредить интересам этого мира и конкретно этого государства. Мои планы примитивные. Я собираюсь прожить интересную человеческую жизнь. Если хотите конкретики — выучиться на артефактора. Ещё я бы не отказался приударить за вами. Жаль, что моей харизмы вряд ли хватит, чтобы преодолеть пропасть между нами. Вы так красивы, что аж пугает. Некоторые богини, встреть вас, убили бы из зависти. Уж поверьте, я знаю, о чём говорю.