– Мэтра жалко, он был хорошим человеком,– пожаловался тролль, взглянув на меня. – Пообещал мне через шесть лет выдать верительную бирку, сшил мне одёжку как у людей, пояс справил. Доверял мне! А госпожа Анна была так добра ко всем. Да плевать на бирку, лишь бы жили!

Я, кривясь от боли, опустился рядом с троллем. Решил последовать его примеру. Сбросил с ног ботинки и погрузил горевшие ступни в прохладную реку. Аааа, какой кайф!

– Через шесть лет? Долго что-то.

– Да что ты, Полковник?! Наш брат только за обещание верительной бирки работает и по двенадцать и по пятнадцать лет, а тут всего-то шесть. Три года я уже отслужил. Но главное – приносил пользу.

– Понятно, – сказал я, вынимая из рюкзака и протягивая рыдавшему троллю серебряную пластину, покрытую мелкими закорючками.

Надо было видеть выражение лица Мотыги. Он открывал и закрывал рот словно рыба, выброшенная на берег. А к верительной бирке вообще боялся прикасаться.

– Это что? Мне? Правда, мне?

– Тебе, тебе, бери.

Щёки его раскраснелись, а улыбка сделала физиономию не такой уж и страшной. И всё же он не забыл о смерти друзей и согнал радость с лица хлопнув веками и тяжко вздохнув.

– Что я должен сделать Полковник?

– Ничего, ты свободен.

– Могу пойти с вами. Слышал, вы ищите дочь. Помогу.

Я отрицательно помотал головой.

– Нет, спасибо. Не то чтобы я не ценю, даже наоборот… просто одному мне легче.

– Я понял.

– Живи. Оставайся таким же, как сейчас. А если хочешь, можешь отправиться в Северный придел, в замок барона Клейсбеста.

– Галард?

– Слышал о нём?

– Его захватил эльфы-мятежники.

– Уже нет. Он свободен. Найдёшь там старосту Борна или сержанта Глора. Скажешь, что тебя прислал Полковник. Этим людям понадобится твоя помощь. Они примут тебя.

– Клятва крови.

– Что клятва крови?

– Давайте принесём Клятву крови, чтобы доверять друг другу.

– Ты не доверяешь мне? – улыбнулся я, потрогав пульсирующий бок.

– Не в этом дело. Просто так положено. Мы тролли так привыкли.

– Привыкли? Дам тебе нечто более весомое – слово офицера, – жёстко произнёс я, прощупав гематому пальцами. – Слово, которое нарушать нельзя. Умри, а выполни.

– Слово офицера? А кто это?

– Офицер, это командир, который дал клятву служить, защищать… даже ценой собственной жизни.

Тролль некоторое время молча шевелил губами, а потом, кивнув, сказал:

– Хорошо, мне подходит.

Ещё раз засунув руку в рюкзак, я вынул оттуда три мешка с монетами.

– Возьми. Здесь два с золотом и один с серебром. Один с золотом возьми себе, на дорогу, ну или ещё на что-нибудь… а другие два отдай хозяйке ателье располагающегося на главной улице Кноста, напротив гостиницы «Гарцующий пони». Её зовут Власта. Поклонись ей от меня и скажи ей… скажи…

– Сказать ей, что вы о ней думаете, Полковник? – скорчив невинную физиономию, Мотыга наклонился ко мне.

Схватывает всё на лету, бестия. Нет, он мне всё-таки нравится. Грустно рассмеявшись, я хлопнул собеседника по огромному колену:

– Тебе никто не говорил, что ты слишком сообразительный для тролля?

– Моя мама, когда была жива, – кивнул Мотыга разбрызгивая ногою воду, – но она говорила скрывай это от плохих людей и делись этим с хорошими.

– Мудрая женщина, – бросил взгляд на ускользающий закат я. – Мамы они такие, всегда всё знают. За это мы их и любим.

23. Охотнички

Попрощавшись с Мотыгой, который долго махал мне вслед, и справив тризну по бойцам Железного клана, мы перебрались через Ветлугу и встали на дорогу до Бустера. Позади нас весело застучали топоры, и снова раздавался детский смех. Жители вернулись, хоть и были изрядно огорчены смертью бургомистра и его супруги.

Ваш покорный слуга, закинув на плечо свои изрядно потяжелевший рюкзак (раньше-то часть золота была упрятана в моём фургоне, как выяснилось ремонту не подлежащему) вздыхал о своих смирных мышастых лошадках делавших путешествие немного комфортнее и быстрее.

По пути нам встречались брошенные гоблинские копья, мечи, кинжалы, другой мусор и даже трупы мерзавцев то ли умерших от ран, полученных в сражении, то ли что-то не поделивших с собратьями.

Взбивая подошвами своих ботинок, пыль, я вспоминал очередной эпизод из наших с Лизой совместных (таких редких, но ярких) «приключений». Как же я жалею теперь, что этих мгновений было недостаточно много.

Несколько лет назад вместе с дочерью мы ходили в поход за город. Бывшая моя супруга тогда уже тяжело болела и договорившись с врачами об обследовании её в лучшей клинике, я принял решение отвлечь Лизку от грустных мыслей и вытащить на природу.

О, что это была за прогулка! Сначала моя рыбка капризничала, потом хныкала от усталости, потом кричала на меня, что я дескать затащил её в такую глушь, что здесь и сотовые то не ловят и интернета нет. Ну, так всё в соответствии с планом же.

Хитрый папа сделал вид, что мы заблудились, а потом на костре приготовил такой ужин, что просто пальчики оближешь. Как она тогда на меня смотрела…

– Полковник, там, что-то происходит, – прервал мои грёзы Лоник понукавший свою лошадку.

Бросив ему под ноги свой рюкзак и взглядом приказав хранить и беречь, аз многогрешный обогнал идущих впереди гомов и замер рядом с Рофуром угрюмо уставившимся на кучку разодетых в шелка и бархат людей-всадников гарцующих вокруг раскидистой сосны стоящей чуть особняком от леса. На дереве, словно испуганный котёнок, сидела девочка-подросток. Лет двенадцать-тринадцать не более. Вот точь-в-точь как моя Лизка во время того приснопамятного похода.

Командир наш нахмурил брови, а борода его встала дыбом. И когда это они интересно такими добренькими в отношениях к людям стали? Что-то раньше не замечал.

– Слезай мерзавка! Мы же просто поиграть хотели! – орал холёный смешливый молодец с тонкими усиками и лоснящимися румяными щеками. – Чего ты?

– Вы меня по полю гоняли! Я чуть под копыта ваших коней не угодила, – прижав ладошки к груди, испуганно зачастила девчонка. – Вон даже коленку разбила.

Жалобы бедняжки вызвали взрыв смеха мажоров. Наклонившись в седле, один из них поднял с земли шишку и бросил её в поджавшую ноги простолюдинку.

– Ай!

– Слезай давай дура! – взмахнул рукой в тонкой лайковой перчатке мужчина в берете с пером. – Не слезешь, срубим дерево. Да Зорн?

– Как скажите, Ваше Сиятельство, – заискивающе закивал крепкий мужичок в зелёном простом камзоле на немудрёной, но крепкой лошадке.

– Не вмешивайтесь, – бросил я Неистовому и неспешно направился к сосне.

– Так ты спустишься или нет! – снова заорал обладатель берета надув капризно губы. В девчонку полетела новая шишка и новая порция скабрезных шуток.

– Чего вам от меня надо дяденьки?

– Дяденьки! Вы слышали дяденьки! Ха-ха-ха! – шестеро мужиков давились смехом, не замечая, что позади них появилась дюжина гномов и тихий и незаметный мужчина в полном расцвете сил, которого и надо было сильнее всех опасаться.

– Зорн! Руби дерево! – приказал Капризулькин, вонзив пятки скакуну в бок.

– Но я же…

– Руби! Я приказываю!

Коротко разбежавшись, я сильно толкнул его лошадь одновременно ладонями в круп и в шею. Коняга заржала и рухнула на бок, придавив хозяина.

Не дав никому опомниться, я резко хлопнул животное по боку и когда оно, всхрапнув, соскочило с земли, удержал там её хозяина. Капризулькин начал, что-то кричать, но я грубо взял его за руку и протащив по траве, колючкам и песку повесил за пышное жабо на торчащий над землёй сучок.

– Спасите! Помогите! Вассалы защищайте меня! Быстрее! – заверещал феодал, хлопая руками по стволу дерева. – Убейте этого мерзавца, он на моей земле!

Сказано-сделано. Сначала на меня бросился любитель покидаться шишками. Даже шпагу идиот из ножен вытащить не успел. Так и свалился без сознания всего от одной моей оплеухи, набрав при этом полный рот песка и иголок. Затрещины, правда, всегда выходят у меня на загляденье. Эта была не исключением. Бедняга даже пару раз вокруг себя крутанулся.