Разумеется, губернатор отдал все необходимые приказы, хотя войска гарнизона и сами прекрасно знали, что делать. Тем не менее, сэр Чарльз не собирался оставлять всё на самотёк. Натянув свой роскошный красный мундир, предательски трещавший подмышками и в плечах, он отправился проверить, всё ли в порядке на фольварках и бастионах, потратив на это весь день до обеда.

Увиденное вселило в него надежду на самый наилучший исход дела. Нигде не было ни паники, ни суеты; мощные батареи, среди которых были и подземные, устроенные в пещерах Скалы, неторопливо вели огонь по вертлявым испанским канонеркам, маневрировавшим на границе досягаемости пушечного выстрела.

— Попали! Одна готова! — вдруг воскликнул молодой офицер, когда губернатор находился на батарее Королевы Шарлотты.

— Кто попал?

— Полагаю, это флотские, сэр!

— Нет, — возразил ему Торнтон. — Похоже, это постарались парни с Королевского бастиона!

— Отменно! Пойду, прогуляюсь до них!

Вскоре, преодолев бесчисленное множество ступеней, на каждой из которых пришлось вспомнить о больном колене, он был на месте, Королевский бастион — мощнейшее укрепление, устроенное прямо у бухты, в нижней части Гибралтара. Его 32-х фунтовые орудия и 8-дюймовые мортиры держат под прицелом акваторию и линию мола, и представляют собой важнейшую часть укреплений Гибралтара. Пятнадцатифутовые стены из тёсаного камня своей спокойной мощью внушали уверенность в себе и надежду на победу. Канониры, не торопясь, вели перестрелку с лёгкими испанскими морскими силами.

«Определённо, доны за истёкшие 20 лет не стали лучше, — думал О’Хара, наблюдая за дружной и спорой работой артиллеристов, — а мы ничуть не хуже нас же самих, на 20 лет младше! У них нет шансов!»

Но тут его взгляд остановился на остове корабля «Виктори», погибшего совсем недавно, и настроение сразу же поменялось. Вспомнив тот день, О’Хара невольно поёжился. Взрывы чудовищной силы разметали горящие бомбы по всей акватории. Горели и корабли, и порт, и город; два обгорелых днища бывших линейных кораблей Королевского флота до сих пор стоят на приколе у северного мола. Да, три месяца назад доны выкинули славный фортель, взорвав четыре линейных корабля, набитых порохом и бочками с нефтью. Что они выкинуть сейчас?

Стряхнув воспоминания, губернатор отправился с проверкой в Большие Осадные туннели — гигантское подземное сооружение, устроенное во время предыдущей осады и позволявшее маневрировать силами без опасности потерь от вражеского обстрела. В этих галереях тоже были устроены батареи — орудия могли вести огонь, можно сказать, из-под земли!

Всюду, где только он появлялся, О’Хару встречали приветственные крики. Несмотря на свои чудачества и вельможный вид, сэр Чарльз был очень популярен среди гарнизона. Он не препятствовал деятельности многочисленных трактиров и борделей, число коих на Гибралтаре в его губернаторство достигло сотни, и был широко известен своими многочисленными местными любовницами. Солдаты, оглядываясь на долговязую фигуру губернатора, весело скалились:

— Смотрите, Старый Петух со Скалы вышел размяться!

Постепенно О` Хара дошёл до самого верха горы. Здесь по его приказанию уже второй год строили смотровую башню, из которой губернатор собирался наблюдать за Кадисом. Стройка шла очень медленно — ведь все материалы приходилось доставлять на высоту в полторы тысячи футов — и вызвала много пересудов в городе. Офицеры гарнизона за глаза называли постройку «безумие О’Хары». Конечно, насчёт Кадиса никто не верил, а для наблюдения за морем достаточно было дозорных на Скале. Но если король платит — можно выстроить самые причудливые сооружения.

Вернувшись после своей инспекции, губернатор собрал свой штаб, дабы обсудить стратегию обороны. Прежде всего, были непонятны намерения испанцев. Все напряжённо всматривались в маневрирующие в акватории вражеские корабли, пытаясь предугадать планы противника.

— Что они делают, сэр? — удивился Джошуа Торнтон, адъютант губернатора, наблюдавший за заливом. Сэр Чарльз тоже взял подзорную трубу, присматриваясь к тому, что происходит в акватории.

То, что увидел губернатор, было вполне ожидаемо. Группы испанских канонерок медленно буксировали приземистые, плоские конструкции, похожие на плавучие батареи. Видимо, испанцы решили повторить французские ошибки, допущенные двадцать лет назад!

— Вы думаете то же, что и я, сэр? — спросил адъютант, когда губернатор, наконец. опустил подзорную трубу.

— Прошлый раз мы надрали задницы лягушатникам. Теперь пришла очередь донов; тем хуже для них! Готовьте печи для каления ядер — я не вижу причин, почему мы не сожжём и не взорвём эти посудины также, как и в «долгую осаду»! — распорядился О’Хара, резким движением складывая трубу.

Губернатор и его штаб продолжали наблюдать. Испанцы не решились достаточно близко подтянуть батареи, поставив их на якорь в пятистах-семистах ярдах от английских батарей. «Как в прошлый раз» -невольно подумал О’Хара, «и, как и в прошлый раз, им это не поможет. Даже если испанцы высадятся на побережье и возьмут Королевский Бастион, наши парни отступят на Скалу и будут расстреливать их сверху вниз».

Началась перестрелка. Ядра с английских батарей падали вокруг испанских посудин, подымая фонтаны и тучи брызг. Испанцы отвечали, но как-то вяло.

— Мне кажется, Джо, или у них очень мало орудийных амбразур? — спросил О’Хара у адъютанта Торнтона.

— Возможно, дело в том, что…

Тут их прервал грохот взрыва. Над городом поднималось облачко от взрыва пороховой бомбы.

Буквально через несколько минут к О’Хара вбежал запыхавшийся адъютант.

— Похоже, они ведут огонь из мортир, сэр. Очень разрушительное действие, сэр!

Бомбы падали одна за другой, по две или три в минуту. Сначала испанцы вели обстрел военных объектов; затем, подавив мортирные батареи Королевского бастиона, испанцы сосредоточились на пакгаузах, содержащих запасы зерна. Это поразило английских офицеров — никто и предположить не мог, что испанские мортиры достанут до складов!

Штаб губернатора был обеспокоен. О’Хара послал адъютанта Торнтона за майором Эшкоттом.

— Как думаете, наши склады выдержат обстрел? — встретил он его вопросом, интересовавшим, наверное, каждого в Гибралтаре.

Офицер задумчиво покачал головой.

— Если бы по ним стреляли из орудий по настильной траектории, я ответил бы вам утвердительно. Стены пакгаузов прочны. Но сейчас огонь ведётся из мортир, бомбы падают почти отвесно. При попадании в крышу они непременно проломят её; и если бомба взорвётся среди зерна или муки, это может вызвать пожар.

— Отчего же пакгаузы не защищены от обстрела сверху?

— По всем расчётам, сэр, у противника не должно было быть мортир такой мощности, чтобы добросить бомбы так далеко!

— Почему же наша артиллерия не отвечает?

— Батареи очень далеко, сэр! Попасть в них почти невозможно, даже из Королевского бастиона!

— Но вы же даже не пробовали! Открывайте огонь, чёрт побери!

Береговая артиллерия постоянно обстреливала плавучие батареи испанцев, но никаких видимых результатов это не дало. Также решительно ничего не последовало после применения 32-х фунтовых калёных ядер. Казалось, они попросту отскакивали от покатых бортов испанских артиллерийских барж! Сэр Чарльз послал в бой отряд канонерских лодок. Двадцать шесть утлых посудин, вооружённых 24-х фунтовыми орудиями, героически приблизились и открыли огонь. Результат поразил английских моряков: во-первых, попасть в низкие борта плавучих батарей оказалось много сложнее, чем в большие корабли; но даже при попадании их ядра с мерзким металлическим звуком рикошетировали от бортов, не причиняя им никакого вреда! При этом батареи совершенно игнорировали обстрел с канонерок, продолжая вести огонь по береговым укреплениям из своих мортир.

Англичане пытались подойти ближе. Но тут вдруг в бортах батарей открылись порты, и крупнокалиберные орудия ударили по канонеркам крупной картечью. Затем испанские линейные корабли подошли на помощь своим батареям, и канонеркам пришлось ретироваться. При отходе три лодки затонули, ещё на одиннадцати имелись потери среди солдат, выполнявших роль гребцов.