— Добрый вечер, сэр!
— Джентльмены… — Уильям Питт поклонился церемонно и сухо и присел на краешек стула, услужливо отодвинутый лакеем.
— Есть ли новости о состоянии Его Величества? — осведомился сэр Джордж.
«Хороших — нет» — подумал про себя Питт.
— Есть основания полагать, что регентство — перспектива самого ближайшего будущего, джентльмены! — веско и скупо произнёс он. Sapienti sat! **
На несколько мгновений все присутствующие замолчали. Регентство —по сути смена монарха — кроме всего прочего означала, что дела их ведомств будут перевёрнуты с ног на голову. Придя к власти, принц Джордж наверняка возжелает поставить на занимаемые ими посты своих доверенных лиц. Как тут что-то планировать, если каждую минуту земля грозит уйти из-под ног?
— Так или иначе, джентльмены, нам следует наилучшим образом исполнять свой долг, и будь, что будет — ворчливо произнёс лорд Хау. — Давайте пока забудем о регентстве. Уильям, вы молоды и энергичны. Вам известно наше печальное положение. Что вы полагаете делать с этими многочисленными угрозами?
Питт нахмурился. Наконец-то пошёл предметный разговор!
— Угрозу Гибралтару я почитаю наименьшей. Скала прекрасно защищена, имеет запасы продовольствия на два года. Осада Гибралтара сковывает большие силы французов и испанцев, развязывая нам руки на других фронтах. Полагаю, Испания не выдержит первой — у ней особенно скверное положение с финансами. Чтобы ускорить ее государственное банкротство, надобно обязательно перехватить её Серебряный и Казначейский флоты, что, между прочим, мой дорогой сэр, позволит нам пополнить собственную казну. Эскадру Средиземного моря следует направить к этой цели. По выполнении этой задачи эскадра Средиземного моря может быть усилена и направлена для деблокады Гибралтара.
— Что вы думаете на сей счёт, сэр Ричард? — обратился Спенсер к Первому Морскому Лорду.
Граф Хау тяжело тряхнул головой.
— Полагаю, ребята на Скале справятся. Вы знаете, джентльмены, как я люблю Гибралтар. Там просто чудесные укрепления, а этот парень, О’Хара, очень толковый генерал, хоть и ирландец.
— Ну, это наш ирландец. Протестант. И я, признаться, не удивлюсь, если окажется, что он в жизни не был в Ирландии, — заметил Питт, искоса поглядывая на бисквиты.
— Не хотите ли чашечку чая, Уильям? — спохватился сэр Джордж.
— Было бы кстати. Сегодняшнее заседание так затянулось…
«…а после славного возлияния вечером всегда мучает жажда» — мысленно докончил сэр Спенсер, от которого не укрылся болезненный вид премьер-министра и не составила секрета вызвавшая его причина.
— Итак, сэр Питт, — церемонно начал Первый Лорд Адмиралтейства, когда все страждущие были напоены и накормлены, — давайте вернёмся к нашим баранам. Вы знаете, что дела последнее время идут ко всем чертям. Особенно война в Ирландии!
— И борьба с террором — дополнил сэр Джордж. — Вы знаете, что на якорной стоянке у Текселя снова сгорел фрегат?
— Когда? — не выказав особого удивления, спросил премьер-министр.
— Вчера утром. Завтра это будет в газетах. Чёртовы «болотники»*** делают всё возможное, чтобы мы стёрли их с лица земли!
— Не говорите так об ирландцах, прошу вас, Джорджи — скривившись, как от зубной боли, произнёс старик Хау. — На иных кораблях его Величества они составляют треть команды, и, право, это отличные моряки, патриотичные и верные! Пусть отдельные отщепенцы, одурманенные патерами, не бросают тень на этих славных ребят!
Питт только нахмурился. С тех пор, как началось это злосчастное восстание, не проходило недели, чтобы какой-то военный корабль не сгорел на рейде. Молва винила во всём ирландцев: прошёл слух, что вожди восстания, сэр Вольф Тон и лорд Эдвард Фитцжеральд, вознамерились полностью лишить Британию возможности перевозки солдат и грузов через Ирландский пролив, и приказали сжигать все суда под английским флагом — решительно все, и военные, и торговые. Произошли уже сотни поджогов; сгорело множество кораблей, в их числе три 74-х пушечных линейных, и даже один 100-пушечный! При этом происходили чудовищные вещи. Когда вспыхнул фрегат «Кастор», и моряки бросились спасаться вплавь, на других кораблях эскадры не приняли на борт ни одного ирландца, обвинив их в поджоге и оставив умирать в ледяной воде. Этот случай тут же подхватила французская и ирландская пропаганда, отчего случаи поджогов и дезертирств только умножились.
— Не могу не согласиться с тем, джентльмены, что вопрос с Ирландией надо уже решать. Именно с этой стороны я полагаю самую серьёзную угрозу. Представьте себе, что на этом острове утвердится стотысячная французская армия вторжения! Но здесь не следует полагаться лишь на голую силу: нам надо договориться с восставшими, если надо — признать независимость Ирландии. Главное, чтобы там не находились силы враждебных нам великих держав.
— Но там наши люди! Англикане, оранжисты… Как мы оставим их? — гневно нахмурив кустистые брови, спросил престарелый лорд Хау.
— Ничего не поделаешь. Отчаянные времена требуют отчаянных мер! Но если удастся сохранить часть территории на севере острова — там можно устроить убежище для лоялистов.
— Значит, чёрт побери, это надо сделать! Отдайте им Дублин, Голлуэй, да всё, что угодно — но сохраните Белфаст!
— Вы знаете позицию парламентского большинства, Ричард. Они готовы воевать до последнего солдата и последней гинеи!
— Рано или поздно они одумаются и посмотрят правде в глаза! Нам не хватает войск. Ирландия отнимает все силы; метрополия сейчас беззащитна!
Питт только кивнул.
— Да, возможно, нас ждёт повторение истории с американскими колониями. Но, как говорят, шансы на победу в Ирландии у нас ещё сохраняются. Полагаю, нам надо собрать все силы в ключевых пунктах — Ирландия, Индия, Вест-Индия; если необходимо больше войск, значит надо эвакуировать Капстад…****
— Капстад? Никогда! — вулканом взорвался лорд Хау. — Это единственно стоящее приобретение, доставшееся нам от этих голландских селёдочников! Уж если нам не хватает войск в Индии — значит, давайте эвакуируем Малайю. Но мыс Доброй Надежды должен оставаться в наших руках!
— Возможно, вы правы сэр, — смиренно произнёс Питт. — Как вы знаете, я не силён в военных вопросах,
Сэр Ричард тяжело откинулся в кресле.
— Испания доставляет всё больше хлопот! А мы не можем отвлечь на неё силы флота — всё сосредоточено в Северном Море и вокруг Ирландии, да и на Балтике приходится поддерживать присутствие.
— Ключевой страной в Европе я почитаю Пруссию, — не согласился с такой оценкой сэр Уильям. — Мы должны любою ценою привлечь ее к союзу с нами. Для этого надо пообещать им обширные владения в прибалтийских землях — Лифляндию, Курляндию, Эстляндию, Шлезвиг и Гольштейн, шведскую Померанию, а может быть, даже Ганновер. Нам надо обещать им такое, чтобы они обязательно вступили в войну.
Австрию надо купить обещаниями приобретений в Италии. Следует всячески поддерживать Неаполитанское Королевство; возможно, стоит подумать о выделении им дополнительных субсидий. Что же касается Испании — полагаю, джентльмены, я знаю, как вывести донов из игры. Их ахиллесова пята — это финансы. Если в Кадис не придёт очередной Серебряный флот из Мексики, короля Карлоса и этого красавчика Годоя ждёт банкротство. Вот этим, я полагаю, следует заняться в первую очередь. Надо перехватить их флот на подходе; если надо, сделать это прямо на рейде Веракрус!
— Идея хороша, но сил, которые можно выделить для такого предприятия, у нас немного. Вы знаете, что основные усилия мы тратим на блокаду французского побережья и Ирландии, а также защиту Метрополии; а ещё надо охранять собственные конвои от французских приватиров….
— И всё же, такая операция необходима — спокойно стоял на своём премьер-министр.
— А что же с Россией, сэр? — не унимался лорд Хау.
— Россия — это проблема, — нахмурился Питт. — Русские последние годы становятся всё более и более недружественны нашей нации. Началось это ещё при покойной императрице, а теперь с каждым годом всё становится только хуже. Хотя русский царь постоянно говорит о мире и невмешательстве в дела Европы, но действия его выглядят всё более угрожающе. Мы знаем, что они приватным образом восстановили отношения с Францией, возрождают Лигу вооружённого нейтралитета и стремятся перекрыть нам доступ в Балтику. Активные действие русских в Персии выставляют подозревать, что они достигли соглашения с французами по поводу «великого разграбления Востока»; есть все основания полагать, что французы выговорили себе Индию, а русские — Турцию и Персию. Активность Франции на Индостане может тому свидетельствовать. Подозреваю также, что царь Александр неспроста назначил командующим его войсками в Персии французского эмигранта; истинной наивностью было бы не замечать кроющихся за этим великих замыслов!
