Георгий КУЗНЕЦОВ

«Ромашка на баобабе»

Африканские байки о Сенегале и Гамбии

Москва

2024 год

Г.Кузнецов

«Ромашка на баобабе». Африканские байки о Сенегале и Гамбии /

Георгий Кузнецов – М.: ООО «Сам Полиграфист», 2024. – 304 с.

ISBN 978-5-00227-321-8

Книга в лёгкой и ненавязчивой манере, местами с юмором повествует о работе молодого российского дипломата, его впечатлениях от первой длительной заграничной командировки и Африки.

Рассказчик предельно честен в своих оценках увиденного и пережитого. Читатели смогут почерпнуть для себя немало познавательного о Сенегале, Гамбии и вообще об африканцах. Возможно после прочтения данного фолианта некоторые их них захотят однажды лично побывать на Чёрном континенте.

Подписано в печать 11.09.2024.

Бумага офсетная. Печать цифровая.

Тираж 100 экз. Заказ № 37261

На обложке иллюстрация Натальи Матвиенко «Ромашка на баобабе»

Часть I

СЕНЕГАЛ

В АФРИКУ ЧЕРЕЗ МИД

Попасть на работу в Министерство иностранных дел было детской мечтой. Во времена моего глубокого детства престижнее считалось грезить космонавтикой, а после развала Союза все мысли устремились в сторону предпринимательства в виде владения палаткой, а затем юриспруденции, когда все стройными рядами пошли в юристы. Я же всегда хотел стать либо лётчиком, либо дипломатом. Путёвка в небо оказалась несбыточной мечтой из-за плохого зрения, зато с дипломатией всё сложилось более-менее удачно.

Ближе к окончанию Московского государственного лингвистического университета (МГЛУ), где я учился на факультете французского языка, т.е. из меня готовили преподавателя иностранных языков, мне вполне осознанно, по-взрослому захотелось попасть в МИД. На пятом курсе после обязательной педагогической практики я сумел сходить на стажировку в отдел письменных переводов Департамента лингвистического обеспечения (ДЛО) МИД России. Это было весьма специфическое подразделение, погрязшее в каких-то своих проблемах и дрязгах. По этой причине я абсолютно не впечатлился результатами этого опыта, зато, как ни парадоксально, «дозрел» до работы в Министерстве.

Блат у меня отсутствовал, но времена были такие, что на государственную службу ввиду крайне низких зарплат и непрестижности этого дела шли неохотно, поэтому шанс имелся. Я сходил на собеседование в ДЛО, хотя для себя решил, что работать там не хотелось бы: устного перевода у меня в институте не было, а к письменному особой, прежде всего духовной располо-женности не имелось. В тот год из МГЛУ туда брали довольно большую группу ребят, однако мне в моём юношеском задоре мечталось о чём-то более настоящем, «дипломатическом».

Отец нашёл одного знакомого, отца моей одноклассницы, который в тот момент был заместителем директора Департамента кадров. Я пришел к нему в небольшой кабинет на 16 этаже высотки на Смоленской площади. Он медленно задумчиво окинул меня взглядом и пробормотал под нос что-то типа: «Ну, и что мне с тобой делать?» Начал задавать какие-то вопросы, интересовался успехами в учёбе, уровнем владения языками, удивился наличию красного диплома (видимо по рассказам дочери ему виделся тот ещё лоботряс). Вдруг лицо его озарилось, глаза весело заискрились: «А не хотел бы ты поехать в Сенегал? У меня как раз коллега ищет себе молодого сотрудника с французским, лучше из числа выпускников». Мне стыдно было признаться, что я не имел ни малейшего понятия о Сенегале, даже приблизительно не представлял, где он находится, и уж тем более не знал, хочу ли я туда. Меж тем мой собеседник подскочил, бросил мне через плечо «Посиди тут» и умчался в коридор. Я слегка опешил от такого поворота событий. Примостившись на стуле, начал пробовать непривычное слово «Сенегал» на вкус. Неторопливо гонял его во рту туда и сюда. Постепенно как-то свыкся с ним, оно даже начало в определённой степени нравиться.

Минут через двадцать вернулся хозяин кабинета, он был явно раздосадован. «Слушай, – говорит, – не смог я поймать своего коллегу, который собирается послом в Сенегал ехать. Но ты не расстраивайся, мы тебе ещё чего-нибудь подберём. Пока езжай домой. Папе привет». Я, честно говоря, реально расстроился, привыкнув за непродолжительное время к мысли о направлении меня в новую, загадочную страну.

Вернувшись домой, я и думать забыл об этой встрече, погрузившись в пучину сдачи государственных экзаменов и защиты диплома. Через некоторое время раздался звонок: «Здравствуйте, меня зовут Роман Олегович Манов, оформляюсь послом в Республику Сенегал. Мне Вас порекомендовали, хотел бы лично познакомиться. Можете подъехать в МИД?»

Уже на следующий день я стоял перед дверью с табличкой «Р.О.Манов». Не знаю, насколько я ему приглянулся на первой встрече, но его явно удовлетворил мой французский и довольно смышленый, как мне тогда казалось, вид. Посол общался со мной долго, обстоятельно, с любопытством и доброже-лательно изучал весёлыми, озорными и очень молодыми глазами. Тогда же Манов задал мне вопрос, ответ на который вошёл в историю.

– Что у тебя с семейным положением?

– Не женат, – гордо отрапортовал я.

– А девушка есть? Жениться не собираешься?

– Что Вы, Бог миловал! И в мыслях нет! – ничуть не смутившись, заявил я.

На дворе стоял июнь месяц, мне всего 23 года. Я ни капельки не соврал будущему начальнику ни про положение, ни про отсутствие отношений, ни про матримониальные планы. Ошибся лишь относительно милости Божией, ибо ровно через месяц познакомился с девушкой, а в декабре женился, из-за чего моё оформление в командировку задержалось на несколько месяцев, и в Дакар я прибыл не в декабре, как планировалось изначально, а 1 апреля, в качестве своеобразной «первоапрельской шутки».

Мой «финт ушами» немало расстроил оформлявшего меня кадровика, которому в связи со сменой ближайшего родственника в виде супруги пришлось срочно переделывать лишь накануне полученное согласование на командировку. На супругу новое пришло буквально через пару недель, видать настолько она всем понравилась в Кадрах и никаких дополнительных вопросов не вызывала. А в отношении меня ожидание переподтверждения затянулось на довольно продолжительные три с лишним месяца. Что касается посла, то он просто ушам своим не поверил, когда его известили о причине задержки. С тех пор он мне при каждом удобном случае вспоминает ту ситуацию, подмигивает и бросает: «Ну, что, Бог миловал?» И смеется.

Первые семь месяцев карьеры в МИД России были связаны с Департаментом Африки, что навечно закрепило за мной звание «африканиста». Меня до отъезда в командировку временно определили туда на должность референта. Зарплата оказалась меньше, чем повышенная стипендия в институте. Работал я в отделе Северо-Западной Африки, который курировал не только Сенегал и Гамбию, где мне предстояло трудиться, но также Мали, Нигер, Кабо-Верде, Гвинею, Гвинею-Бисау и Сьерра-Леоне. Повезло лишь в том плане, что я хотя бы начал понимать структуру Министерства и увидел, как функционирует Центральный аппарат, что происходит с бумагами, поступающими из посольств. Ребята, которые после институтов сразу уезжали в длительные загранкомандировки (ДЗК), были лишены этого удовольствия и не имели ни малейшего понятия, зачем и кому они направляют тот или иной документ.

В Департаменте я наслушался от коллег массу баек про работу и непростые условия жизни в Африке, про чудачества и даже самодурство отдельных послов, про коллег, которые не выдерживали и в ужасе сбегали из региона, досрочно прерывая командировки. Меня окружали люди, уже имевшие за плечами опыт «загранки», поэтому казавшиеся мне прожжёнными специалистами. Со многими из них потом не единожды пересекался в разных ипостасях.