– Однако вы, белые, нехорошие людь. Ладно, из нашей земли скоро выкачаете весь газ и всю нефть. Так ведь вы же и пакостите, как будто после вас – хоть потоп. Уже весь Север забит ржавыми бочками из-под соляры, какое количество тракторов похоронено в наших болотах и не сосчитать. Рыбы осталось в реках и озёрах совсем мало-мало. Называете сами себя покорителями Югры, а на самом деле захватчики, которым насрать на нашу землю.

– Коля, опять ты завёл свою пластинку. Не приставай к другу, мы порыбачим с ночёвкой и отчалим восвояси за твой шлагбаум.

Дорога от домика хозяина на большом холме первые триста—четыреста метров с грехом пополам была выложена деревянными трапиками. Дальше еле заметная тропа между высокими кочками, которые клонятся, как горбы у голодных верблюдов. А потом и вовсе шевелящийся травяной ковёр с зелёными и реже жёлтыми кочками.

Кучи лебединого помёта почти правильной формы высились метровыми пирамидами, и всюду виднелись крупные перья, похожие на те, какими писали в дореволюционной Руси.

– Однако рыбачьте. Обратную дорогу найдёте, не заплутаете. А я пошёл. Однако дела у меня. Выходите посветлу, пока тропу видно. Осенью темнеет рано, запаникуете – пропадёте.

И Коля, легко прыгая с кочки на кочку, скрылся в стороне родового холма.

Только сейчас, когда почти двухчасовой поход до места назначения закончен, и опасные последние метры сплывающего и тонущего под весом человека травяного ковра остались позади, я перевёл дух.

Перед глазами по всему горизонту пестрела жёлтым и зелёным неброская красота северного озера, почти полностью заросшего кувшинками. Среди крупных листьев красовались их чудные белые цветы. Меня поразило, что берегов в обычном понимании с глиной и галькой здесь не было. И лёгкая рябь от порывов бокового ветра волнами передавалась от воды травяному ковру. И кувшинки, и жёлто-зелёные кочки, и пирамиды лебединого помёта, и мы с другом плавно покачивались на этом чуде природы.

– Ну что, друже, устал? Не дрейфь. Сейчас выпьем кофейку. И с новыми силами начнём осматривать окрестности. Я, когда в первый раз здесь побывал, вообще провалился по пояс, и только Коля меня вытащил.

Сергей, сидевший на пайве, достал из неё термос и фляжку. Из термоса идёт горячий пар ароматного кофе, из фляжки хлебнули по граммуле спирта. Ободряет, я вам скажу, проверено. И уже невтерпёж! Хочется сделать первый заброс и ощутить трепещущую тяжесть зачётного трофея.

Первый заброс и неудача. Тяжёлая блесна перелетела омуток свободной воды и шлёпнулась в заросли камышей с чёрными вельветовыми головками. Попытался резко рвануть спиннингом вверх да только хуже сделал. Подёргал во все стороны – сидит намертво. Пришлось оборвать первую колебалку. Ничего, поставлю полегче – вертушок.

Пожелтевшая кочка, казавшаяся относительно прочной, на которой я начал рыбалку, под весом моих ста килограммов медленно погружалась. Но я на это уже не обращал внимания. Достал из рюкзака коробку с блёснами и выбрал намеченную – шестиграммовую, с тёмным вертящимся лепестком. Вспомнил наказ бывалых: в солнечную погоду брать блёклые, а в пасмурную – яркие.

И в этот момент почувствовал холод воды, что устремилась в погрузившиеся в жижу сапоги. Ой, японский бог! Покачнулся, потерял равновесие и, падая на соседнюю кочку, выронил открытую коробку.

Обиженный на весь белый свет, в слизкой болотной тине я встал на колышущуюся травяную подушку и увидел, что в полынье тёмной воды в полуметре от меня плавает, как весенний кораблик, раскрытая пластмассовая коробочка – пустая и бесполезная.

– Серёга! Я, чёрт побери, утопил все блёсны и поводки! Как теперь рыбачить-то?

Отчаянно матерясь, я готов был зареветь от безысходности.

– Как, как? Каком к верху! – Отвечал раздосадованный моими приключениями друг.

Наудачу пошарил рукой около тёмной полыньи. И чудо! Заветная вертушка с тёмным лепестком зацепилась двумя крючками тройника за плети травы, а третьим впилась в мой указательный палец. И не дыша, как в любимом фильме «Пятый элемент» с Брюсом Уиллисом в главной роли, я достал и надел её на карабин поводка моего спиннинга. Уж как-нибудь разберёмся, не пальцем деланные!

Новый заброс сделал расчётливо, аккуратно – как раз перед камышами в окно свободной воды. Через три метра медленной проводки бурун всплеснувшей воды и тяжёлым грузом что-то повисло на заветном вертушке.

Вот ведь загадочная вещь – уже вроде бы не первый десяток выловленных щук, и крупных, и не очень, но каждая поклёвка этих бестий приносит столько адреналина, что руки дрожат, сердце колотится, а душа наполняется одной мыслью – лишь бы не оборвала леску или губу. И, конечно, крупную надо немного поводить, чтобы устала, а потом подтянуть и взять за глаза. Глазницы у них неострые. Уфф!

Пойманный экземпляр и без взвешивания выглядел в районе двух с половиной или даже трёх кило. Мы с другом перед рыбалкой договорились – меньше двух кило не брать. Так что первую щуку отправил в пайву. Продукты и водку уже переложили в рюкзак Сергея, и он готовил первый ужин – накладывал на толстые ломти чёрного хлеба вкуснейшие куски свиной тушёнки «Китайская стена».

– За первый, но не последний трофей! – Друг протянул полкружки огненной воды.

И желудок обожгло порцией живительной влаги, по всему телу разошлось приятное тепло. Зелёный лук, огурцы, помидоры и бутеры восстановили утраченные силы. Второй тост унял разыгравшийся адреналин, а на третью Серёга достал термос с кофе и плеснул каждому по чуть-чуть.

– Горяченькой ушицы было бы лучше, но для костра здесь дров нет, а газовую плитку забыли. Но ничего, не похудеем.

После обеда друг пошёл на другой конец озера, правильнее будет сказать, поскакал с кочки на кочку в надежде на крупную щуку. Я же откровенно отказался, не нравится мне, когда под ногами зыбко.

– Ты здесь на одной кочке не застаивайся. Лучше выбери несколько и переходи, – напутствовал меня друг. – И да, через пару часов будем выбираться. Много рыбы не бери. Её же тащить ещё надо до машины.

Мне казалось, что я так и делал. После обеда, видимо, и рыба вышла на охоту. Конечно, такого я никогда больше не видел. На одну небольшую вертушку соблазнилось около одиннадцати или двенадцати щук. После шестой я уже и со счёта сбился. Все они были как из одного гнезда, около трёх кило. И большую часть из них я отпускал в родную стихию.

Главная сложность заключалась в том, чтобы аккуратно достать у щуки из зубастой пасти тройник блесны. И при этом постараться не повредить рыбу. Но она-то этого не понимала и отчаянно извивалась, билась всем своим рыбьим телом. Несмотря на то, что я вставлял им в пасть зевник и доставал тройник экстрактором, руки в нескольких местах были поранены и кровоточили. Заметил это, только когда опустил в пайву пятую щуку и последнюю. Приподняв полную пайву рыбы, подумал: «Своя ноша не тянет – донесу».

А тут и Сергей показался. Он поймал-таки зверюгу около восьми кило.

– Не пойму только, кто кого больше мучил: то ли я её, то ли она меня. Вываживал около получаса, да ещё и провалился из-за неё, – счастливо улыбаясь, говорил друг. Посмотрев на пайву, из которой выглядывали пять хвостов, он заметил: – А я остальных всех отпустил. Сегодня у щуки просто необыкновенный жор. А ты всё-таки не послушал меня и решил тащить. Сырая рыба – тяжёлая!

– Да, я тоже многих отпустил. А оставил только тех, кого замучил, пока вытаскивал тройник. Донесу как-нибудь. Что, наверное, собираться пора?

– Да, по кружке кофе и на ход ноги.

Дорога назад ничем особенным не запомнилась. Друг оказался прав: сырая рыба тянет вниз, когда нужно прыгать по кочкам. В общем, я проваливался три раза и каждый раз убирал по одной щуке – птицам и мелкому зверью подарок. Так что до дома доехали только две зачётные рыбины.

На ночёвку мы оставаться не стали. Я категорически отказался. Не хотелось завтра опять прыгать по кочкам. И уже в сумерках мы приехали к дому друга. Только в тёплой машине ощутил я всю накопившуюся усталость. Натруженные ноги ныли и, казалось, даже дрожали немного.