Литмир - Электронная Библиотека

– Тише, Буян, тише! – говорила я ему. Я даже подошла к нему, присела перед ним на корточки и долго гладила, чтобы он не обижался.

Я помню как мы взяли Буяна, он был маленьким пушистым комочком с кривыми забавными лапками, с маленькими ушками.

Я носила его на руках, прижав к груди, и обожала с ним играть. Тогда ещё трудно было представить, что он вырастет в такого огромного цепного пса. Я люблю Буяна, люблю обнимать его за его мохнатую мощную шею, теребить ему холку. Иногда я беру Буяна с собой на прогулку в лес. И тогда он носится вокруг меня, прыгает, виляет своим мохнатым хвостом! Мои подружки Нино и Вита тоже всегда радуются, когда я беру Буяна гулять с нами. Я же говорю, он добрый! Они обе тоже играют с ним, гладят его по огромной голове, лохматой спине… Бросают ему палку, и Буян, высунув свой длинный и гладкий розовый язык, несётся за палкой и приносит её назад! Мне кажется, в эти минуты он счастлив!

Этим летом Буян заболел. Говорили даже, что он, возможно,… «издохнет». Он лежал неподвижно в своей будке, часто как-то глубоко и очень тяжело вздыхал, совсем не выходил, отказывался от еды и только изредка пил не спеша воду. Глаза у него тогда были грустные-прегрустные, нос сухой и горячий. И он всё время поджимал беспомощно лапы, они у него почему-то всё мёрзли. Рэм, соседский мальчик, принёс нам какое-то лекарство, они давали такое своей дворовой собаке Белке, когда та болела. Рэм сказал мне:

– Не бойся. Он поправится. Белка же поправилась.

А я всё плакала и часами сидела рядом с будкой, гладила Буяна. Я даже принесла ему своё любимое лоскутное одеяло. Это одеяло сшила мне бабушка своими руками. Оно чудесное!… Всё из разноцветных ярких лоскутков; разного размера, цвета, с разным орнаментом; прямоугольные кусочки ткани плотно пригнаны один к другому и составляют неповторимый, какой-то волшебный рисунок. Одеяло мягкое, верх его лоскутный, а низ однотонный, из гладкой красной материи, очень приятной для тела! Моё любимое одеяльце. Я отнесла его в будку к Буяну, укрыла своего пёсика, чтобы ему не было холодно и чтобы его блестящие чудесные глазки стали повеселее.

Когда бабушка это увидела, она сказала:

– Ох, Лара. Одеяло-то теперь придётся выбросить, домой его уже не возьмёшь.

Мне было очень жаль! Прямо до слёз. Но я ответила:

– Прости, бабуль. Я очень любила эту «одеялочку»! Но, может, Буяну она сейчас нужнее?…

По-моему, бабушка простила мне этот поступок и не обиделась. По крайней мере, она тогда просто поцеловала меня в макушку и не стала ругать.

А Буян выздоровел. Наверное, конечно, ему помогли лекарства (спасибо огромное Рэму), но, может, и моё одеяло немножко тоже…

______________

ГЛАВА 7

В августе поспели сливы. Мама, бабушка, дедушка и даже я, хотя меня никто об этом не просил, собирали их в большие эмалированные вёдра. Вёдра были разные: белые, голубые, зелёные, коричневые… А сливы все одинаковые: тёмно-синие с фиолетовым оттенком и голубовато-белым налётом, от которого они казались не гладкими, какими и были на самом деле, а словно немного… бархатными. Они сладко пахли и оставляли невидимо-тонкую липкую плёнку на пальцах.

Теперь вёдра со сливами стояли ровным строем вдоль забора, наполненные доверху и даже с горкой. Сливки такие красивые! С тугими, сочными, яркими бочками!

Я не ем слив. Я их совсем не люблю. Но мне очень нравится, как они выглядят! Вот если бы я умела рисовать, то непременно нарисовала бы наши сливы! И цветут они красиво, и плоды у них красивые!… Жалко, что я плохо рисую…

Тогда я решаю написать про сливы. Как настоящий писатель! Но, по-моему, это должно быть соответственно обставлено. У писателя должен быть его стол, писательский стол.

Я побежала в дом оборудовать себе «место писателя».

– Бабушка! – попросила я, – можно мне занять стол в маленькой комнате у веранды?!

– Можно, – откликнулась бабушка. – А что ты собираешься там делать?

– Стол писателя. Я буду там писать.

– О! – бабуля улыбнулась.– Что ж, хорошо, пусть это будет твой стол.

Я радостно забежала в комнату, что рядом с верандой, там, у окна стоял небольшой старый стол с двумя выдвижными ящичками. На столе было много пустых стеклянных баночек, стопка газет,… сложенные вчетверо старые полотенца, которыми никто уже не пользовался, по крайней мере, по назначению. Конечно, мне хотелось просто смести это всё разом на пол, чтобы скорее освободить стол. Но я не стала этого делать. Сначала я аккуратно сняла баночки, беря их по две в каждую руку. Я задвинула их под софу у стены. Потом пришёл черёд газет, их внушительная стопка отправилась вслед за банками. Полотенца я убрала на полку в кладовой… Теперь нужно было осмотреть ящики стола. Я выдвинула один, он был совершенно пуст; затем другой, в нём оказалось лишь несколько коробок со спичками и огрызок карандаша. Карандашик был совсем малюсенький, и потому его я просто выбросила в мусорное ведро, а коробки со спичками я переложила в шкафчик в столовой. Главное, не забыть, куда я их убрала, чтобы сказать потом бабушке.

На кухне я нашла небольшую тряпочку, хорошенько смочила её водой и принялась протирать свой стол. Я протёрла и столешницу, и ножки; и даже ящички не только снаружи, но и внутри. Оставшись довольной своей работой, я ещё раз оглядела стол и придвинула к нему старинный стул с высокой спинкой, с него я тоже смахнула пыль.

Я пошла в свою комнату, достала с полки тетрадку, листы бумаги, несколько ручек и карандашей, отнесла всё это на мой стол, разложила красивенько и в строгом порядке. Подумав немного, я направилась в большую комнату, достала из шкафа деревянный старый стаканчик, расписанный маками. В него я поместила ручки и карандаши. Всё-таки чего-то не хватало. Я принесла из столовой мамину фотографию в рамочке и тоже поставила на стол. Вот, теперь, вроде, было то, что нужно.

Я не спеша уселась на стул, придвинулась поближе к столу. Удобно.

Я взяла листочек и ручку, немножко подумала, грызя кончик колпачка.

Как красивы

Наши сливы

С фиолетовым отливом!

Пахнут сладко,

Боком гладким

Солнцу шлют привет …

Написала я. И добавила последнее слово «украдкой». Перечитала и улыбнулась. «А по-моему, неплохо!»

Посидев ещё немного и поболтав ногами, глядя в окно, я вдруг вспомнила, что на прошлый день рождения мне подарили кружку с нарисованным на ней забавным щеночком.

Взяв другой лист и чуть помедлив, я написала:

Подарили мне на днях

Маленькую кружку.

А на кружек той щенок

С пятнышком на ушке!

Я отложила и этот листок в сторону и взяла третий, на нём я написала коротенький рассказ в полстранички о том, как мальчик ловил рыбу и ничего не поймал, но увидел такую необыкновенно красивую бабочку, что запомнил её на всю жизнь.

Всё это я написала, конечно,… наверняка, с грамматическими ошибками. Потому что, хоть я уже и учусь в школе, но, всё-таки только в начальной, и иногда я делаю ошибки.

Но я всё равно, даже догадываясь об ошибках, была очень довольна. Я сложила всё снова аккуратно на столе. Листочки, которые я уже исписала, я убрала в ящичек.

______________

ГЛАВА 8

Вечером, когда дома уже была не только бабушка, но и мама и дедушка, я потихоньку вынула свои исписанные листочки. Всё, что на них было написано, уже казалось мне ужасным, глупым и ни на что не годным. Но я глубоко вздохнула и понесла их в столовую, где все собирались садиться ужинать.

– Посмотри, пожалуйста, – краснея, я протянула листочки маме.

– Что это? – улыбнулась мама.

– Это я написала, – почти прошептала я, едва сдерживая слёзы от смущения.

Мама пробежала глазами один листок, потом – второй, третий.

– Это же здорово! – радостно сказала она.

В этот момент сердце колотилось у меня в груди как-то высоко-высоко, почти в горле… Я сглотнула. Взяла у мамы листики и протянула их бабушке.

Бабушка прочла всё со своей доброй улыбкой, а потом погладила меня по голове.

4
{"b":"923037","o":1}