15 марта, 10:43, время Московское

Никита находит Диану в мессенджере. На аватарке странная фотография. Глаза прищурены, улыбка отдает каким-то ехидством, что сильно резонирует со светлыми фотографиями из приложения и образа, начавшегося складываться в сознании. Сбой в матрице.

Никита: «Это я. Какое тут фото у тебя смешное».

Диана: «Нужно, наверное, какое-то другое фото сюда поставить, что-то получше».

Аватар Дианы изменен.

На фото немножко грустное лицо, томный взгляд в сторону, большие синие глаза. Да, эта та самая Диана, думает Никита.

Никита: «Какие планы на сегодня»?

Диана: «Сейчас заселимся, сегодня тренировка, завтра короткая программа, послезавтра произвольная и обратно домой. Тут сегодня много снега, а так уже весну хочется».

Диана отправляет фото – снежная магистраль где-то в Москве.

Никита: «Кстати до сих пор вспоминаю выступление наших девчат-синхронисток в группе на Олимпиаде в Токио, очень было задорное выступление в короткой, кажется, программе».

Диана: «Парад планет?»

Никита: «Нет, что-то другое».

Диана: «Тогда да, короткая, техническая еще ее называют».

Никита: «А ваши соревнования можно будет где-то посмотреть?»

Диана: «Должны, я узнаю. А вам когда-нибудь писали стихи?»

Никита: «Нет, такого я что-то не припоминаю)».

Диана: «Здесь гораздо удобнее общаться, сразу вижу ваши сообщения. Сегодня я выгляжу вот так».

Отправлено фото Дианой. Спортивный костюм, волосы убраны в хвостик, небольшие пряди выбиваются у висков. Загадочно улыбается, ее большие синие глаза.

Примечания разработчика Кузнецовой Л.М.: Диана формирует визуальный образ у Никиты.

Никита: «Отлично выглядишь. Тебе идет спортивный стиль».

Диана: «Это мой стиль жизни. А вы как любите одеваться?»

Никита: «У меня были разные периоды. Ходил и в спортивном, и по классике. Сейчас в основном кэжуал: джинсы, кроссовки, водолазки, футболки, нестрогие рубашки, кардиганы».

Диана: «Мне нравятся мужчины в водолазках. Вам, должно быть, идет. У вас хорошее зрение?»

Никита: «Не жалуюсь, почему спросила?»

Диана: «Я иногда ношу очки, у меня небольшой минус».

Никита: «Тебе идут очки?»

Диана: «Не знаю, наверное, идут».

Никита: «Зато у меня шум в ушах. Постоянно. Тиннитус называется по научному».

Диана: «У вас контузия?»

Никита: «Надеюсь, что нет) Насколько я помню, болел простудой какой-то вроде бы лет 15 назад, появился шум, выздоровел, а шум в ушах так со мной и остался. Ходил по врачам, сдавал анализы, всё в порядке. За исключением Виллизиева круга, что-то там с артериями в головном мозге. Выявили на МРТ. Но это не критично, много у кого есть. Так и живу с шумом в ушах, привык уже».

Диана: «Здесь вы мне точно проигрываете. У меня врожденное аутоиммунное заболевание. Но не переживайте. Это незаметно и ни на что не влияет, просто мне нужно постоянно пить поддерживающие препараты».

Примечания Кузнецовой Л.М.: на самом деле, влияет. И еще как влияет. Чаще всего, при лечении аутоиммунных заболеваний используются гормональные препараты дексаметазон и преднизолон. Теперь обратимся к медицинскому справочнику. В частности, побочные эффекты от дексаметазона со стороны нервной системы (в данном контексте другие нас мало интересуют): дезориентация, галлюцинации, делирий, эйфорийное состояние, депрессия, психоз, нервозность, бессонница, боль в голове, судорожность, головокружение, высокое внутричерепное давление, вертиго, повышенное беспокойство, паранойя.

Также побочные эффекты от преднизолона, остановимся опять же исключительно на нервной системе: психические расстройства (делирий, дезориентация, эйфория, галлюцинации, маниакально-депрессивный психоз, депрессия, паранойя, повышение внутричерепного давления, нервозность или беспокойство, бессонница, головокружение, вертиго, псевдоопухоль мозжечка, головная боль, судороги). Симптомы обычно проявляются в течение нескольких дней или недель, большая часть из которых исчезает после снижения дозы препарата или его полной отмены, однако в некоторых случаях требуется наблюдение специалиста и соответствующее лечение.

Однако у Никиты формируется стойкое чувство сочувствия и желания заботиться, он стесняется продолжать эту щекотливую, по его мнению, тему. Для понимания этого феномена обратимся к отрывку из романа «Возможность острова» блестящего французского писателя Мишеля Уэльбека:

«Я выяснил, что Эстер в тринадцать лет перенесла тяжелейшую болезнь почек, ей понадобилась сложная операция, одна почка у неё так и осталась атрофированной, поэтому она вынуждена выпивать как минимум два литра воды в день, вторая пока в порядке, но в любой момент может сдать; мне казалось, что это, безусловно, важнейшее обстоятельство, вероятно, поэтому она и не вошла в разум в сексуальном плане: она знала цену жизни, знала, насколько жизнь коротка…

Эстер, безусловно, не была хорошо воспитана в привычном смысле слова, ей бы никогда не пришло в голову вытряхнуть пепельницу или вытереть стол после еды, а выходя из комнаты, она ничтоже сумняшеся оставляла свет включённым (однажды на своей вилле в Сан-Хосе я, двигаясь за нею следом, вынужден был семнадцать раз щёлкнуть выключателем); тем более не имело смысла просить её что-то купить, принести из магазина что-то, предназначенное не для неё лично, и вообще просить её о какой-либо услуге. Подобно всем очень красивым девушкам, она, по сути, годилась только для секса, и глупо было использовать её как-то иначе, видеть в ней нечто большее, нежели роскошное животное, балованное и испорченное во всех отношениях, избавленное от любых забот, от любого тяжёлого или скучного труда, чтобы целиком посвятить себя сексуальному служению. И всё же она отнюдь не стала тем несносным, абсолютно холодным и эгоистичным чудовищем, или, выражаясь в духе Бодлера, дьявольски испорченной девчонкой, какой в большинстве своём бывают очень красивые девушки; она понимала, что такое болезнь, слабость, смерть. Эстер была красива, очень красива, бесконечно эротична и желанна и тем не менее жалела больных животных, потому что знала боль; в тот вечер я понял это – и именно тогда по-настоящему полюбил её. Мне никогда не хватало для любви одного лишь физического желания, пусть сколь угодно бурного, оно могло достигнуть этой высшей стадии, лишь когда наряду с ним, в каком-то странном сочетании, во мне рождалось сострадание к желанному существу; конечно, всякое живое существо заслуживает сострадания уже потому, что оно живое, а значит, обречено на бесчисленные страдания; но применительно к существу юному и пышущему здоровьем это соображение переходит в разряд теоретических. Из-за болезни почек, из-за своей неожиданной, но вполне реальной физической слабости Эстер могла пробудить во мне искреннее, невыдуманное сострадание всякий раз, когда бы у меня ни возникла потребность испытать по отношению к ней это чувство. Кроме того, поскольку сама она была жалостлива, а временами, при случае, даже склонна к доброте, то я мог относиться к ней с уважением – что венчало собой всю конструкцию, ибо я не отличался излишней страстностью, и если мне случалось желать женщин абсолютно жалких и презренных, если я не раз спал с девушкой только для того, чтобы доказать свою власть над нею, по сути, подавить её, если мне доводилось изображать это не слишком похвальное чувство в своих скетчах, демонстрируя порой поразительное понимание тех насильников, что убивают жертву сразу после того, как попользуются её телом, то для того, чтобы любить, мне, напротив, всегда требовалось уважение, в глубине души я всегда ощущал неловкость, зная, что сексуальная связь основывается только на эротическом влечении при полном равнодушии ко всему остальному; для того чтобы чувствовать себя счастливым в сексуальном плане, мне, за неимением любви, нужен был хотя бы минимум взаимной симпатии, взаимного уважения, взаимного понимания. Нет, я отнюдь не утратил человеческих чувств (Мишель Уэльбек, «Возможность острова», 2023 год, издательство АСТ)».