Пока у нас нет своих виноградников, можно воспользоваться этими «виноматериалами». Понятно, встаёт вопрос качества, стабильности состава, устойчивости поставок — но всё это решаемо.

Просто надо работать.

Вот не желал я этого, а попал в тело пацана семи лет! На дворе 1918 год, страна в разрухе, даже с пропитанием проблема. И пусть я сын рабочего, зато в голове куча идей…

https://author.today/reader/373190/3447783

Глава 15

— Паруса на горизонте! Паруса на горизонте!

Дон Хосе Дарио Аргуэльо, капитан-комендант Сан-Франциско, едва заслышав эту весть, схватил тотчас же подзорную трубу и немедленно бросился на крышу «пресидио», * возвышавшемуся над остальными постройками молодого города. Действительно, от наблюдательного поста на горе Давида поднимались клубы дыма — это был тревожный сигнал!

Комендант обернулся к океану, всматриваясь в лазурную даль.Там, на горизонте, где-то на границе видимости, белели паруса больших кораблей. И было их не один и не два… много парусов!

Капитан-комендант почувствовал, как у него упало сердце. Это явно не китобои и не торговцы — такими толпами им тут просто-напросто нечего делать! Там либо новая кругосветная экспедиция, вроде похода Лаперуза, или… армия вторжения! На одном-единственном корабле — сотни моряков. А у него в распоряжении — два старых орудия и тридцать семь солдат! И что с этим прикажете делать?

Впрочем, что предпринять, капитан продумал уже давно.

— Мария! Мария! — воскликнул он, сбегая вниз.

Жена, услышав его встревоженный голос, тут де выскочила из молельной.

— На горизонте паруса. Похоже, это военные корабли!

— Кто там может быть? Пираты? — всплеснула руками Мария Игнасиа.

— Не думаю. Я насчитал восемь кораблей. Ни один пират не собрал бы такой эскадры!

— Боже всемогущий! Спаси нас, Святой Франциск!

— Предупреди женщин. Найди детей, где бы они не были — пусть спешат к форту!

Мария Игнасиа, бледная, как только позволяла её смуглая кожа, тут же оставила причитания и опрометью бросилась собирать детей. Жизнь на фронтире давно научила её рассчитывать на собственные силы.

— Луис! Луис Антонио! — позвала она старшего сына, как раз упражнявшегося с лассо в компании вако**. — Скачи на в миссию падре Салораса, предупреди святых отцов, что началась война! И найди сестру — она ушла гулять возле океана. Сантьяго! Где Сантьяго⁈

Сам Аргуэльо тем временем готовился дать отпор непрошенным гостям.

— Хоакино! Скорее собери всех людей! И скажи привести орудия к бою, — воскликнул он, врываясь в казарму.

Адъютант бросился исполнять приказы. Через несколько минут со всех сторон к пресидио, поднимая пыль до небес, верхом скакали работавшие в поле солдаты; другие, бывшие в городе, бежали, на ходу натягивая форменные мундиры. Прибежали люди с полей, святые отцы привели индейцев из своих миссий. Комендант немедленно расставил их по стене:

— Берите палки, вилы, грабли, всё, что издали может напоминать ружьё. Держите их наподобие мушкетов, и встаньте на эспланаде*** пресидио! Падре, скажите своим подопечным, пусть сделают то же самое!

Они давно уже поступали таким образом каждый раз, когда приходили к ним иностранные суда. Едва на горизонте покажется парус, даже одиночный, как сигнальный пост, расположенный на высокой горе Давида, у залива Св. Франциска, подает сигнал, и всё население городка и окрестных земель тут же сбегается в пресидию. Все они, прискакав, прячутся за укреплением, изображая из себя солдат, дабы создать ложное представление о своей численности. Падре Теодоро, священник, возглавлявший францисканскую миссию в Сан-Франциско, тут же приказал своим ваку собрать людей с полевых работ и отправить их в пресидио.

Впрочем, на неизвестные корабли этот маневр не произвёл никакого впечатления. Неторопливо, преодолевая вызванное отливом течение, они вступили в пролив и один за другим встали на якорной стоянке.

Корабли выглядели крайне необычно. Нигде и никогда ещё Аргуэльо не видел столь стремительных очертаний корпуса, оканчивающегося изящным бушпритом, таких высоких мачт, наклонённых назад, вооружённых пятью ярусами парусов. Когда над мачтами одного из кораблей поднялся необычный штандарт из белого полотнища с перекрещенными синими чертами, капитан-комендант вообще встал в тупик.

— Чей это флаг? Кто-нибудь знает его?

Да, он очень походил на полотнище, под которым бороздила океаны Королевская Армада Испании. Но там перекрещивающиеся линии были красные, а тут — синие!

— По крайней мере, это не англичане, и не французы. Надеюсь, всё скоро разрешится — произнёс Аргуэльо, увидев, что от одного из кораблей отвалила шлюпка под тем же стягом.

Вскоре она, преодолевая отлив, уткнулась носом в песчаный берег у подножия города. Из шлюпки выскочили двое офицеров, побрёдшие через пенистый прибой по направлению к пресидии; матросы бросились вытаскивать шлюпку на берег.

Когда чужаки приблизились к форту, капитан-комендант решил выйти им навстречу. Очевидно, это парламентёры, хоть и не под белым флагом — значит надо встретиться и узнать, кто они и чего хотят найти на этом пустынном побережье.

Один, молодой, коренастый, одетый в иностранный белый мундир с зелёным камзолом, явно был иностранец. А вот второй… второй, даже если бы и не был облачён в форму Королевской Армады, всё равно по каким-то неуловимым признакам глаз коменданта признал бы в нём испанца.

— Капитан-комендант пресидио Сан-Франциско, я полагаю? — спросил незнакомый испанец, в голосе которого явственно прозвучал баскский выговор.

— Именно так. Хосе Дарио Аргуэльо, капитан-комендант, к вашим услугам! — растерянно произнёс Аргуэльо, недоумевая, кто бы это мог быть, этот гранд с такими властными манерами…

— Я капитан Космо Чуракка, — представился незнакомец, — а это — капитан Макарио Ратманов. Он русский, как и вся эскадра. Соглашением между его величеством королём Карлосом IV и императором Александром Калифорния передаётся в аренду Российской державе на срок тридцать лет. Вот текст посвященного этому эдикта. Вы все можете уехать — русская эскадра, разгрузившись, отправится затем в Акапулько, — или вольны остаться на правах частных лиц.

Хосе Дарио встал, как громом поражённый. Уехать? Теперь? Всего три года назад он получил тут огромное поместье, и теперь придётся покинуть всё это?

Но вскоре он овладел собой. В конце концов, служба прежде всего!

— Я должен доложить об этом губернатору Аррильяги! — произнёс он, неприязненно разглядывая курносого русского.

— Непременно. Давайте мы вместе проследуем к нему, дабы я подробно ознакомить с эдиктом и дальнейшим порядком действий его администрации. Также, прошу вас позаботится об организации временной резиденции русского наместника. Дон Теодоро Бэззил де Растопчин высадится, как только губернатор де Аррильяги будет готов его принять; полагаю, было бы очень любезно с нашей стороны подготовить ему жилище на берегу. Дон Теодоро сильно страдал всё путешествие и непременно оценит возможность остаться на твёрдой земле!

* * *

Хосе Хоакин де Аррильяги, губернатор Калифорнии, имел резиденцию в пресидио Монтеррей в глубине Калифорнии. Добираться туда пришлось верхом. Любимый подчиненными (те прямо в глаза называли его «отец родной»), губернатор воспринял новость крайне экспрессивно:

— Проклятье! В Мадриде держат нас за мешок шерсти, и, похоже, не знают, кому сбыть с рук! Это же надо — русские!

Дон Косме понимающе кивнул головой. Губернатор тоже был баском, и адмирал прекрасно понимал, каких трудов стоило тому пробиться сквозь плотные ряды кастильской знати, чтобы занять это место на краю земли.

— Поверьте, дон Аррильяги, мне это нравится не более, чем вам. Но таково решение князя де Ла-Пас. Русские обещали ему оказать помощь с переправкой мексиканского золота в Кадис, что в сложившейся ситуации критически важно — военные расходы буквально опустошают Испанию.Также, я слышал, есть какие-то договорённости по поводу Гибралтара… Но это всё не наше дело, мой благородный дон.Есть королевский эдикт — чего вам более надо?