— Эйр Горный Хребет, нам есть о чём беспокоиться?

Тот поморщился.

— Циркуляция Энергии ускоряется, — сложив руки кольцом и чуть склонившись, ответил эйр Жук. — Мы уже пытаемся выяснить, почему.

— Выясняйте срочно. Нельзя останавливать войско на переходе.

— Это может занять время.

— Время? Металлийцы не станут дожидаться, пока десять легионов не окажутся у них под боком!

— Довольно! — выступил вперёд эйр Горный Хребет. — Либо вы заканчиваете переход, либо мы закрываем Портал до завтра.

К тому моменту, в Мир Металла успела перейти примерно половина войска. Можно было оставить их на той стороне и дать продержаться сутки, но тогда сорвался бы весь план наступления на Йорс. Пришлось бы переписывать всю стратегию и тактику с нуля.

Инкрим встал перед колонной и дал команду:

— Войско, налево! Раз, два! — он попытался запомнить лицо каждого солдата и командира. — Вы все видите, что происходит с Порталом. Портал не должен так искрить. Эйры уже занимаются этой проблемой. Мы можем остановиться и подождать, пока не починят Портал, а можем пойти вперёд, невзирая ни на что! Мы с вами уже прошли бурные водные переправы, крутые горные перевалы, жгучее пекло и лютую стужу. Сдадимся ли мы сейчас?!

«Нет! — послышалось из рядов. — Идти вперёд!»

— Воины! Командиры! Если вы решите пойти вперёд, то и я с вами!

Поднялся восторженный рёв. Несколько тысяч солдат подняли кто копья, кто мечи с криками: «Вперёд!»

— Тогда я пойду первым! И если я погибну, я хочу, чтобы вы продолжили моё дело! Вернём Симмаратан!

«Вернём Симмаратан!» — отозвалось войско в один голос.

Поглядев на голубые искры, император поморщился, но широкими шагами направился к Порталу.

— Безумие! — воскликнула эйр Вишня.

— Он знает, на что идёт, — пробурчал в бороду Горный Хребет.

Инкрим вошёл. За его спиной сомкнулась белая пелена. В следующий миг, он был на обширном зелёной поляне, где расположился военный лагерь. Солдаты в авральном темпе ставили палатки и рыли окопы. Император улыбнулся и захохотал. Воины, при виде командующего, радостно поприветствовали его криком «Амана!»

Миновало пять секунд, и в Мир Металла перешли ещё четверо. За ними — ещё. Это был триумф. Инкрима подхватили на руках только что перешедшие бойцы и стали качать. Перешедшие за утро и день глядели на это с непониманием: во-первых, почему была задержка, во-вторых, чему так радуются бойцы.

Через несколько минут поток людей из Тоннеля прекратился. Инкрим мог попросить эйра, который уже успел перейти на ту сторону, связаться с эйрами Райяра и закрыть Портал, но не сделал этого, о чём вскоре горько пожалел.

В тот день армия Инкрима недосчиталась девятнадцати тысяч человек. Как выяснится позже, больше тысячи из них попали на другую сторону Земли — в океан, недалеко от острова, который позже назовут Белой Лагуной. Но ещё тридцать шесть бойцов постигла особая судьба — им открылся мир, о котором доселе даже не слышали ни эйры, ни, тем более, простые смертные. Этот мир до сегодняшнего дня оставался недосягаем для жителей и властителей Райяра, Симмаратана, Йорсинхеля и других цивилизаций четырёх миров. Это был пятый мир.

Глава 12. На восток

1

Чем дольше Фред жил среди эйров, тем больше поражался тому, насколько они отличались от «нормальных» людей. Они не спали, как люди. На сон уходило два с половиной часа в день. Они не ели. Еда ограничивалась амритой и парой сорванных в оранжерее плодов. Они даже не жили — пребывали в вечной суетливой игре. Нечто безумное происходило после каждого сеанса. Паломники, от которых было не протолкнуться в зале главного храма, вскакивали со своих мест и кричали «аману» каждому, кто вышел из сеанса живым. Паломники готовы были наброситься на любого из эйров, лобызать им руки, шею, грудь и ноги, могли бы задушить в объятиях, если бы эйры позволили им себя коснуться. Но хозяевам резиденции было не до того. Им нужны были полчаса священного сна. Потом эйры могли очень долго ласкать друг друга. По крайней мере, ходили такие слухи.

Фреда бесило происходящее в резиденции. Бесили паломники, бесило отношение хозяев. Почему они уделяют работе всего четыре часа в день?! Ведь они почти не спят! Фреду больно было думать о том, что происходит в спальне, а разговоры паломников только усугубляли это чувство. Мэй не только не разделял мысли Берроу, но общался с паломниками, пока не влился в их массу. Он даже отказывался спать на мягких двухъярусных кроватях, которыми была уставлена гостевая спальня. Только Фаинх оставался неизменным. Он пользовался всем, что предоставляла резиденция, словно был тут главным. В любое время суток он мог зайти в столовую и потребовать себе чего-нибудь приготовить. Мог достать алкоголь и заявиться в гостевую спальню, чтобы рухнуть на одну из кроватей и часами валяться, опустошая бутылку. Но большую часть времени Фаинх проводил у себя в самолёте. Туда он не пускал никого, даже своего давнего знакомого — Мэя.

Импровизация в театре Фреду не нравилась. Он не любил изображать из себя того, кем не является, поэтому всегда уходил, когда зрители вовлекались в игру. Чаще всего, если с Фаинхом нельзя было пообщаться, он проводил часы в оранжерее. Фреду нравилось среди цветов и деревьев. Здесь было тихо, умиротворённо, и почти никогда не бывало людей, разве что иногда юные ученики приходили отрабатывать на растениях искусство нэфов. Однажды он видел, как девочка плавно водит руками около зелёного плода груши, и та начинает менять цвет. Виноградная Лоза помогала девочке советами:

— Не распыляй. Аккуратнее. Вот так, а теперь ускоряй. Медленно, осторожно. Веди, веди! — плод за минуту пожелтел, налился соком, но вскоре покрылся коричневыми пятнами, почернел и сморщился. — Передержала. Ничего, в следующий раз обязательно получится.

Обычно Фред сидел на скамейке, глядя на то, как вдалеке мерно колышется море, а над волнами качаются летающие шары. Когда в оранжерее надоедало, он отправлялся в библиотеку.

В библиотеке также имелось было широкое окно. Оттуда Фред заметил одну деталь, но не мог понять, почему это так, и ходил из комнаты в комнату, из оранжереи в библиотеку и обратно. Если из комнаты с растениями море было видно совсем близко, то из библиотеки оно казалось отдалённым, хотя обе комнаты разделяло несколько шагов. Фред попытался утешить себя мыслью, что, скорее всего, это эффект от искривлённого стекла. Но когда он узнал от Виноградной Лозы, в чём дело, то испытал поистине детский восторг. На самом деле, корпуса резиденции были расположены в отдалении друг от друга. Соединяло их между собой ни что иное как «магические» и непостижимые двери Шарды. Двери были всегда открыты. Все они вели в здание главного храма, и оттуда эйры могли попасть куда угодно.

Прошло два дня с тех пор, как иммерти Фаинха приземлился у главного храма. Фред ночевал один в гостевой спальне. Кровать словно сама наполняла бодростью по утрам, а ночью отнимала силы, погружая в глубокий сон. Спал недолго — часов по пять. Обычно, этого хватало. Остальное время гулял по оранжерее, купался, медитировал, посещал театр, читал в библиотеке и наблюдал суетную жизнь эйров. Чего-то недоставало, и, на третий день, он понял, чего.

— Научишь пилотировать? — обратился он однажды к Фаинху.

— Что?!

— Пилотировать, — уверенно повторил Фред. — Аммерт сказал, это не сложнее велосипеда.

— Ты отупел, общаясь со святошей и фанатиками? С чего вдруг это не сложнее велосипеда? И что за хрень такая «велосипед»?

— Так научишь или нет?

— Тебе некуда пристроить свою жопу?

— Я тебя ударю. Клянусь. Если не научишь.

— Лады, — усмехнулся Фаинх. — Управлять иммерти не сложнее, чем держать свой пенис, но попробуй, не целясь, попасть в одну точку. Я тебя научу. Но повторять буду только один раз. Готов?

— Всегда готов.

Усевшись на соседнее с пилотом кресло, Фред потянулся к ремню, которого, конечно, не было. Стало немного неуютно.