— Вроде того. А плохие парни не умеют путешествовать так скромно, как мы, да и друзей в Меганезии у них, скорее всего, нет.

— Если они работают на правительство США, а скорее всего так и есть, то они договорятся и без друзей.

— Вот это вряд ли, — Санди улыбнулась, — ты не в курсе политики. Для США Меганезия это вдесятеро хуже, чем Куба при Кастро. Потенциальный противник и все такое.

— Ни фига себе! А нас там не засадят в концлагерь?

— Не засадят. Там другие законы. Долго объяснять… Черт, что у нас опять с курсом. Мы теперь наоборот, отклонились к югу. Нам надо правее.

— Я слишком сильно повернула этот дурацкий руль, — предположила Келли, — Ладно, буду крутить понемногу. Вот так. Знаешь, если честно, то я начинаю дрейфить. Прикинь, мы уже полтора часа плывем, ни хрена не видя. Я так не привыкла. Не хочется врезаться в какой-нибудь риф или сесть на мель.

— Тут глубины от 500 метров и более, — успокоила Санди.

— А если встречный корабль?

— Ты увидишь его огни километров за пять.

— Легко сказать! Здесь столько звезд, что не вдруг отличишь. Из-за этих волн кажется, что они все движутся. А вон та штука с прожектором явно идет поперек нашего курса.

— Келли, расслабься, это Луна восходит.

— Блин! Вот я дура. Вот что значит первый раз в океане. Хорошо хоть меня не укачивает.

— Меня тоже. Хоть в этом повезло.

— Да уж. Повезло. Как думаешь, Санди, что сейчас там, на базе?

— Сейчас узнаем, если телек пашет. Это наверняка попало в новости. Ну-ка проверим…

Телевизор работал. И в новости это попало. Сейчас шла примерно середина репортажа.

«… Допустить на территорию базы. Мы вынуждены вести съемку с шоссе, откуда виден только сплошной забор с колючей проволокой по верху и железные ворота. Справа от них находилась столовая военного пансионата, внутри которой произошел взрыв. За этот час нам удалось поговорить с врачом из «скорой помощи» и с двумя парнями из пожарного расчета. Они сообщают, что видели только сильно изуродованные обгоревшие трупы и ни одного раненного. Руководство базы не отрицает, что Келли Клай, Лэй Форсмен и Санди Рэндолф жили в этом пансионате, но отказывается что-либо сообщить об их судьбе».

— Переключи на какой-нибудь частный канал, — посоветовала Келли, — по национальным каналам всегда ботва, а частники уже наверняка разнюхали.

— Сейчас поищу, — Санди потыкала в пульт, — о! Your Favorite Online.

Четверть часа шла светская хроника. В основном, бриллианты и голые задницы. Затем четверть часа про каких-то зоологов-экстремалов, живущих среди львов. Затем мультик для взрослых, где все трахали всех, причем довольно смешно. А после появилась заставка «Политическая тема дня: Кто и кого взорвал на Гавайях», с предупреждающей надписью внизу: «Запись содержит шокирующие кадры, которые категорически не рекомендуется смотреть детям, людям со слабым сердцем или нервами, и беременным женщинам».

Келли невесело пошутила:

— Гляди-ка, Санди, нам про нас смотреть не рекомендуется. Какая, блин, трогательная забота… Ох, черт, меня сейчас вырвет.

«Эту съемку сделал наш оператор, сумевший попасть на территорию базы Махукона-2, военно-морского флота США на острове Гавайи через час после взрыва и пожара. Вот сотрудники спасательной службы извлекают из-под обломков здания столовой одно из тел. Вы видите, в каком оно состоянии. Кто это — можно определить только в специальной лаборатории. В момент взрыва в столовой находились 7 человек, из них 4 служащих и 3 знаменитых участницы эксперимента по клонированию первобытного обезьяночеловека.

Напоминаем, в чем состоял этот трагически прервавшийся эксперимент».

Пошел ролик из первой передачи с объяснениями Винсмарта:

«Закон запрещает клонировать Homo sapiens, т. е. существ нашего биологического вида. Но закон ничего не говорит о клонировании Homo erectus, которые относятся к другому биологическому виду, хотя и близкому к нам. Вынашивать может только существо, биологически максимально близкое к клону. Именно поэтому в эксперименте участвуют девушки-волонтеры. Закон об этом ничего не говорит, закон запрещает лишь выращивать человеческое существо путем клонирования, но не запрещает женщине вынашивать клон другого существа».

Телеведущий продолжил:

«Пока найдено 4 тела, из них только одно опознано — это служащий, который находился в бойлерной, дальше всего от эпицентра. От 3 человек, находившихся, видимо, рядом с эпицентром, остались лишь несколько фрагментов тел. На вопрос, какова была цель террористов, ответ однозначный: уничтожение участниц эксперимента «erectus». Древние римляне говорили: ищи, кому выгодно. Чьим интересам угрожал эксперимет?

Еще один ролик из первой передачи с выступлением Санди:

«Люди, вас обманывают! Ветеринарные методы клонирования, генной инженерии и молекулярной робототехники, прогрессивнее, эффективнее, безопаснее и дешевле того, старья, которое вам продают в клиниках эти жулики с лицензиями!.. Эректус, как бы, не человек и имеет право на ветеринара. Люди пока лишены такого права, но, я надеюсь, этой дискриминации скоро придет конец!»

Снова телеведущий:

«После первого телешоу с участницами эксперимента стал резко падать сбыт на рынке медицинских услуг и препаратов. Одновременно начался рост сбыта ряда ветеринарных препаратов, которые, судя по всему, потребители покупают для себя, а не для своих домашних животных (хотя все эти препараты маркированы, как предназначенные для животных, а не для людей). После второго телешоу с похожими заявлениями, кризис рынка усилился. Убытки составили более 300 миллионов долларов. Итак, у воротил медицинского бизнеса был мотив для теракта, но только ли у них?».

Дальше пошел ролик из выступления Кортвуда:

«Они поделили рынок, устранили конкуренцию и поставили на страже своих незаконных интересов целую банду медицинских чиновников. Возникла медицинская монополия. А монополия — это, во-первых, сверхвысокие цены, во-вторых запредельный политический консерватизм, а в-третьих, разнузданная коррупция. Все эти разговоры о «естественной границе между людьми и животными» имеют одну очевидную цель: не пускать на рынок современные биотехнологии».

Телеведущий подвел итог:

«Итак, у консервативных политиков тоже был мотив. Мы пока не можем предъявлять прямые обвинения, но этот варварский акт не должен остаться безнаказанным. Мы будем следить за ходом расследования, которое ведут совместно полиция штата Гавайи, ФБР и контрразведка. Подробности в наших следующих сообщениях».

Появилась новая заставка и начался какой-то сериал про двух туповатых парней, пытающихся склеить самых красивых девчонок на Малибу.

— Значит, пока считается, что мы распались на запчасти, — подытожила Келли.

— Считалось четыре часа назад, — педантично поправила Санди, — сейчас наверняка уже есть данные анализа ДНК.

— Да брось ты, полиция обычно неделю с этим ДНК возится, а то и больше.

— Здесь не тот случай. Всего 7 вариантов ответа и все образцы ДНК есть заранее. Оп… Мы отклонились немного к западу, дай чуть левее.

Келли кивнула и едва заметно переместила колесо штурвала.

— Никогда бы не подумала, что буду вести корабль ночью по приборам. Слушай, а что, по-твоему, сейчас делает док Джерри?

— Скорее всего, дома, в Махуконе, я имею в виду в городе, а не на базе.

— Ты хочешь сказать, он еще не знает? Это же во всех новостях!

— Я хочу сказать, что, скорее всего у него в квартире сидит парочка агентов FBI и задает всякие вопросы. А заодно следит, чтобы он не поехал на базу. Не сомневаюсь, что иначе он бы туда поехал, и он бы увидел гораздо больше, чем эти идиоты-репортеры.

Санди почти угадала. В квартире доктора Винсмарта в Махуконе действительно сидело двое агентов, только не FBI, а NSA. Они вошли туда в тот момент, когда Джерри открыл дверь, намереваясь немедленно ехать на базу, откуда ему сообщили о взрыве. Агенты не просто вошли, а еще и втолкнули хозяина внутрь, после чего один, видимо младший из них, запер дверь и встал возле нее, а другой, видимо старший, махнул своим служебным удостоверением в метре перед носом у Джерри и спросил: