Том всегда любил воскресенья. Это был единственный день в неделе, который он мог провести так, как ему хотелось. Когда он проснулся, то тут же почувствовал, что это воскресенье будет для него особенным.

Форточка оставалась распахнутой с ночи, и Том отчетливо расслышал, как по улице проехал мусоровоз. В окно уже начинал пробиваться утренний свет, такой теплый и мягкий, по-настоящему весенний. От легкого ветерка шторы немного раскачивались.

Он просто лежал и наслаждался этой картиной полной безмятежности, но стоило ему повернуть голову влево и увидеть спящую рядом с ним Диану, как все светлые мысли тут же улетучились из его головы. Он вспомнил, что собирается сделать сегодня. Он еще никогда не лгал никому за спиной; никогда, даже на секунду, он не допускал мыслей о других девушках. Он всегда был образцом верности и преданности. Но сегодня он впервые проснулся с мыслями не о той, что спала рядом с ним.

От одной мысли об Алисии его сердце начало бешено стучать. Это происходило не в первый раз, но Том не мог к этому привыкнуть. Вся эта романтическая «шелуха» была не свойственна ему, и это его пугало.

Том попытался шире раскрыть глаза спросонья, чтобы разглядеть время на часах, которые висели на противоположной стене. Семь утра – еще слишком рано, хотя, если встать с постели прямо сейчас, он сможет избежать объяснений по поводу его столь раннего отъезда. А если поторопиться, то он успеет уже через час сесть на поезд до Лондона и будет в столице через два с половиной часа.

Том хотел поспать еще, но знание того, что к десяти утра он уже точно будет в Лондоне и увидит Ее, заставило его подняться с постели. Он быстро принял душ, позавтракал тем, что нашел в холодильнике, достал из шкафа свежую рубашку. Он даже решил вместо привычных для него строгих брюк надеть простые джинсы, которые были почти новыми. День обещал быть теплым и ясным. Утепляться просто не было смысла. Незачем было надевать куртку, строгие черные ботинки и обматываться шарфом. Наконец Том мог почувствовать себя обычным молодым мужчиной, а не строгим университетским преподавателем.

Он подошел к книжным полкам, что стояли в гостиной, и снял все четыре тома «Истории англоязычных народов», но затем, немного поразмыслив, вернул два последних обратно. Когда Алисия прочтет, ей наверняка понадобятся еще два, и это станет поводом лишний раз приехать к ней!

Напоследок, перед тем как выйти из дома, Том заглянул в спальню. Диана все еще спала, как ни в чем не бывало, даже не представляя, что ее жених уехал, чтобы встретиться с другой.

Восьмичасовой поезд пришел на станцию «Кембридж» с опозданием в две минуты. Том зашел в почти пустой вагон, сел на свободное место у окна, и когда поезд отошел от перрона, снова погрузился в свои мысли. А так как поезд шел со всеми остановками, времени у него было более чем предостаточно.

После всего, что произошло с ним за эти последние долгие недели, он понял одно – в жизни очень трудно принять верное решение. Мы принимаем их, опираясь на наши желания, на средства достижения этих желаний и последствия, к которым они незамедлительно приведут. Решаем, кто пойдет с нами по жизни рядом, выбираем любимых и друзей. О правильности наших решений и нашего выбора можно рассуждать и спорить до боли в горле. Но все равно, эти споры не приведут к тому, что окружающие вас поймут и сделают правильные выводы.

Все это касалось других людей, не его.  А мама в детстве учила Тома не сравнивать себя с другими.

Всё в его жизни случалось как-то само собой, словно это не он решал, кем ему стать в будущем, с кем из ребят дружить, с какой девушкой связать свою жизнь. И вот непонятно откуда в его жизни возникли Кембридж, Марк Бентон и Диана. И только сейчас, переступив черту 35-летия, Том впервые засомневался в правильности всех своих решений. Его мучило всего два вопроса. Почему осознание этого пришло к нему только сейчас, когда он был уже не совсем молод, у него было достаточно завидное положение в академических кругах, небольшой, но всё-таки свой дом и прекрасная невеста, которую он, кажется, любил. Почему именно сейчас? И какую роль в его прозрении сыграло появление Алисии Фаулер?

Поезд пришел на вокзал Кингс-Кросс в 9:50. Том вышел из здания вокзала ровно в десять, глубоко вдохнул лондонский воздух, пьянящий и соблазняющий своей свободой. Он широко улыбнулся и, почувствовав себя непринужденно, расстегнул две верхние пуговицы на своей рубашке, немного обнажив грудь.

Ему не хотелось снова садиться в поезд, да еще и подземный, поэтому он принял решение взять такси и доехать до Кемдена, наслаждаясь городскими видами. Он уже давно не видел Лондон из окон автомобиля. И этот широкий жест показался ему неким возвращением в годы своей молодости, когда он приезжал в столицу на выходные. Он мог часами кататься по Лондону на двухэтажном автобусе, разглядывая прохожих и причудливые дома, и мог вернуться домой только под вечер. Тогда его родители уже жили в центре Лондона, в районе Риджентс-парка. Лондон всегда был для Тома городом мечтаний и больших стремлений, но потом вдруг оказалось, что эти стремления были вовсе не его.

После получения степени, отец предлагал Тому попробовать найти работу в большом городе, и даже договорился о собеседовании в крупном исследовательском центре. Том на него даже не пошел. Тогда он впервые поругался с родителями. В те годы, Тому казалось, что Лондон слишком шумный для них с Ди, хотя он и провел свое детство в этой суете. Он всегда отказывался от прогулок и посиделок с друзьями, в пользу хорошей книги и домашнего уюта. Таким он и остался – человеком, который и сейчас предпочитал провинцию, огромному мегаполису. Кембридж идеально подошел его натуре. Он стал для Тома тихой гаванью, где он мог спокойно пустить корни, и при этом не забыть, что он и его семья являются частью большого мира.

Но сегодня он приехал сюда – в город его прошлого, и пока что об этом не пожалел.

Таксист очень скоро привез его по нужному адресу, и, когда они подъехали к фабричным корпусам, только развел руками, удивившись, что кто-то интересуется этим местом. Хотя чему было удивляться?

Два других корпуса, таких же краснокирпичных и потрепанных от времени, теперь превратились в новомодные галереи и «свободные пространства», места для привлечения лондонской молодежи. Но сколько Том ни провел времени в интернете, он так ничего не смог узнать о том доме, в котором жила Алли. Но сегодня, за «живым» разговором, он явно надеялся восполнить свои пробелы.

Том достал из заднего кармана джинсов несколько смятых бумажек, протянул их водителю, затем вышел из автомобиля и довольно уверенным шагом подошел к воротам. Сегодня, как и в прошлый раз, они уже были открыты.

У Тома не было номера телефона Алисии, но он был уверен – она ждет его. Он содрогнулся, как от холода, хотя на улице было очень тепло. С невероятным трепетом на сердце, перескакивая через ступеньку, он поднялся наверх и тут же громко постучал в дверь. На этот раз музыка не стала утихать, Алли открыла дверь сразу же, как будто все это время она сидела возле двери и ждала его прихода.

Она была так же ярка, как и всегда. Большие карие глаза прожигали его насквозь, а лицо при этом покрылось легким румянцем.

– Здравствуй, Алисия.

– Здравствуй, не думала уже, что приедешь.

– Но, я же обещал, – Том улыбнулся и перевел взгляд на свой портфель, в котором лежали книги.

– Не забыл. Надо же. Проходи, – Алисия пропустила Тома в квартиру.

Сегодня она не изменила своей любви к причудливой одежде. Он сразу же заметил ее ярко-зеленые штаны и красную блузку с этновышивкой. Кто-то бы сказал, что она похожа на попугая, но ему она казалась девчонкой из бродячего цирка, героиней фильма Феллини. К тому же, она любила украшать себя «многозначными» аксессуарами, сегодня на ней были большие серьги в форме ключей и часы-медальон на длинной цепочке.