— Ясно. Ну проходи, располагайся и, что называется, чувствуй себя, как дома.

Впрочем, моё напутствие явно было излишним. Девчонка особо не стеснялась, прошла к столу, поставила на него бокалы, а бутылку вина оставила в руках. А вот из-за спины у неё появилась миска с оливье.

— Смотри! — презентовала она салат. — Я подумала тебе ещё сделать, это ведь ты слопал оставшийся оливье?

Подставлять соседа я не стал, пришлось брать на себя вину за съеденный салат. Хотя, признаться, оливье мне никогда шибко не нравилось. Я больше по селедке под шубой.

Валька посмотрела на вторую раскладушку, которая числилась за Валентином, и удивлённо подняла брови.

— А ты разве не один живёшь? — спросила она.

— Не-а, халява быстро кончилась — позавчера ко мне соседа подселили. Валентин зовут, он у меня в цеху технологом устроился.

Вся бурная жизнь моего соседа проходила за стенами общаги, и он, видимо, даже не успел ни с кем толком познакомиться. Поэтому я даже не удивился, что близняшка не знает Валентина. Вот была бы сцена, если бы Валёк оказался в комнате!

— Ясно всё с вами. Погоди, это такой высокий статный? — припомнила Валя и заценила лежащие под батареей гантели. — Железяки, наверное, тоже его?

— Он самый, и гантели его, — подтвердил я, заправляя простыню на своей кровати. — Хочешь, познакомлю?

— Ну-у, я, как ты заметил, не из стеснительных, и то, что хочу — беру, — недвусмысленно намекнула она. — На…!

Она вручила мне бутылку вина, намекая, хотя, скорее, говоря прямым текстом, что я должен её открыть. Я взглянул на бутылку и обнаружил, что она закупорена пробкой. Честно говоря, на домашнее вино это было совсем не похоже. Ну, если только мама близняшек не работала на винодельне и свое домашнее вино не запаковала, как на продажу. Штопора у меня не было, но открывать вино без него было не впервой. Я прошёл к шкафу, открыл дверцу и достал лежащий на полке шуруп. Нет, мы с Валентином не специально его приготовили, просто у шкафа сломалась одна из петель, и шуруп вылез наружу. Вкрутить его руки ещё не дошли, но отвертку на это дело я уже приготовил. Поэтому, взяв шуруп и отвертку, я ввинтил его в винную пробку. Валя с интересом наблюдала за моими манипуляциями. Вкрутив в шуруп практически до конца, я поддел его отверткой и со скрипом, но всё-таки вытащил пробку наружу. Разлил, наконец, вино по бокалам и протянул один из них Валюшке.

— Первый тост предлагаю за встречу!

Мы чокнулись, выпили. Валя огляделась, сунула руку в карман халата и вытащила оттуда пачку сигарет и спички.

— Егор, ты не против, если я в окошко покурю?

— Ты же не куришь? — удивился я.

— Могу позволить пару сигарет, когда выпью, — пояснила она.

— Валяй, — я не стал отказывать.

Она открыла окно, села на подоконник, перекинув ногу на ногу, отчего халат немножечко съехал к бедру, обнажая её безупречно стройные конечности.

— Хочешь, тоже можешь покурить? — предложила она.

— А вот тут откажусь.

Курить я бросил очень давно. По прошлой жизни, по молодости баловался, а потом, когда начала появляться одышка и я перестал нормально чувствовать запахи — завязал. Близняшка так изящно держала сигарету… в общем, пусть курит, не на здоровье. Просто оставлю окно на проветривание.

— Подольешь вина? — попросила она, протягивая бокал.

Быстро она свой бокал опустошила. Обычно человек так пьёт, когда либо опыта нет, либо он поскорее хочет набраться. Но желание милых дам — закон, поэтому я поднялся и добавил напитка в бокал.

— Давай за то, чтобы все плохое быстро забывалось, а хорошее оставалось в нашей памяти, — предложила следующий тост Валентина.

— Аминь! Твои слова, да богу в уши.

Мы снова чокнулись. Валя, выпив второй бокал подряд, начала рассказывать, как ей порой бывает непросто общаться с людьми. Мол, они всегда путают близняшек. Я поймал себя на мысли, что тоже их путал, но я понятия не имел, что это для девчонок так важно. Они действительно были похожи как две капли воды, и если бы не красная ниточка на руке Вали, я бы их никогда не различил. Может, тоже позже научусь, но это неточно — и уж наверняка не сейчас.

— Ты поэтому её надела? — я кивнул на красную нить на запястье.

— Угу… скажи, Егор, а вот ты можешь нас различать? — она закатила глазки.

— Как сказать, издалека, может, и не распознаю, а вот поближе уже различить смогу, — выдал я обтекаемый ответ.

Правда хороша тогда, когда уместна. Иногда лучше сладкая ложь, вот прямо как сейчас — не хотелось расстраивать девчонку. Она внимательно на меня посмотрела своими уже пьяненькими глазами и похлопала ладошкой по подоконнику.

— Садись, — пригласила меня она.

Я с удовольствием присел рядом. Даже слишком близко присел. Валя снова посмотрела на меня, улыбнулась уголками губ и прошептала.

— Ты такой классный, Егор. А ну-ка, дай мне руку, ладошку давай, чего стесняешься?

Я с интересом протянул девчонке свою ладонь. Еле сдержался, чтобы не обнять девушку. Но пока рано, хорошо ведь сидим, отдыхаем…

— Веришь в хиромантию? — спросила она, беря мою ладонь свою руки.

Я что-то промычал, а она склонилась над ладонью и начала что-то внимательно рассматривать.

— Линия жизни у тебя длинная, будешь жить до ста лет, — начала рассказывать близняшка то, что «видит».

Я припомнил, как однажды одна цыганка точно так же смотрела на мою руку, за пару лет до того, как я погиб в прошлой жизни на заводе. Тогда она тоже говорила, что я проживу ещё много лет. Правда, как-то не вышло, а теперь как-то и не верилось во всю эту хЕромантию. Хотя… цыганку я после предсказания послал подальше, может, за это та зараза прокляла меня?

— Егор, а ну-ка сожми кулак, — попросила Валя.

Я сжал, хоть и не знал, что там за приёмчик и к чему он приведёт, и Валюха, что-то там разглядев, выдала вердикт:

— У тебя одна любовь на всю жизнь — один брак и трое детей.

Я в ответ только плечами пожал. Опять же, если судить по прошлой жизни, то любовь у меня, может, и одна была, да совсем на всю жизнь. Да и любви под конец долгих лет совместной жизни тоже не стало — вся вышла. Ну а детьми нам так и не удалось обзавестись. Как будет в этой жизни, я не загадывал, но с женитьбой спешить больше не буду.

Вообще, вся эта хиромантия — штука крайне познавательная, но надоедливая, как зуд. Мне захотелось убрать руку, что я и сделал.

— У тебя что на роду написано? — спросил я, чтобы перевести обсуждение на близняшку.

— Написано, что в двадцать лет я встречу того единственного, от которого рожу троих детей.

Я не успел осмыслить её слова, как Валюха вдруг обняла меня обеими руками за шею и вонзилась своими пухлыми губками в мои губы. Неожиданно, но я продолжил целоваться, притянул с силой и обнял её за талию, снял с подоконника. Поддерживая под бёдра, понёс к кровати и не заметил, как натолкнулся на тумбу.

Бах!

Кажется, перевернул на наполовину наполненный бокал.

— Блин, не заме…

— Свет выключи, — перебила она меня.

Что ж, выключил — и понес девушку на кровать.

Комната погрузилась в темноту. Но как известно — темнота друг молодёжи. Я быстро завладел инициативой, ловя на своих губах жаркие поцелуи.

Я не испытывал такого уже много-много лет. Ощущения были такие, как будто не было за моей спиной долгих лет семейной жизни. Как будто все это происходило и вправду в первый раз. Поэтому, когда мы закончили, я откинулся на кровать и с чувством прижал к себе Вальку. Она прильнула к груди. Наша одежда была свалена бесформенной кучкой у кровати. Из окна дул сквозняк.

— У меня первый раз так, — девчонка поводила по моему торсу пальчиками, вздохнула. — Это было так хорошо.

Вот знают всё-таки умные женщины, как обращаться с мужчиной. Похвали его, и он будет готов принести целый мир к её ногам. Но я не паца, все понимаю…

Она встала с кровати и потянулась, разминая спину, а заодно показывая свои идеальные формы в свете луны. Картина прекрасная, смотрел бы и смотрел. Но она начала спешно одеваться.