— Как вас зовут? Вы помните?

— Да. Что это за мир?

— Мир Металла.

Глубокой тревожный вздох.

— Ваше имя. Я его не услышала.

— Марк Хоуп.

Женщина приподняла бровь.

— Странное имя. Откуда вы?

— Полярная.

— Ясно. Можете двигаться? — она освободила его ноги и руки. Кайрил подвигал конечностями.

— Да, вполне.

— Что последнее вы помните?

— Я ехал в машине. Мы с моим помощником должны были перейти через Тоннель из Райяра в Сата. Потом я ощутил темноту. Пустоту. Что-то бездонное и страшное, а потом... снова темнота.

— Прошу вас выражаться яснее.

— Я не могу это описать, — Кайрил посмотрел медсестре прямо в глаза. — Оно сильнее, чем всё, с чем я прежде сталкивался.

— Что было дальше?

— После пустоты? Я очутился на улице… Что это за город?

— Хишфинсона, Платформа 5. Когда это было? И как вы себя чувствовали на тот момент?

— Не помню. Кажется, очень давно. Мне было плохо, сильно мутило. Закружилась голова. Прохожие заметили меня. Сказали, я плохо выгляжу, и мне надо в больницу. Потом я отключился, — он сел и опустил ноги на пол.

— У вас были ожоги по всему телу. К счастью, нам удалось восстановить большую часть повреждённой поверхности вашей кожи. Вас перевели из ожогового отделения два дня назад.

— А что с ним? — показал он на соседнего пациента.

— Это болезнь, — в голосе медсестры послышалась тревога, свойственная людям, которые сталкиваются с чем-то незнакомым. — Мы называем её хшайсария.

— От слова «хшайс»? — Кайрил поёжился.

— Да. Хшайс из древних сказок, — она немного смутилась оттого, что ненадолго отошла от привычного сухого тона и быстро к нему вернулась. — Состояние пациента крайне тяжёлое. Я не рекомендую вам к нему приближаться. Да и вам самому лучше лечь. Ваше состояние пока недостаточно стабильное.

Спорить Кайрил не стал. Он и вправду чувствовал себя нехорошо.

— Я закрою купол. Надеюсь, он вас не пугает?

— А должен? — усмехнулся Кайрил.

— Обычно иномирцы в нём чувствуют себя неуютно.

— Мне вполне уютно, благодарю.

Сон не шёл. Кайрил часто просыпался и ворочался. Медсестра оказалась права — отделённый от внешнего мира куполом, он будто задыхался, несмотря на то, что воздуха в капсуле было предостаточно. Иногда Кайрил заставлял себя заснул и даже придумал считать от одного до десяти, чтобы внушить себе условный рефлекс. После долгих попыток, это начало помогать. И всё же, иногда приходилось менять позу. Ночные кошмары не давали поспать хотя бы пять часов. Самым худшим из них было чувство бесконечного падения во тьму, словно в бездонный колодец.

Всякий раз, когда его покидал сон, Кайрил пытался угадать, сколько сейчас времени. Чаще всего, он не был уверен, что бодрствует. Однажды он очнулся посреди ночи, однако, не из-за кошмара. Несколько врачей собрались неподалёку, вокруг его соседа, и о чём-то напряжённо спорили. Врачи старались говорить негромко, но иногда, в пылу спора, кто-нибудь из них повышал голос. Кайрил заметил справа от себя колёсико регулятора громкости и прибавил на максимум.

Врачи обменивались данными. Звучало много непонятных терминов. Часто повторялись слова «доза», и «газ». Кайрил неплохо знал шанасу́р — язык архипелага Сенелле́рта — и сумел понять, о чём спорят врачи. Они расходились во мнениях, какую дозу снотворного стоит вводить пациенту. Вот уже не первую ночь пациента с пятнами на коже не могли усыпить. Большая доза могла обернуться для больного летальным исходом. Маленькая была неэффективна. Дозу повышали три раза, и мера давала результат, но лишь ненадолго. После этого, больной организм по непонятной причине начинал выводить снотворное. То и тело, больной начинал буйствовать — бил по стеклу или скрёб ногтями.

— Он уже мёртв, — эта фраза молодого врача заставился остальных ненадолго замолчать. После этого, спор возобновился с новой силой.

— Как вы можете так говорить? Пациент движется и дышит. Его мозг активно функционирует. Если это мёртвое тело, тогда и моё тоже мёртвое.

— Что вы предлагаете? Чтобы он мучился каждую ночь?

— Мы должны подобрать оптимальную концентрацию газа.

Ненадолго проблемный пациент успокоился и, облегчённо вздохнув, доктора и медсёстры разошлись по палатам. Но, спустя какое-то время, он продолжил скрести. Скрести становилось легче оттого, что его ногти постоянно росли. И скрёб он всё агрессивнее и агрессивнее.

2

Платформы, что находились далеко от суши, лишь формально относились к юрисдикции города Хишфинсона. Они числились отдельными районами, хотя и расстояние между этими «районами» могло достигать тысяч километров. Далеко от Платформы 5, в сухопутной части Хишфинсоны, в высоком шпилеобразном здании, так же, как и на Платформе, многим было не до сна. Собравшиеся в зале совещаний члены правления молчали, сидя за длинным столом. Они ждали появления госпожи Би́рист, или, как её чаще называли, Сенеллерты.

Двери автоматически раскрылись, и правление встало, чтобы поприветствовать госпожу. Молодая, без единой морщинки на лице, госпожа Сенеллерта была одета в пышное бирюзовое платье под цвет глаз, украшенное жемчугами и мелкими кристалликами, сиявшими при каждом её движении. Лёгкий налёт бессонной ночи под глазами придал госпоже едва уловимое изящество. Госпожа быстро изучила взглядом собравшихся и прошла на своё место во главе стола. Сев за стол, она достала зеркало, чтобы поправить причёску.

— Слишком мало зеркал, — окинула Сенеллерта взором помещение. Госпожа не любила этот зал, считая его интерьер чересчур угловатым, резким и угрюмым. В её личном кабинете всё было исключительно в светло-голубых тонах. Зеркала висели на каждой стене, через каждые пару метров. И никаких острых углов. — Ладно, давайте начнём, — она устроилась поудобнее.

— Госпожа Сенеллерта, — прокашлявшись, первым заговорил министр обороны. — По вашему приказу, весь городской гарнизон был приведён в боевую готовность. Платформа 5 полностью изолирована. Подводные лодки и батискафы уже патрулируют окрестности платформы.

— Какова вероятность, что пандемия — диверсия Иттешара?

— Она высока. Примерно десять шестнадцатых.

— Это вы называете «высока»?

— Мы пока собрали недостаточно данных, и не можем утверждать…

Министр обороны прервался, когда в комнату вошла госпожа Фин, возглавлявшая министерство внутренних дел. Суровая средних лет женщина с волосами, заплетёнными в тугой клубок, одетая в болотно-серую униформу, широкими шагами прошла к своему месту и, не извиняясь за опоздание, поприветствовала Сенеллерту.

— Вы можете сесть, госпожа Фин, — сказала Сенеллерта, хотя Фин уже сидела, отчего повисло неловкая пауза. — Продолжим. Господин Рашо́ре, вы, как министр здравоохранения, можете прокомментировать пандемию?

— Мой доклад, который я направлял вам сегодня утром, госпожа Сенеллерта, исчерпывающе описывает результаты наблюдений, — начал мягким тоном седой, лет семидесяти, министр. — В данный момент я не могу добавить что-либо нового к уже имеющимся сведениям. Нам по-прежнему не известна природа пандемии, а также болезни, которую мы временно назвали хша...

— Господин министр, попрошу вас не отворачиваться, когда говорите со мной!

— Простите, Сенеллерта. Хшайсария.

Бирист усмехнулась. Само слово показалось ей забавным. Легенды о хшайсах — серокожих существах, похожих на людей, обладающих бешеной силой и длинными острыми клыками — были знакомы ей с детства.

— Связаны ли болезнь и «птичья» паника?

— Напрямую. Все заражённые видели в небе гигантских воронов.

По залу прошёлся тревожный шёпот. Все знали, что, по древнему поверью, увидеть в небе ворона, что не машет крыльями — верный знак близкой смерти. Конечно, в современную эпоху никто в это не верил, но страх, передававшийся из поколения в поколение, не так-то просто было вытравить из подсознания.

— Удалось ли установить, каким путём передаётся зараза?

— Да, Сенеллерта. При смерти хшайса, его тело выделяет споры грибка, вызывающего мутацию.