Вайтекер шумно возник на пороге и сразу оценил ситуацию.

– Привет, девчонки! Чего такие кислые? А, понятно! Насухо веселым не будешь!

– Джимми, перестань, у Милы что-то случилось.

– Да? И что же?

Беленская подняла на него глаза, на ходу наполняющиеся слезами.

– Джим, скажи, ты знал?

– О чем я должен был знать?

– О том, что у Димы была любовница!, – выпалила она.

– А должен? Мы были не такими большими друзьями, чтобы делиться столь интимными подробностями, – он прикусил язык, казня себя за употребление глагола в прошедшем времени, но этого никто, по счастью, не заметил.

– Но вы же должны все знать о партнерах!

– Кто «вы»? у тебя превратное представление о моей работе. Я не служу в полиции нравов! Лучше расскажи толком, что произошло?

– Я взяла его ноутбук и случайно открыла почту, а там… А там…

– И что – там?

– П-переписка. С женщиной. Когда он уезжал по бизнесу.

– Ну, может он так общался с коллегой, с некоторой долей флирта.

– А ты тоже так общаешься с коллегами?, – Анна аж поднялась со своего места.

– Да нет, я их просто хватаю за задницы и…, – Людмила не дала ему договорить.

– Это был не флирт! К тому же… К тому же как раз в то время…

– В какое время?

– Когда мы… Когда я… Потеряла ребенка!, – и она разрыдалась в голос.

Анна подошла и обняла подругу, успокаивающе поглаживая по спине.

– Не плачь! Не убивайся, не стоит он того. Да может, это уже и в прошлом!

– Хоть в прошлом, хоть в будущем! Никогда ему этого не прощу! Если он тогда посмел…

– Извини, но он же тебя не бросил! Вон и «президентшей» сделал.

– Да пошел он с этим «президентством»! Я-то думаю, чего у него голос такой странный? Как будто не рад меня слышать.

– Успокойся, может ты ошибаешься? И он просто не хочет грузить тебя проблемами? Видишь, что творится?

– Если бы не хотел, увез бы меня, как я тогда просила, а он полез баллотироваться! Нет, все! Пусть ищет другую дуру! А может, уже нашел?, – и она разом прекратила плакать.

Анна незаметно взглядом показала в направлении бара, Джеймс легонько кивнул и направился за «лекарством».

В спальне можно было негромко говорить, не опасаясь быть услышанными.

– Скажи честно, ты знал?

– Конечно! За что мне деньги платят?

– И ничего не сказал? Даже мне?

– Это их личное дело! К тому же, не моя тайна. Я не могу разглашать сведения…

– Но, по крайней мере, не делать из жены дуру ты можешь?

– Из моей умной жены сделать дуру невозможно, даже если сильно постараться!

Она несильно ударила его подушкой.

– Поверь, в сложившейся ситуации так лучше для всех!

10

То, чего не ждали, во что не хотели верить, все-таки произошло. Провокации зашли слишком далеко и оправдать ущерб, а, главное, жертвы, случайностями или ошибками уже не получалось. Огромная, неуклюжая государственная машина, наконец, отреагировала и стала предпринимать ответные шаги. Дольше не признавать состоявшиеся выборы по ту сторону границы уже не имело смысла. Люди однозначно выразили свои чаяния и невольно стали катализатором боевых действий не только против себя, а так же соседей, к которым так стремились. Армия их бывшей страны недвусмысленно спровоцировала ответные меры, получившие название Ограниченного Силового Воздействия. О полноценной войне речь не шла, лидер государства прямо заявил: «Мы не воюем с народом Номалии! Но не ответить на агрессивные действия ее правительства мы не имеем права!». В мире, как по команде, стал загораться «красный свет» на многих экономических, транспортных и даже гуманитарных путях. Вчерашние «партнеры» в лучшем случае смущенно пожимали плечами, в худшем, опускались до откровенно криминального нарушения права собственности, ими же самими не одно столетие декларируемого, как «священное». Люди вдумчивые замечали удивительную синхронность вдруг возникших недружелюбных действий во всех сферах международных отношений. Но даже они не могли осмыслить их цель. Слишком неравными казались потенциальные возможности Империи, против которой разом ополчилось немалое количество так называемых «демократий», утративших даже понимание первоначального смысла этого слова, и захудалой Номалии, все еще окрашивающей некоторую площадь на политической карте мира. Конечно, нельзя было опрометчиво сбрасывать со счетов имперское военное наследие, но никто не был способен достоверно подсчитать его остатки, еще не разворованные горе-вояками, дорвавшимися до сытной кормушки, от прапорщиков до генералов. Они стремительно таяли на линии соприкосновения, отвлекая внимание неискушенных доморощенных «экспертов» от верениц воинских эшелонов и стай тяжелых транспортных самолетов темно-серого цвета, которые, уже не маскируясь, пересекали границы. Лишь один ресурс не поддавался разбазариванию и потому, казался неисчерпаемым. Молодые мужчины массово ставились «под ружье», все менее добровольно влекомые псевдопатриотической пропагандой. «Дикие гуси», начавшие слетаться со всего мира в расчете на поживу или мизантропические «развлечения», не могли насытить кадровых голод и слова «тотальная мобилизация» все отчетливей отдавались в головах набатным звоном.

Недавняя новость о пожаре в военкомате Дачного района столицы вызывала смешанные чувства у потенциальных призывников. Зная положение дел в сфере воинского учета и армии вообще, удивлялись такому событию немногие, и уж совсем единицы усматривали в этом происки таинственных «партизан». А уж надежд, что это может повториться в их районе, не питал, практически, никто. Полиция, исходя из подобных соображений, практически спустила дело «на тормозах», списав все на нарушение техники безопасности. Показания охраны о таинственном «сантехнике Васе», зафиксировали, но хода, в виду бесперспективности, не дали. Блюстители порядка задыхались от усилившегося «девятого вала» мародерств и вооруженных ограблений, им было просто не до того и они мудро предоставили военным разбираться с этим самим.

Информация о «бортах», прибывающих в сменивший профиль аэропорт Георгиополя, регулярно поступала к Олегу Антоновичу и становилась все более пугающей. Пусть это была и крупнейшая воздушная гавань страны, но не единственная. У него пока не было возможности наладить связь с остальными площадками, что не добавляло уверенности в действительной пользе сбора данных. Но то, что удавалось добыть, шифровалось и передавалось «на ту сторону». Современные средства связи сводили риск к минимуму, но не исключали его совершенно и он боялся, что подвергает смертельной опасности Женю Вольского, практически самостоятельно организовавшего техническую сторону этой акции. На высказанные однажды опасения, молодой человек отрезал, что воспитывался на «Молодой гвардии» и этот вопрос считает закрытым. Короленко выслушал это с гордостью за подрастающую «смену» и больше к теме не возвращался, подумав, что еще не все потеряно для этой многострадальной земли. Вся команда работала на совесть, прошедшая акция с пожаром на какое-то время отсрочила потенциальную опасность для мужской ее части, но не исключила ее совсем. И нужно было думать, как смягчить ситуацию. Получалось плохо, единственным выходом представлялось последовательное продолжение начатого дела. «Победа будет за нами!» – Олег Антонович любил эту фразу и искренне в нее верил.

11

Ксения, пока еще не Вольская, страдала от не покидавшего ее ощущения собственной ненужности. Родители будущего мужа успокаивали ее, как могли.

– Ксюша, дорогая, не убивайся ты так! Вот я точно бесполезный, Маргарита Сергеевна хоть борщи варит!, – с грустью в голосе говорил ей Анатолий Борисович.

– Ну, если борщами мерить, то ты точно востребована, если бы не твоя помощь…, – вставила его жена.

– Да ладно, не надо меня успокаивать! Вы же до всех этих событий как-то справлялись! Мария Васильевна, опять же, не сидит, сложа руки.