Один народ может грабить другой народ набегами, а награбленное продавать. Это и чеченцы делали на соляном пути. Это и казаки–разбойники делали на Волге и Дону. Главное в том, что это не народы в целом, а бессовестные отщепенцы от народов, притом зачастую многонациональные банды. Это и по нынешним наднациональным и межнациональным бандам видно. И притом как бы угры, они же венгры, грабили свой народ угро–финский? И не надо загонять угров с Урала на Кубань, им там жарко будет с непривычки.
Не знаю, цитировать ли мне дальше Кёстлера, или своими словами пересказать. Уж больно все фантастично и неправдоподобно. В общем, угры превратились в «турок (мадьяр)», участвовали «во всех войнах хазар», а потом взбунтовались против своих хозяев–хазар, будучи уже к тому времени нормальными стопроцентными хазарами. Вернее, не стопроцентными, а так процентов на 80, потому в четвертый раз сменившими свое наименование, на каваров. В общем «взбунтовались» и пошли завоевывать новую свою родину, Венгрию. «Выглядит это так, — пишет Кёстлер, — словно венграм перелили – и метафорически и буквально – хазарскую кровь. Во–первых, мы с удивлением узнаем, что по меньшей мере до середины X века в Венгрии говорили одновременно по–венгерски и по–хазарски. <…> …хотя венгры давным–давно утратили двуязычие, на начальной стадии их государственности дело обстояло иначе, о чем свидетельствуют двести слов, заимствованных из тюркского языка (близкого к чувашскому), на котором говорили хазары. <…> Есть также основания предполагать, что среди взбунтовавшихся племен кабаров (обратите внимание на замену «в» на «б» — мое), которые фактически стали возглавлять венгерские племена, были евреи либо приверженцы «иудейской религии»».
Кёстлер чувствует, что в этой схеме у него не все гладко. Зачем было идти завоевывать Венгрию, если им и на Дону и Кубани было хорошо? И они «принимали участие во всех войнах хазар», сплошные витязи одним словом. Хотя по последней войне в Европе как на ладони видно, какие из венгров «витязи». Сзади них всегда немцы стояли с автоматами. «Как же совместить, — пишет он, — все эти героические свершения с серией одновременных отступлений, в результате которых мадьяры откатились с Дона в Венгрию? Как представляется, ответом может послужить отрывок из сочинений Константина (византийского императора – мое), следующий сразу за только что процитированным: «После того как Симеон вновь помирился с василевсом ромеев и обрел безопасность, он снесся с пачинакитами (печенегами) и вступил с ними в соглашение с целью нападения на турок (мадьяр) и уничтожения их. Когда турки отправились в военный поход, пачинакиты вместе с Симеоном пришли против турок, истребили целиком их семьи и беспощадно прогнали оттуда турок, охраняющих свою страну. Турки же, возвратясь и найдя свою страну пустынной и разоренной, поселились в земле, в которой проживают и ныне (т.е. в Венгрии)»».
Если Кёстлер эту галиматью считает достаточным объяснением, его воля. А чтобы показать, что это – глиматья, нарисую картинку. Допустим, немцы в 1942 году взяли город Краснодар, а они его и, правда, брали. И это как раз то место на Кубани, где по Кёстлеру жили будущие венгры. И уничтожили всех, чего, естественно, немцы не делали. А все мужики из Краснодара были в это время на войне, только, например, на Ленинградском фронте. Вернулись эти мужики с фронта в 1945 году, а в Краснодаре – бурьян, и никого из родни нет. И пошли они завоевывать Венгрию, и остались там жить. Правда, неизвестно, с кем бы они там размножались в мужском–то своем коллективе? Ведь галиматья? Тогда скажите мне, почему в «те» времена этой галиматье можно верить, а в нынешние времена – это глупость?
Моя версия «упадка» Хазарского каганата
Я так послушно шел по заголовкам Кёстлера, что это мне слегка надоело. Поэтому я решил вклиниться со своим заголовком. Тем более что упадок этот у меня расписан в других моих работах, но кое–что я упустил осветить. Так что освежу в памяти свои исследования и прибавлю к ним новые, возникшие как раз на этом месте критики Кёстлера.
О том, что Хазарский каганат состоял из трех разнородных сил, вы уже знаете. И с этими силами евреи едва справлялись, настолько они были противоречивы, непостоянны и вспыльчивы. Как вы помните, Кёстлер начал свой «упадок» со строительства города Саркел на излучине Дона. Но я отступлю еще немного назад в века, и предварительно замечу, что евреи–торговцы вообще никогда, и ни при каких обстоятельствах не воевали. Некоторые, которым ученье не давалось, конечно, руководили бандами, но это исключение из общего правила. Они только торговали и занимались «меняльным» делом, нечто среднее между банковской деятельностью и ростовщичеством. На сытной пище они хорошо размножались, поэтому им все время становилось тесно. Ведь на каждого по банку или магазину не откроешь. И «лишние люди» все время продвигались вперед, вклиниваясь в новые народы и племенам. Разумеется, по рекам, так как других путей, особенно на просторах нашей родины, не имелось. Они все дальше и дальше продвигались вверх по Волге, строя торговые города, так как без городов нет торговли. Последовательно возникли Самара, Казань, Нижний Новгород, Ярославль, Новгород Великий. Наконец они достигли Балтики и даже Архангельска.
Вот тут мне и надо перейти к новгородцам. Все историки без исключения говорят, что новгородцы – это образец честности и торговой смекалки, а Московия – образец лжи, обмана и необязательности. Но я не думаю, что Великий Новгород был именно там, где он сегодня находится, в окружении сплошных болот. Дело в том, что транзит товаров по Волге от Итиля до Скандинавии шел на Белое море через Сухону и Двину, а не на Балтику. А вся Волга была в руках казаков–разбойников или ушкуйников, в то время как в ушкуйничестве Романовы обвинили новгородцев. И именно поэтому новгородцы перенесли свою столицу на болота, руководя оттуда всеми делами на Волге. Торговлю–то, собственно, вели евреи, новгородцы же были квалифицированной и храброй рабочей силой, включая и руководство. Точнее сказать, евреи почти породнились с новгородцами, откуда у них первых на Руси и появилась грамота, правда, берестяная, папирус был слишком далеко. И все время приходилось оборонять свои караваны от разбойников.
