— То есть… они… вас… — лицо Паллара на глазах наливалось смертельной белизной.

— Играли они, но играли по-взрослому, — устало усмехнулся Арвэл, обогнул окаменевшего секретаря и двинулся дальше по коридору. — Впрочем, — бросил он через плечо, — я ни о чем не жалею. Договор того стоил.

— Вы себя совсем не жалеете! — Паллар догнал его, зашагал сбоку, сердито сопя. — А если вы на каждой миссии так себя подставлять будете? Вас же надолго не хватит!

— Только на одну, — согласился Съерр.

— Вспомните, как на островах Веселого Ветра вас чуть не съели! — продолжал надрываться Паллар.

— Нас там в жертву хотели принести, — скрупулезно поправил Съерр, — а после приготовить, чтобы мясо не пропало.

— Пепла тебе в рот, — ругнулся Паллар. — Какая разница⁈ Я лишь хочу, чтобы наш начальник думал не только о работе, но и о себе. Мертвым большую пользу не принести.

— Вот тут ты неправ, — Арвэл замедлил шаг перед лестницей, выцепил взглядом ожидающего его в холле лорда Имхара, — иногда смертью можно добиться большего, чем жизнью. Но я рад, что сегодня этого не понадобилось.

— И что думаешь? — спросил Рельгар, не отрывая взгляд от камина. Из огня, скрючившись, высунулся его огненный двойник. Со стоном разогнулся. Почесал спину. Бросил раздраженно:

— А что тут думать? И не проси повторить. Мало того, что меня от этого болота тошнит, так еще я потом полностью собраться не могу. Такое чувство, что по дороге, пока тебе мокрое непотребство показывал, часть себя потерял, вспомнить бы еще какую… — и стихия озабоченно поскребла по голове. Его величество торопливо затушил рванувшие в стороны искры. — Не понимаю, зачем тебе эта девица? Своих мало? — продолжал ворчать огонь, темнее лицом от гнева, отчего казалось, что на него местами выплеснули черной краски.

Король отвечать не стал, по опыту зная, что стихии надо выговориться и отойти от сложной, еще и неприятной работы. Главное — Пятый жив. Хотя, конечно, с ядом шакринарцы переборщили. Рельгар до сих пор в себя прийти не мог от волнения за сына — сердце никак не успокаивалось.

Он встал с кресла, постоял, давая пройти слабости в ногах, дошел до шкафа, достал шипучего порошка. Вернулся и бросил щепотку на плечо стихии. Порошок, шипя и тихонько взрываясь, покатился по плечу огненного величества. Того аж передернуло, и он простонал:

— Хорошо-то как.

— Ты же знаешь, я за сына переживал, — вздохнул Рельгар, беря еще порошка — любимое наслаждение стихии. — Сердце не на месте было. Не доверяю я шакринарцам. Всегда только о себе думают. Вот и эта… девица, которая так тебе не нравится. Заявилась без спроса, мол, вот вам подарочек — принимайте. Избаловал император свою внучку, — и его величество неодобрительно покачал головой, — мои дети так навязываться не стали бы. А выгода… Не знаю, не знаю. Кайлес-то, дурак, только рад — еще одна коронованная студентка на факультете. Он их там коллекционирует. Доску почета какую-то организовал. Только учеба на факультете лучше не станет, если там больше высоких персон начнет учиться. Но я о другом беспокоюсь…

— Боишься, что она Пятого с собой уведет? Видел я, как он на нее смотрел, — огненное величество, успокаиваясь, начал светлеть. Он сел на приступку у камина, спиной погрузившись в огонь, вытянул ноги, на лице появилось выражение блаженства. Очередная порция порошка шипящей струйкой потекла по груди.

— Пятый, может, и увлечен ею, но голову терять не станет, — фыркнул его величество, отодвигаясь от дымного облака, которым постепенно окутывался огонь. — Ему в империи не место. Не Цветтаре решать, кто станет ею мужем. Да и огненному там не рады. Или тебе мало, что они его отравили?

— Я предлагал, вообще забыть, что они есть, — проворчал огонь, повернулся боком: — Вот сюда посыпь. Ох, хорошо. Прям оживаю.

— Мы бы забыли, да кто нам даст⁈ — с горечью отозвался Рельгар. — А против империи мы, даже со всем огнем, лишь надоедливая блоха. Ишь, чего захотели… Вассалитет.

— Мокрицы, — согласно отозвался огонь, постанывая от удовольствия.

— Если они сдержат свое слово, то у нас тридцать лет, чтобы подготовиться к противостоянию. И тут я согласен с Кайлесом, учеба Цветтары — инвестиции в собственную безопасность. Ты знаешь, что последние тысячу, если не больше лет Лифгана ни с кем не воюет? Калкалосы не в счет. В этом мы должны у них поучиться, как управлять мягкой силой.

— Ишь, чего захотел! — обиделся вдруг огонь. — Головы дурить решил вместо драки! А как же я?

Рельгар вздохнул. Больше всего огонь проявлял себя именно в бою, в этом была сила и слабость огненной стихии. За свое правление Рельгар каких только обвинений не получал: в мягкотелости, трусости, нерешительности и в предательстве высоких идеалов стихии: гореть до конца. Последние годы спасали игры Огня. Но стихия все равно была недовольна: с Такией не сцепились, калкалосам хвост не надрали, Лифгану и ту не стали выжигать.

— Даже в Пятом больше огня, чем в тебе! — обвиняюще ткнул в него пальцем огненный двойник.

Рельгар вздохнул. Наверное, так и есть. Он слишком мягкий король. Влюбился в Шестую. Не смог избавиться от слабого сына. Разрешил женщинам учиться, работать. «Погонять мужиков во все места», — как говаривали подданные.

И это правда, что вместо войны Рельгар предпочитал переговоры. Сына и того отправил на заклание ради мира… Нет, он точно никудышный король.

— Зато теперь у тебя есть время, чтобы воспитать из Шестого достойного правителя, — не сдержал горечи Рельгар. Одна надежда, ассара не позволит сделать из воспитанника идеального в понимании стихии короля.

— Ладно, погорячился я, — признался с тяжелым — рой искр долетел аж до противоположной стены кабинета — вздохом огонь. — Вулкан вы усмирили. Приятно было посмотреть. Цепь собрали. Даже мне легче стало, а то эти источники лавы вечно хаос наводили. Не хочу я войны. Но сегодня едва сдержался, чтобы не подпалить бороду мокрюку. Такое унижение… Бедный мальчик. Если бы не вода — почуяла ведь! — пеплом клянусь, эта плесень остался бы без бороды!

— Спасибо, — искренно поблагодарил Рельгар. — Ты всегда на нашей стороне.

— Что делать, — усмехнулся огонь, — вы у меня одни такие… Преданные. И что стоишь? Сыпь давай. У меня еще вся левая сторона чешется. Шутка ли… Так далеко распыляться.

Его величество послушно полез в коробку за порошком.

Асмас встретил Пятого солнечной погодой. Они прибывали днем, но он проснулся еще в потемках и не смог больше заснуть. Лежал, прислушиваясь к умиротворяющему плеску волн за бортом. Представлял, как ступит на родной берег, как встретится с братьями. Наверное, навестит мать.

После свидания со смертью он многое пересмотрел из прошлого, отбросив ненужным мусором давние обиды, иначе стал смотреть в будущее. У принцев королевской ветви с рождения была расписана судьба: выучиться, пройти ритуал взросления, жениться, стать во главе тэората и принять власть избранного огнем брата. Для высочеств не существовало иных вариантов, кроме как стать частью королевской ветви и быть готовым отдать жизнь ради Асмаса или ради короля. Огонь связывал их не только ради вулканов, но и ради друг друга. Ветвь делала их сильнейшими магами в мире. Но теперь все в прошлом, и они могли выбирать другую судьбу.

Арвэл вышел на палубу, поежился от свежего утреннего ветерка, кивнул пробегавшему мимо боцману и вгляделся в сереющую за бортом тьму. Еще нескоро появятся огни острова, но внутри зудело нетерпение, и он остался стоять, положив ладони на поручни.

Море было спокойным, от воды тянуло теплом. Здесь, в Асмасе, середина осени радовала солнечными днями, и Арвэлу подумалось, что некоторые упрямцы будут купаться до снега — огневики не боялись холодной воды. А он… При мыслях о воде в памяти восстал дворец Шакри-нару, в ушах послышался звенящий шепот. Н-да… с огнем проще как-то. С водой же не знаешь, как и реагировать: то ли всерьез она, то ли издевается. Понятно, почему женщинам с этой стихией легче общаться.