Арвэл сглотнул. Спросил, ощущая себя жалко:

— Как вы меня?

— Да ты не волнуйся, все готово, — заверил его величество радостно, — текст приговора составлен. Договор тоже, я только количество лет впишу, ну и обязательства Асмаса вернуть принцессу Цветтару живой и невредимой после окончания учебы. Подпишешь, а потом, яд конечно. Мы же цивилизованная страна. Яд особый, специально для огневиков разработан. Он сначала стихию блокирует, не позволяя выжечь заразу, а потом уже начинает убивать. За ощущения сказать не могу. Как минимум неприятно будет.

Арвэл слушал, кивая и не понимая, как он мог на все это согласиться. Яд? Поданный лично императором? И после этого он, дурак, мог еще о чем-то мечтать с Цветтарой⁈ Даже если их любовь окажется сильнее любого пожара, шакринарцы не позволят им быть вместе. Ракхан во дворце? Рядом с императрицей? Полстраны поднимется, чтобы скинуть его с трона, а вторая — чтобы убить.

— Ты можешь отказаться, — посерьезнел внезапно император, подался вперед, вглядываясь испытующе в лицо принца. — Я дам тебе уехать, Цветтару, правда, придется вернуть. Она девочка хорошая, согласится в обмен на твою жизнь. А дальше… сам понимаешь. Вассалитет — единственный вариант. Иначе, — голос императора наполнился силой, от которой даже огонь в камине прилег, съежившись до пары язычков пламени, — я вас уничтожу.

Арвэл смотрел в лицо своего убийцы, думая о том, что когда-то и Шестому придется научиться угрожать врагам, быть сильным и жестким. Жаль, он этого не увидит.

— Я готов, — ответ вышел тихим, но голос не дрогнул.

— Хорошо, — махнул рукой император, и за спиной Пятого раздались шаги, на столик перед ним приземлился поднос с бокалом, наполненный алой жидкостью. Рядом легли бумаги.

— Изучай, — величественно кивнул император, — хотя твой секретарь все уже проверил.

Арвэл уважительно склонил голову, в империи умели соблюдать протокол — на каждом листе стояла печать Паллара.

Обязательства по учебе принцессы он просмотрел по диагонали — ничего сверхобычного шакринарцы не требовали, свой приговор и вовсе отложил в сторону. Зачем читать о давнем? Те дела давно стали пеплом. А вот мирный договор изучил внимательно и после поставил свою размашистую подпись. А после сразу, боясь передумать, опрокинул в себя содержимое вычурного, со сложным узором на стекле бокала. Едкий вкус ударил по нервам, свел гортань и потек, холодом выжигая внутренности, вниз.

— Молодежь, — неодобрительно свел брови император, взглянул на часы, засекая время, — вечно торопитесь, даже умереть. А ведь мы еще толком не поговорили.

* * *

— Думаешь, мне самому это не надоело?

Арвэл мотнул головой, прогоняя окутывающий сознание туман. Ощущения были странными. Внутри, без огня, точно кусочек льда в пустоте поселился. Горло скребло от сухости. Тело сделалось чужим, мягким и ужасно тяжелым.

— Я, может, тоже хотел бы как у вас — восемь жен. Там, глядишь, хоть одна бы да принесла мне сына. А так… — он огорченно махнул рукой, — девки вокруг. Из всех только Цветтара способна не смотреть мужику в рот. Остальные — тень мужа. Выбрать не из кого. Давно бы уже трон передал, было б кому. Разбавленную же троюродным родством кровь на трон я не хочу. Было дело — пробовали. Потом дворец год сушить пришлось. Вода еще та привередница, а бы кому подчиняться не станет. Ты спросишь, зачем нам такой контроль над водой?

Арвэл прикрыл глаза, пережидая приступ тошноты.

— Эй, ты там еще жив? — обеспокоенно поинтересовался император.

Вот же… болтливый старик. Пятый стиснул зубы, чувствуя, как тошноту пересиливает злость. Даже умереть спокойно не даст.

— Все в порядке, ваше величество, — выдавил он из себя.

— Так, о чем мы? — радостно вопросил император, вызывав у Пятого приступ удушающей паники — а вдруг он уже умер и теперь вечность будет слушать старика. — О контроле. У вас вулканы, у нас полно своих напастей: на востоке тайфуны, в центре засуха, на западе наводнения. Везде какое-то бедствие случается. Еще и стихия… обидчива, словно женщина. Я, конечно, вмешиваюсь в самых редких случаях, но должен служить примером оплота и силы. Так что слабого мага на трон нам никак нельзя. Слушай, давно хотел спросить, а что вы делаете, чтобы у вас мальчики рождались? Ну там заклинания особые или еда какая?

Арвэл застонал, моля об одном, чтобы дурацкий яд подействовал, наконец, избавив его от пустой болтовни.

— Молчишь? Не хочешь выдавать секрет? Так давай я у тебя его куплю? Обещаю, цена тебе понравится. Что? Сил ответить нет? Просто кивни.

Арвэлу очень хотелось просто лечь и умереть, но кресло было неудобным. Он дернул головой, и та бессильно упала на грудь.

— Будем считать это согласием, — произнесли вдруг над его головой. А потом его больно ухватили за волосы, задрали голову, грубо надавили на подбородок, заставляя открыть рот и внутрь полилось что-то ужасно горькое и противное. Арвэл протестующе замычал, но его держали крепко.

— Терпи, — посоветовал император, — сейчас отпустит.

Он отошел от Пятого, зазвенел чем-то.

— Все приходится делать самому, — пожаловался со вздохом, — и травить, и к жизни возвращать.

Сверху донесся мелодичный смешок.

— Учти, его воскрешение будет твоей волей, — пригрозил император воде, и та ответила громким смехом.

Арвэл открыл глаза, посмотрел мутным взглядом на довольного императора.

— Что? — ухмыльнулся тот. — Думал, я тебя взаправду убью? Я похож на идиота? Ваша ветвь мне потом покоя не даст. Мстить начнет. Калкалосов подговорит. Такийцев приплетет. Еще и собственная внучка претензии предъявит. Она же в Лифгану теперь ни за что не поедет, а как я могу доверить необученному менталисту трон⁈ Молод ты еще, чтобы подобные вещи просчитывать, — снисходительно посмотрел на него император, — но ничего, научишься.

— Так это все представление⁈ — прохрипел Арвэл. Грудь обожгло от обиды.

— Яд был настоящий, приказ об отравлении тоже, а что дело до конца не дошло, так вода имеет право на милость. Мы потому и топим тех, у кого нет четких доказательств вины. Если вода спасет, значит, человек оправдан.

Арвэл обессиленно прикрыл глаза. Ему было уже все равно. Топят, вешают… Смерть выпила из него все силы.

— Так, что у вас там с мальчиками? — его величество присел на ручку кресла.

Пятый не удержался, ухмыльнулся криво, ощущая, как от злорадства прибавляется сил.

— А для этого мужем вашей внучки должен стать я, — поведал он, не скрывая едкости.

Кресло скрипнуло от скатившегося с него императора.

Пауза тянулась долго. Очень долго. Пятый успел даже немного вздремнуть.

— Огневик на троне, — протянул император так, словно не верил в то, что сам сказал и обрубил емко: — Не бывать.

— Ваше высочество, — Паллар ухитрялся идти спиной вперед, заглядывая ему в лицо, словно не верил, что перед ним принц: целый и невредимый. Во дворце секретарь перешел на официальный тон, разве что чуть заикался от волнения, — я уже не чаял вас живым-то. Как приговор увидел… — Арвэл скрипнул зубами — проклятые шакринарцы и тут не могли без демонстрации, — думал пожгу все. Хотел к вам пробиться, ну или к парням, а потом уже к вам. Связь-то нам отрубили. Но Съерр отговорил. Сказал, что не верит, что вы так глупо погибнете. Мол, уболтаете старую сырость, чтоб он своей плесенью подавился.

Пятый остановился. Оглянулся на Съерра. Безмолвный кивнул, подтверждая.

— Я бы его остановил, — добавил Съерр. — Вы же четко приказали — никакой самодеятельности. Да и какой огненный от воды погибнет⁈

— Я, — бросил Пятый, посмотрел с насмешкой на вытянувшееся лицо секретаря и приказал: — Моим ни слова о приговоре. Понятно? — Парни синхронно кивнули.

— Вот же жыргхва! — выругался безмолвный, поняв, что приговор не был шуткой.