— Где твой кулон?

Резко опускаю руки и выпаливаю.

— Вернула его владельцу! Мне от него ничего не надо!

Устало зарываюсь лицом в ладони, и понимаю… Понимаю что не спросила главное, ведь в моей подкорке мозга, этот вопрос волновал меня не меньше.

— Можно вопрос?

Закусываю до боли губу и поворачиваюсь лицом к ухажёру Кэт, который сидел подложив руку под подбородок и с лёгкой ухмылкой на лице, внимательно наблюдал за моей подругой, которая пыталась запихнуть в свой рот очередную канапешку с моцареллой и помидоркой черри.

— Рискни.

Нагло произносит и встречается со мной своими тёмными глазами.

— Как так получилось что вы вообще вместе оказались? Типо… Противоположности притягиваются?

С усмешкой на устах интересуюсь.

— Как, как… Я въехал ей в зад.

С прищуром произносит, берёт в руки чашку в котором был налит крепкий американо, не отрывая своего взора от меня, делает глоток.

— И ей тоже? Хотя… Подожди, в смысле "в зад"? У Кати нет машины.

— Да и я был без машины.

Глядя на Катюху, Миша поиграл бровями, а я только что и смогла, рот открыть.

— Ооо!

Удивлённо протянула.

— Ай, дурак остервенелый, рот закрой, детям такое не рассказывают.

Видя как Миша придвинулся к Кэт и по-хозяйски ухватил её за бедро, решаю что я лишняя на этом обряде совокупления. Смахиваю своими пальчиками небольшие капельки слёз, которые от смеха выступили в уголках моих глаз, молча встаю и ухожу в комнату, закрывая за собой дверь.

— Хоть кто-то по настоящему счастлив…

От огромного потока удушливых слёз которых я сегодня проронила, я даже и не замечаю как моментально падаю на мягкую постель, погружаясь в крепкий сон.

Утро.

Утром проснулась ближе к десяти часам, медленно потянулась и потёрла глаза. Встала с кровати и быстро накинула на себя аккуратно сложенную на стуле одежду. Когда услышала как настырно зазвонил телефон, лениво потянулась к смартфону, не глядя на экран, ответила на звонок. Но услышав голос оппонента на том конце провода, ярость хлынула огромной лавиной.

— «Забудь этот номер, просто сотри его из памяти…»

Сердце моментально ушло в пятки от услышанного. Липкий пот прошёлся по всему моему телу. Я думала хуже уже ничего не будет в моей жизни. Паника овладела всё моё тело моментально… Слёзы… Слёзы тонкими прозрачными ручейками стекали безостановочно… Боль… Адская боль и страх сейчас поселился внутри, затуманивая все мои мысли… Резко опускаю руки и роняю телефон, который с глухим грохотом падает на пол…

ОТ ЛИЦА ЖЕНИ.

В это же время…

Сидя с чашкой крепкого чёрного кофе в руках, вспомнил вчерашний день. Как впервые в жизни мне стало так хуево, смотрел в опухшие от слёз глаза своей называемой женушки и сердце барабанило как у одержимого. Сука! Неужели то, чего я никак не мог допустить, случилось, та, которую должен ненавидеть, та, которую хотел уничтожить, стереть в пыль, сейчас не выходит из моей головы.

— Сука!

После разговора с Зубровым, также не мог придти в себя, не понимал, врёт или говорит правду. Дерьмо! Хотелось рвать на себе волосы. Всю ночь заглушал эту ебучую боль алкоголем, нажирался до потери пульса. Помню как звонила Марьянка, послал, надоела… Лишь от одного её голоса передёргивает. Помню последние брошенные слова Зуброва, которые поселили во мне не хилые сомнения, от которых ещё противнее стало на душе.

Воспоминание…

— Если ты винишь меня во всем том, что с тобой произошло, хорошо, возможно заслужил, можешь уничтожить меня, но Даша ни в чем не виновата…. Она не должна страдать из-за этого, я не видел как родилась моя дочь, не видел как она сделала свой первый шаг, как сказала первое слово, но я никогда не обвинял и не укорял за это никого, лишь благодаря моей любви к тебе, настоящей отцовской любви, я и пальцем не тронул твою

— Не смей! Не смей сейчас кидать эти грёбаные и никому ненужные оправдания!

— Благодаря тебе она просто уехала… Если бы тебя лишили твоего же родного ребёнка, как бы поступил ты?

Наше время…

Дикое чувство вины впилось цепкими щупальцами в мою чёрную душу. Как бы я его ненавидел все эти годы, сейчас непонятный мне тумблер стал медленно меня разворачивать в обратную сторону… Грёбанную сторону жалости к ней… Вспоминая как я стал крушить от злобы душную, маленькую допросную, как срывался на него… Как увидел что ему стало резко плохо… А я стоял в оцепенении и тупо смотрел, словно прикованный к полу, не мог сдвинуться с места, просто не решался что либо сделать. Отрезвев окончательно после запойной ночи, понимал Что именно тогда я окончательно взял на себя вину за то, что возможно лишил её отца… Не могу поступить иначе, беру в руки телефон и набираю её номер… Пару гудков и слышу практически охрипший и поникший голос, который будто острым лезвием прошёлся по сердцу…

— «Забудь этот номер, просто сотри его из памяти…»

Слышал всю её ярость и боль в голосе… Не понимал, как самому стало тошно на душе от её дрожащего голоса.

— «Твой отец при смерти, 13-я городская, он там, поезжай к нему…»

20 глава. Последняя просьба.

Кровь гулко стучала в висках, пока я торопливо разрезала кафельную плитку больничного коридора… Запыхавшись, бежала, надеясь что не опоздала… Мысленно молилась лишь бы успеть. Белый потолок, белые стены, запах медикаментов, которые пугали до липкого ужаса. Везде отчётливо слышен писк аппаратов, который бьёт по нервам.

— Девушка, простите, вы куда так спешите?

От резкого голоса медсестры, мгновенно останавливаюсь на месте, встречаясь глазами с удивлённым взглядом девушки.

— Здравствуйте, подскажите пожалуйста, где находится палата Демьяна Зуброва?

Пока я пыталась выяснить в какой палате находится отец, ко мне подошла женщина в белом халате.

— Кем вы ему приходитесь?

Спросила она у меня.

— Дочь. Я дочь Демьяна Зуброва, Дарья Зуброва, скажите пожалуйста, как он?

С волнением в голосе произношу… Понимала, если что-то случится, я не смогу простить себе это…

— Я его лечащий врач, терапевт-кардиолог Ирина Владимировна, состояние вашего отца нормализовалось, сейчас он отдыхает.

— А что с ним? Что-то серьёзное доктор?

Еле сдерживая слёзы, жалобно спросила.

— У вашего отца ИБС. Стабильная стенокардия II функциональный класс.

— Простите, а можно всё объяснить на человеческом языке?

Прозвучавшие слова врача, гулко отдавались в ушах, я не понимала, что это за чудовищный диагноз. Тяжело вздохнув, женщина посмотрела в мои глаза и стала объяснять.

— Из-за того, что у вашего отца было сильное эмоциональное перенапряжение, у него случился сердечный приступ, учитывая обследования которые мы провели, также, учитывая его возраст, можно сказать что есть высокий риск инфаркта миокарда.

Врач делает секундную паузу и продолжает говорить дальше.

— Поэтому, лучше избегать повышенного эмоционального перенапряжения. Сейчас мы купировали приступ нитроглицирином, а дальше я назначу ему терапию, которую нужно строго соблюдать

Женщина взяла со стойки истории болезни пациентов, бросила взгляд на свои наручные часы и снова обратилась ко мне.

— Вы можете пройти сейчас ненадолго к нему в палату, но помните, ему нельзя волноваться. А сейчас извините, меня ждут другие пациенты.

— Спасибо большое

После того как ушёл врач, я узнала у медсестры номер палаты отца и направилась по выбеленным коридорам, прямиком к нужной мне палате. Подходя к нужной мне двери, на больничном металическом стуле оперевшись локтями на ноги сидел Царёв, услышав мои шаги, он повернул голову в мою сторону и резко встал. Делаю ещё пару шагов навстречу, слышу как отворяется дверь и в расстроенных чувствах выходит мама.

— Мам, ты как? Как папа?

Подхожу и заключаю маму в тёплые объятия.

— Милая, слава Богу, всё уже позади, не переживай, папа сильный, справится.

Губы мамы трогает усталая улыбка, со всей любовью, она нежно пригладила мои слегка растрёпанные волосы.