Степняк поглядел на озадаченных Вольских и выразительно приложил палец к губам.
3
За час до этого Семен Артемович сидел на «конспиративной квартире» Короленко, как тот любил называть свою новую «двушку», приобретенную незадолго до потрясших страну событий. Она «зависла», переоформить документы вовремя не успели, но деньги были уплачены в полной мере. Новый хозяин не волновался, продавец был его старым приятелем, к ситуации отнесся с пониманием, какие-либо манипуляции или обман исключались. Просто формальности решили отложить до «лучших времен». Обстановка почти сохранилась, старая мебель была вполне приличной, и на кухне было даже немного уютно. По-холостяцки. Жену Олег Антонович сюда пока принципиально не допускал. Зато никто не мог формально связать эту жилплощадь с лидером партии и здесь можно было даже отсидеться какое-то время, в крайнем случае.
Просмотрев очередное выступление человека, числившегося президентом Номалии и удивившись необычной концовке передачи, мужчины синхронно задумались.
– И какие у тебя Семен Артемович, по этому поводу мысли?
– Да странно как-то, слишком откровенно, что ли…
– Такое впечатление, что оборвали на полуслове. Как будто он сболтнул лишнего.
– Все может быть!
– А я вот что хочу сказать, нам нельзя оставаться в стороне!
– Совершенно согласен, но не знаю, что предложить.
– Как думаешь, все эти «подарки» как будут переправляться?
– Безопаснее всего по воздуху, особенно те, что полегче, через нейтральные страны.
– И часть через наш Георгиополь.
– А и правда…
– Так вот, воспрепятствовать мы этому не сможем, но отслеживать, попробовать надо!
– Точно! Среди диспетчеров, помниться, были наши люди.
– Прекрасно, ты этим и займись! А на мне обработка полученных знаний и отправка «куда следует». Лады?
– Лады! И все-таки, что-то здесь не так. Как ему позволили?
– А может и не позволили.
– Поживем-увидим! Ладно, я побежал, мои ждут…
Полковник покинул дом, соблюдая меры предосторожности. К счастью, он не был снаружи обвешан камерами наблюдения, вполне достаточно было хорошо осмотреться. Так же аккуратно он вернулся в «Вольскую крепость», воспользовавшись неприметной калиткой, выходящую на узкую боковую улицу. Он отзвонился жене, и дома его с нетерпением ожидали.
4
Джон Уокер согласился неурочно принять своего лучшего агента, но был занят, и томил того в приемной. Вайтекер изнывал от нетерпения, и когда, наконец, секретарша дала добро, буквально влетел в кабинет посла.
– Что происходит?
– И тебе, добрый день, Джеймс!
– Извините, здравствуйте!
– Присаживайся, виски?
– Нет, спасибо.
– Понятно, значит, со льдом, – и он налил в два стакана, не забыв прозрачные кубики.
– Благодарю!, – он взял свой, начал успокаиваться и подумал, что и здесь старый пройдоха все верно рассчитал.
– Ну, хотел бы я спросить, что тебя привело? Но догадываюсь…
– Как это понимать?
– Ты же самоустранился…
– Я ездил встречать…
– Вот именно! И потащил ее на дачу!
– Я ее тормозил, как мог. Правда, больше, чем на полчаса не получилось.
– Полчаса… А тут этого идиота потянуло на импровизацию и он болтанул…
– Я смотрел запись. Как это вышло?
– Впопыхах ему забыли выдать «рыбу» и он понес отсебятину. Наслушался лишнего…
– Но зачем…
– Мы скомандовали – «остановить!», а тут еще информация, что вы уже близко и инструкции, что мадам Беленская не должна это видеть. В общем, «эксцесс исполнителя». Понабирали идиотов, а тебя же рядом не было…
– И что теперь будет?
– Это тебя надо спросить! Хотя, есть один вариант…
Вайтекер понял, что хочет сказать посол и едва не прикусил стекло, залпом осушив свою порцию, только ледышки глухо звякнули на дне.
– А это обязательно?, – недобро произнес он.
– Ну, если ты что-то придумаешь другое…
– «Аватара» переводим на казарменное положение, благо, повод изобретать уже не нужно, а для Людмилы я использую старые наработки, помните, на чем мы его зацепили?
– Да, его бывшая секретарша, но как? Дело прошлое.
– У меня остались материалы, он думал, что уничтожил оригиналы, но цифра, она на то и цифра.
– Вот за что тебя ценю…, – и он плеснул еще в опустевшие стаканы.
– Скажите, то, что он сказал – это правда?
– Абсолютная! Но не нужно было спешить это говорить, еще не время.
– Неужели мы…
– Пока не прямо, сперва союзники. Цепная реакция. В принципе, она уже пошла.
– Да уж…
– Не умничай! Кстати, перехвалил я твою Анну! Она не справилась! Так что ты и за нее сейчас разгребаешь. Сидели бы сейчас дамочки спокойно, ели устриц, запивали французским… Чем там они устриц запивают?
– Вы же знаете женщин, Анна сделала все, что могла! В конце концов – она не на службе!
– Все мы в этой дыре на службе… Ладно, ступай! Доложишь о результатах, нам лишний шум ни к чему. Пусть живет, раз ты так за нее впрягся!
Худшие подозрения Джеймса подтвердились. Он понял, что запущенный процесс перемелет кого угодно, Анну, его самого, да что там, даже Уокеру этого может не получиться избежать. Вот только во имя чего? К нему еще не пришло понимание этого «высшего смысла».
5
Небольшой продуктовый рынок в дачном поселке и в лучшие времена не поражал многолюдием, а уж теперь… Но непрекращающаяся инфляция безжалостно выгоняла к прилавку людей, у которых еще было, что предложить более «городским» соседям. Валентина Петровна вынесла на продажу домашние яички, выглядывающие своими бежевыми боками из заводских картонных ячеек.
– Привет, Валюш! Как торговля?
– О, покупатели! Привет!
– Давай, мы десяточек заберем, а у Семена к тебе разговор.
– Да ну, сам «пан полковник» поговорить хочет!
– Валентина Петровна…, – Степняк очень серьезно на нее посмотрел.
– Извините, не уловила важность момента, – ирония, тем не менее, никуда не делась.
– Семен, не обращай внимания, сколько ее знаю – всегда такая была!
– Да ладно, я, в принципе, слышал, как Вы относитесь к тому, что происходит…
– Да чтоб их!.. Хоть бы партизаны какие объявились, помогли с тылу.
– Так радикально! Вы бы поосторожней…
– Я соображаю, с кем и о чем говорить можно. Если уж Машку буду бояться!
– Да, нам Вы полностью можете доверять. Вы же в военкомате трудитесь, кажется, в столовой?
– В нем, проклятом, чтоб он сгорел!
– Так радикально?
– Скольких хороших парней загребли, а сколько еще наловят! Набирали бы своих «превышняков»!
– Тут Вы абсолютно правы! А что, большая у вас столовая?
– Да нет, над ней на втором этаже пара комнат архива. Народу-то у нас своего немного. Все больше пришлые – медики те же.
– А ночью кто-то дежурит?
– В караулке, внизу. Не то сторож, не то часовой.
– А оборудование давно меняли, ну там трубы, печки ваши?
– Какое там! Жлобье, пришлось кран на неделе чинить, так сантехнику со своего кармана платить пришлось, никто ничего не соизволил выделить, а работать-то надо! Так хоть с голоду не помрешь, все ж при кухне. Еще и найти его сейчас попробуй, хорошо, у Нинки зять рукастый и по-свойски много не взял.
– Нинка – это напарница?
– Она самая. Даже боюсь ее иногда, кажется, как-нибудь этим, в погонах, в суп чего-нибудь насыплет. У нее сына забрали, младшенького…
– Понятно. Но ей ничего говорить не будем. Нужно, чтобы в столовой сломался кран, лучше, под выходные вечером. И опять сантехника вызвать. Нашего сантехника. Да, плиты у вас электрические?
– Да уж, конечно! Когда все это делали, наверно, электричества еще не было!
– Что, так дровами и топите?
– Ну, «пан полковник», Вы, я погляжу, тоже с юмором! Газ у нас. Все-таки рядом со столицей живем!
– Вот и замечательно! Только о нашем разговоре – никому! Даже Нинке! Да, а что у нас с работой поварам очень плохо, раз вы, такие «подпольщицы», все еще там работаете?
