Мы со Сташем ржем, остальные не поняли. Лейтеха в бешенстве!

– Кто первым хочет?!

Я перестаю смеяться и делаю полшага назад. Узбеки пытаются слиться с пейзажем. Танк рявкает и заводится, инструктор нехорошо смотрит на нас и, улыбаясь, перебирается с водительского места на броню.

– Я! – говорит неожиданно Сташ, и у меня открывается рот.

Одобрительно хлопаю Сташа по плечу – молодец, давай! А про себя хочется добавить, царство тебе небесное, выскочка несчастный!

Сташ погружается в люк механика, но голова остаётся торчать снаружи, танк на Длинного, явно, не рассчитан.

– Нагнись! – кричит ему инструктор, за ревом двигателя не слышно, но я читаю по губам.

Крышка люка закрывается, похоже, колени Сташа сейчас где-то в районе ушей. Танк взрёвывает и рвёт с места, как-то слишком быстро, при этом подозрительно виляя. Наверное, это Сташ пытается яйцами проехать по воображаемой линии. Хочется закрыть глаза и сказать – ой, бля…

Все происходит быстро, Т-55 взлетает по двум узеньким колеям, проезжает ещё пару метров и с грохотом падает с тренажера. Двигатель глохнет. Открывается люк и появляется голова Сташа. На лице удивление и испуг.

На ум приходит Гагарин и его посадочный модуль, правда Гагарина вряд ли так материли и, наверняка, не били кулаком по шлему, в остальном сцена похожа.

-–

Вот и полк. Светает. Потихоньку бойцы возвращаются в казармы – конечно никого не нашли.

– Я так понимаю, спать нам сегодня уже никак, – зевает Алгис, – ну что, на танкодроме был кто?

– Никого. А вы где искали?

– Зачем-то по цистернам лазили… Около столовой, они там пустые стоят, вроде прятался там кто-то внутри, тарелка, котелок…

– Китайцы?!

Уже светло, часов у меня нет, но похоже часов 6 утра. Офицеры вышли на середину, полкан им что-то говорит.

Лейтеха трусцой бежит к нам.

–Так, бойцы! Это не китайцы, войны не будет!

Ух ты, ёбт! А я уже настроился.

– Часового расстрелял ваш товарищ, боец с седьмой. Он два дня прятался на территории столовой, еду ему носили с наряда… Автомат ему нужен был, похоже. Сейчас дороги на Владик перекрывают…

 Нормально служба проходит! Несколько недель назад был уже труп, часовой застрелил пьяного прапора. Все, в принципе, по уставу сделал, с предупредительным… А у прапора огурец в кобуре оказался, закусывал он им что ли…

 Потом объявили, что подорвались двое – ПТУРС разбирали идиоты, но это не у нас… В соседней части.

Теперь это… Двое курсантов служат в одной роте, наверное, знают друг друга, по имени уж точно. Бред какой-то! Зачем это?!

 Гремя автоматами, мы поднимаемся в казарму, теперь возбуждение прошло и хочется спать. Ну и есть, есть все время здесь хочется.

– А я его знаю, он с нашей роты, – меня догоняет Валера, он тоже студент, кажется, как и я, спецпризыв, – этот, которого ищут – из третьего взвода, нормальный пацан, с Владика призывался.

– А часовой тоже ваш был?

– Ага, часовой – с первого.

Значит, я был прав, они знали друг друга.

Спать не дают, зато автоматы чистить не заставили. Все разбредаются по расположениям, вяло обсуждая новости, до подъема осталось не долго, нужно умыться и побриться.

На следующий день про ЧП с часовым ещё говорили в курилках и столовой, но через несколько дней никто уже не вспоминал про убийство. В армии всегда есть куда пойти и чем заняться.

Дни опять полетели своим чередом. Мы ходили в наряды, осваивали понемногу управление танками, бегали по осенней тайге и часами топали на плацу. Часового отправили домой в цинке.

Стрелка взяли позже, где-то во Владике, нам ничего не рассказывали. Слухов было много, но для меня было важно, что это не китайцы, и войны не будет… А так… В армии смертей хватает.

В конце сентября мы узнали конец этой страшной истории.

Шли политзанятия, и капитан рассказывал про какую-то аварию в Чернобыле. Что-то такое писали в газете, типа, выброс там какой-то радиоактивный был и пожар. Потом силами пожарных и добровольцев всё потушили.

-Товарищ капитан! – тянет руку Алгис, – говорят поймали этого, с седьмой роты, а что было-то? За что он его?

Капитан откладывает газету, про пожар на АЭС ему тоже не особо интересно. Сколько таких аварий было. Но раз сказали, ознакомить личный состав, нужно ознакомить. Про допрос рядового, задержанного во Владике, весь полк шепчется.

– Ну… сбежал он за два дня до всего этого. Сбежал и стал прятаться, ждать. Попросил друзей, они ему воду и хлеб таскали со столовой – цистерна из-под воды пустая была, он там и отсиживался.

Потом, когда седьмая рота в караул заступила, вылез и пришёл на дальний пост, около автопарка. Как говорит, выпрашивал у своего знакомого автомат, тот сразу сказал нет.

Часовой был парень крепкий, спортсмен… Не ожидал, наверное, что на него этот студент-недоучка кинется. Сейчас трудно разобраться как, но автомат он выхватил.

– Зачем он стрелял-то, товарищ капитан? – казалось вопрос задал весь взвод.

– Испугался. Сказал, тот на меня пошёл, ну я и дал очередь.

Очередь. Говорят, пули в теле направление меняют… пол спины вынесло…

 Мы все сидим и молчим. Вот так все просто.

– А зачем ему автомат-то был?

– Мстить, говорит, поехал. Преподу из-за которого в армию загремел… Но по дороге напился самогонки в деревне, местные милицию вызвали.

Мстить, значит. Преподавателю в институте. Ну, даже не знаю… У меня тоже вон двойка по электротехнике. Придется исправлять после армии… Жаль часового, он-то при чем…

 И как я вообще сюда попал? Зачем это все? И зачем студентов посылают сюда?

Ладно. Ровно через 10 дней учебка должна закончиться, не знаю уж, будет ли легче в войсках, но что-то новенькое хоть.

Я молча смотрю на плац, в голове строчки недавно написанной песни:

И останутся может быть десять

Десять, взорванных мною дорог

Десять, мною зачеркнутых песен

Десять, мною написанных строк…

Но для тех, кто лелеет иное

Не имеют значения они

Полный мрак за последней чертою

А пока… Просто слишком бесцветные дни

УЧЕБКА

Я показываю бумажку какому-то офицеру на входе, и смело смешиваюсь с толпой призывников.

Все что-то орут, машут руками, везде какие-то переклички и построения.

– О! Сташ! Ты что здесь делаешь?! – неожиданно для самого себя кричу я, глупее вопроса на призывном пункте не придумаешь.

– Ну… В армию иду служить. А ты? Куда тебя?

– Не знаю точно, но мне на призывной пообещали, вроде, в Подмосковье, в ПВО, а ты?

– Мне пофиг, ещё не знаю, куда пошлют туда и поеду! А может вместе?!

Сташ высокий, здоровый и борзый, а это особенно ценно в армии.

– А можно?! Давай вместе! Только как? Команды уже сформированы…

Сташ делает загадочное лицо. Вот никогда это его загадочное лицо ни к чему хорошему не приводило. Я вижу, Сташ что-то задумал.

Пять минут Длинный втолковывает капитану с танками в петлицах, что мы с ним практически братья и как важно нам служить в одном месте. У капитана стол завален личными делами, он недовольно слушает Сташа в пол уха. Потом пожимает плечами, долго и странно смотрит на Длинного и, наконец, перекладывает папку из одной стопки в другую.

– Всё,– говорит Сташ, отходя от стола и потирая руки – мы в одной команде! Вместе служить будем!

– Стоп-стоп… Это здорово конечно, а где служить-то? Хорошо бы не далеко где-нибудь! Мне ж сказали под Москвой…