Пуля угодила под правую лопатку, разрывая лёгкое. Крик сменился мокрым хрипом. Я пал на колени, а затем перевалился на правый бок, чтобы мгновенно не захлебнуться от внутреннего кровотечения.

Боль сковала тело, и свернулся полукалачиком.

– Эдгар! – воскликнул Марко и, судя по звукам, вскинул винтовку. Но грянул третий выстрел, и паренёк, вскрикнув, рухнул в воду.

– Думал избежать правосудия, Эдгар?! – раздался голос Севастьяна.

– Козёл… – одними устами прошептал я и взвёл револьвер.

– Чего ты добился этим?! Погубил сотни людей и нашу надежду на светлое будущее!

– Заткнись! – крикнул я, и перевернулся на спину. В глаза всё помутнело. Я нажал на спусковой крючок, но промахнулся. Ещё от двух выстрелов Севастьян спрятался за балкой. Четвёртый и пятый также ушли в молоко.

«Последняя!» – скрипнув зубами, я пытался поймать проповедника в прицел. И пока я это делал, то открыл огонь в ответ.

Выстрел Севастьяна лишил меня двух пальцев: большого и указательного. Мой револьвер отлетел на несколько метров и у меня не было возможно взять его вновь.

Конец?

– Этот медальон, – произнёс Севастьян, подойдя ко мне ближе, чем на пять метров. – Это доказательство того, что правда за мной!

«Как же так я умудрился попасть именно в эту побрякушку!»

Но времени корить себя не было. И ответить я ничего ублюдку не мог.

«Господи, настоящий Господи, просто дай мне один шанс, и я спасу этих невинных детей!»

Если сравнивать мою жизнь со скачками, то в данный момент я находился на финишной прямой. Оставался всего один шаг, который решит исход гонки. «Как мало нужно для победы… жаль, что и того у меня нет…»

Но несмотря на то, что я умирал в ногах у спятившего проповедника, несмотря на то, что не было ни единого шанса на выживание, несмотря на старуху с косой, дышащую мне в затылок, именно в эти секунды я был готов драться до конца, как не дрался никогда и ни с кем в этой жизни.

«Всего один шанс, Господи…»

– Тебе никогда не видать покоя, Эдгар. Ты будешь гореть в аду, как самый страшный предатель рода людского, – произнёс Севастьян, щёлкая на курок.

– Мы отправимся туда вместе, подонок… – прохрипел я.

– Твоя глупость, даже на смертном одре, просто вымораживает меня! Как смеешь ты, мерзкий убийца, исторгать подобное из своих уст?! Кто ты такой, Эдгар, чтобы так говорить?! – по лицу проповедника разошлись желваки. Его палец начал медленно давить на спусковой крючок.

Вдруг раздался треск. И горящая вышла обрушилась на причал. Прямо на голову Севастьяна.

Пирс, на котором я лежал и истекал кровью, резко наклонился. Револьвер, зашуршав, скатился вниз и оказался прямо под боком. Я тут же взялся за него левой рукой.

– Господь мне свидетель, Эдгар! – надменно воскликнул успевший отскочить Севастьян. – Ты, всего лишь…

– Судья, – сказал я, и выстрелил.

Проповедник на мгновение застыл с открытым ртом. Глаза его закатились, будто он пытался увидеть отверстие у себя во лбу. Не прошло и секунды, как он упал в разверзшуюся на пирсе пропасть, образованную падением вышки.

«На этот раз наверняка…» – ухмыльнулся я про себя.

– Эдгар! – голос Марко сбросил с моих плеч тяжёлый камень.

– Ты цел? – спросил я, чувствуя, как силы подходят к концу.

Финишная прямая была пройдена. Я победил, в первый и последний раз в этой жизни.

Казалось, весь мой путь был пройден ради этого меткого выстрела. Я вновь поблагодарил О за то, что он помог мне.

– Просто испугался и прыгнул в воду! А ты?! О, нет… Этна, очнись, нужно остановить кровь! – паренёк начал толкать сестру, пока та не проснулась.

– Эдгар! – вылезши из лодки, девочка накрыла рот ладонью. – Сейчас, я сделаю повязку из лоскутов! – и принялась рвать на кусочки робу монашки.

– Марко… Этна, – я поочерёдно коснулся их щёк, оставляя кровавый отпечаток пальцами. – Плывите на острова. Там есть люди… Настоящие люди… Будьте счастливы… ради меня…

– А как же ты?! Мы не бросим тебя! – в унисон проревели дети, их солёные слёзы упали на мою окровавленную грудь.

– Нет такой лодки, которая отнесла бы меня в новую эру… – я улыбнулся. – Но частичка меня таки сможет туда попасть, – и плавно провёл ладонью от щеки, вдоль шеи и остановился на груди Этны.

Тогда, они молча, утерев слёзы, нагнулись, чтобы обнять меня.

– Идите… дети мои…

– Прощай… – шмыгнула носом девочка. – Папа…

Я закрыл глаза. От сердца будто что-то отлегло.

«Блаженство».

Те, кто будут после нас

«Здравствуй, папа Эдгар. Спешу сообщить тебе, что мы с Этной в добром здравии. Путь до островов обошёлся без приключений. Местные жители были очень насторожены, но согласились принять нас. Представляешь, у них красная кожа, пап? А какие у них одежды… неудобные до ужаса! Но ничего не поделать.

Знаешь… когда мы с Этной увидели настоящий свет О, то даже не поверили. И нам стало так грустно, что ты не смог пойти с нами. Прошло уже три года с тех пор, как тебя нет с нами. Этна скоро станет мамой. Мы договорились, что если будет мальчик, то его назовут Эдгар. Боюсь, это самое меньшее, что мы можем сделать для тебя, пап.

Мы действительно попали на небеса. Вода в реках здесь не заражена, а урожай в разы больше того, что мы видели в Эдеме. Но я всё же надеюсь, что место куда отправилась твоя душа – в разы более комфортное.

Жизнь здесь вовсе не беззаботная, но… Впервые за то время, что я хожу по Земле, я верю в то, что мир может измениться. Уже изменился. И всё благодаря тебе, папа Эдгар.

Недавно я узнал про один из обычаев местных жителей. Они пишут чернилами послание умершим родственникам на листьях и запускают их по воде, чтобы на закате те смогли попасть к ним.

Надеюсь, ты это прочитаешь. С любовью и тоской по тебе, Этна и Марко».

Я аккуратно свернул письмо и вложил его в карман рубашки.

– Ты закончил? Пошли, а то Олли вновь будет жаловаться, что опаздываем, – произнесла Рута.

Бросив прощальный взгляд на реку, я поднялся вверх по холму и взял любимую за руку.

– Как они там? – спросила она.

– Никогда не знаешь, что будет завтра наверняка, но я верю в то, что после нас будут жить лучшие, чем мы, – убрав выбившийся локон нежных волос Руты, я поцеловал её в губы и мы отправились домой.