*****

Этот отрывок представляет собой длинную череду просто невероятных ложных утверждений. История химии и жизни адептов свидетельствуют против этого. Целью моей публикации этой книги является установление истинной природы герметического эксперимента посредством рассказа о тех людях, которые его проводили, и которые, как показывают простые факты их истории, искали трансмутацию металлов. Нет нужды в аргументах; факты говорят достаточно. Не слепым последователям алхимиков мы обязаны основанием химии; это самим адептам, прославленному Геберу, великому магистру Василию Валентину, Раймонду Луллию, верховному иерофанту. То, что они открыли, вы найдете на следующих страницах; здесь для моей цели будет достаточно процитировать взгляды французского ученого, который сделал алхимию своей специальностью, и который также является высоким авторитетом в вопросе современной химии.

«Невозможно отрицать, что алхимия внесла самый непосредственный вклад в создание и прогресс современных физических наук. Алхимики были первыми, кто применил экспериментальный метод на практике, то есть способность наблюдения и индукции в ее применении к научным исследованиям; более того, объединив значительное количество фактов и открытий в порядке молекулярных действий тел, они ввели создание химии. Этот факт… не подлежит никакому сомнению. До восьмого века Гебер применил на практике правила этой экспериментальной школы, практический кодекс и общие принципы которой были лишь разработаны позднее Галилеем и Фрэнсисом Бэконом. Работы Гебера «Сумма всего совершенства» и «Трактат о печах» содержат описание процессов и операций, полностью соответствующих методам, используемым сегодня в химических исследованиях; в то время как Роджер Бэкон в тринадцатом веке, применяя тот же порядок идей к изучению физики, пришел к открытиям, которые для его времени были поразительными. Поэтому невозможно оспаривать, что алхимики были первыми, кто открыл искусство опыта. Они подготовили приход позитивных наук, основывая интерпретацию явлений на наблюдении фактов и открыто порывая с бесплодными метафизическими традициями, которые так долго сдерживали прогресс человеческого разума». 2

При всей их таинственности, уловках и символизме, свидетельство самих алхимиков о физической природе их объекта совершенно недвусмысленно и убедительно. Один из самых знаменитых экспериментальных трактатов на английском языке называется «The Marrow of Alchemy». Он претендует на раскрытие секретов и самой скрытой тайны философского эликсира, как в теории, так и на практике. Он был опубликован Эйренеем Филопоносом Филалетесом, то есть Джорджем Старки, и, как правило, считается работой истинного Филалета; во всяком случае, он развивает его принципы и черпает свое вдохновение у автора Introitus Apertus. Итак, эта маленькая книга снова и снова свидетельствует, и притом самым настойчивым образом, о физической цели алхимиков и о том факте, что они работали с обычным золотом.

«Первое вещество, которое мы берем для нашей работы, – это золото, а с ним и ртуть, которую мы вывариваем до тех пор, пока ни одно из них не покинет другое, в этой работе оба умирают, гниют от гниения, а затем возрождаются во славе. Это настоящее золото и ничего больше. То, что не равно металлу по весу, никогда не войдет в него в потоке. Ничто, кроме металла, не будет обитать с металлами». Слепая глупость тех, кто пытается извлечь тайный камень из странных материальных предметов, подвергается суровой критике. «Золото – предмет только нашего искусства, поскольку с его помощью мы ищем золото». Те, кто, подобно благородному сыну искусства Мориену, советуют ученикам погрузиться в себя, чтобы найти истинную материю, намеревались лишь указать, как добро порождает добро:

«Как тогда сам он был по подобию своему создан,

Так что золото должно быть золотом, таков закон, установленный Природой.

Мориен добавляет, что тайный камень следует искать в навозной куче, что означает, как говорит «Костный мозг алхимии», что металл должен быть доведен до гниения. «Те, кто утверждает, что обычное золото не является материей, ошибаются. Золото – одно из них. Никакое другое вещество под Небесами не может сравниться с ним. Золото – благородное семя нашего искусства. Однако оно мертво. Его нужно высвободить и отправить в воду. Его нужно смягчить его собственной влажностью; его нужно смешать с нашей истинной водой, поместить в надлежащий сосуд, закрыть со всей осторожностью, поместить в надлежащее гнездо и с надлежащим огнем склонить к движению». Оно становится истинным золотом философов, когда ретроградным движением оно стремится к разрешению. «Тогда это наше Солнце, наш Маршасит, и, соединенное с нашей Луной, оно становится нашим ярким хрустальным Фонтаном».

*****

Но если жизни и писания алхимиков так ясно устанавливают физическую природу герметической цели и opus , то вполне можно спросить, как психическая или моральная интерпретация может быть разумно установлена на символы и амбиции всех адептов. Такие интерпретации никогда не могут быть полностью оправданы от обвинения в экстравагантности и слепом безразличии к самым простым и печально известным фактам, но они могут быть в некоторой степени оправданы рассмотрением аллегорических методов алхимиков и природой герметической теории.

Глубокие тонкости мысли редко находят адекватное выражение, даже когда вся сила истинно интеллектуальной натуры оказывается направленной на ресурсы языка, и там, где сила прямого призыва невольно признается недостаточной, едва ли можно ожидать успеха от неопределенных обобщений аллегории. Это область символизма – предлагать мысль, и интерпретация любой последовательности типологии неизбежно меняется в прямой пропорции с различными типами ума. Каждый отдельный символ воплощает определенную концепцию, существующую в уме его изобретателя, и в этом символе более или менее совершенно выраженную, но каждый ученик аллегории извлекает из каждого отдельного символа свой собственный смысл, так что значение типологии так же бесконечно, как и разнообразие интерпретационного интеллекта. По этой причине лучшие и самые истинные адепты всегда настаивали на необходимости посвященного учителя или особого интеллектуального озарения, которое они называют благодатью Божьей, для открытия действительной тайны герметического искусства. Без этого света или руководства неизбранный ученик, вероятно, будет вечно дрейфовать в хаотическом море символов, и prima materia , скрытая бесчисленными именами и противоречивыми или иллюзорными описаниями, навсегда ускользнет от него. Именно таким образом тысяча исследователей без посторонней помощи оперировали десятью тысячами материальных субстанций и никогда даже отдаленно не приблизились к изготовлению Великого Магистериума, и, таким же образом, изнуренные постоянными неудачами в физическом процессе, другие отвергли общее мнение относительно объекта алхимии и с воображением, работающим над более высокими стремлениями, выраженными герметическими адептами, приписали им исключительно духовную цель и обладание исключительно духовными секретами.

Если бы авторы «Суггестивного исследования» и «Замечаний об алхимии и алхимиках» рассмотрели жизнь символистов, а также природу символов, их взгляды были бы весьма изменены; они бы обнаружили, что истинный метод герметической интерпретации лежит в срединном курсе; но ошибки, которые возникли из-за чисто типологических исследований, были усилены рассмотрением великой алхимической теоремы, которая, par excellence , является теоремой универсального развития, которая признает, что каждая субстанция содержит неразвитые ресурсы и потенциальные возможности и может быть выведена наружу и вперед к совершенству. Они применяли свою теорию только к развитию металлических субстанций от низшего к высшему порядку, но мы видим из их трудов, что великие иерофанты как восточной, так и западной алхимии постоянно преследовались краткими и несовершенными проблесками славных возможностей для человека, если эволюция его природы будет совершена в соответствии с их теорией.