Маша очень расстроилась и ушла играть в свою комнату. Одна. Она бесцельно перебирала свои игрушки, когда вдруг услышала из коридора громкий голос дяди Мануила, который звал отца Маши, почему-то называя его Китайцем. Маша не поняла, почему дядя Мануил называет отца Китайцем. «Разве он китаец?» – думала Маша, усаживая кукол за игрушечный столик и расставляя перед ними пластмассовый чайный сервиз. – «Китайцы не таки вовсе! Они бегают везде с узкими глазками и дерутся за справедливость Особенно Брюс Ли! А папа не бегает и не дерется, хотя он тоже за справедливость и очень сильный!»
Любопытство заставило Машу тихонько выйти в коридор и пойти вслед за дядей Мануилом. Тот дошел до небольшого тренажерного зала, в котором отец Маши бил красную боксерстую грушу руками и ногами. Маша спряталась за дверь.
– Иммануил – сказал Китаец, прекратив наносить удары по груше и вытерев лицо полотенцем, висевшим на одном из тренажеров. – Мы уже говорили об этом! Я не собираюсь прогибаться под каких-то мразей!
– Но это же мой сын, Виктор! – дрогнувшим голосом сказал Иммануил, бессильно опускаясь на невысокую табуретку с блестящими ножками. Китаец подошел к небольшому холодильнику, соящему в углу комнаты, достал из него бутылку водки и стакан, налил почти полстакана, подал Иммануилу.
– Выпей! – скомандовал он – И прекрати унижаться! Я не могу сейчас вывести из дела такую сумму, ты сам, как мой бухгалтер, это понимаешь! Если я это сделаю, то всему придет конец, понимаешь?! Я не готов собственными руками уничтожить то, что строил почти двадцать лет! Мы с тобой строили!
– А уничтожить моего сына ты готов, Китаец?! – закашлявшись от водки, спросил Иммануил – Если бы на месте Семена была Маша и это ее похитили бы и требовали выкуп, что сделал бы ты?!
– Но они похитили твоего сына, Иммануил! – ответил отец Маши – И это твоя проблема! Я свои проблемы всегда решаю сам, а не бегу на поклон к кому-то, кто сильнее меня!
– Поэтому и бегут люди к тем, кто сильнее их, чтобы попросить защиты! – сказал Иммануил, чуть не плача. – Понимаешь?!
– Есть другая точка зрения – ответил Китаец – Никогда ничего не просите, особенно у тех, кто сильнее вас! Сами все предложат и сами все дадут! Только сейчас я ничего дать тебе не могу, Иммануил, а вот предложить могу! Я уже зарядил почти пол-Москвы, чтобы заглядывали под каждый камешек и искали Семена! Я помогаю тебе, мой старый друг!
– Друг?! – выплюнул Иммануил, оскалившись – Ты называешь себя моим другом?! Да ты знать не знаешь, что такое дружба! Ты всю жизнь только и делал, что покупал! Покупал машины, квартиры, людей, предприятия вместе с людьми, меня вот купил! Но ты не знаешь, что такое друг, Китаец! И не смей даже заикаться о дружбе! Я клянусь тебе, Китаец, что если с моим сыном что-то случится потому что ты пожалел денег для его освобождения, то я причиню тебе такую боль, от которой ты долго не сможешь излечиться! Запомни мои слова, старый друг! – Иммануил плюнул на синий ковер спортзала и с грохотом захлопнув дверь, пошел по коридору в гостевую спальню, в которой они жили с мамой Семена в последнее время.
«Папа знает, сколько стоит человек, раз он покупал людей!» – подумала Маша и уже собралась было войти в спортзал, чтобы спросить, как до нее дошел смысл разговора, который она только что подслушала. Семена похитили и требуют выкуп! Так вот что это такое! – поняла Маша. Ей стало очень страшно за Семена. Почему-то ей представилось, что Семена похитили какие-то страшные черные существа с длинными руками и кривыми острыми когтями, с горящими красными глазами и клыками, как у вампиров.
– Папа! – сказала Маша, вбежав в спортзал – Купи Семена у чудовищ! У тебя ведь много денег! Ты даже можешь покупать людей! А Семен маленький, он же подешевле! Ему там страшно! А вдруг, они съедят его?! Купи, папа! Ты ведь можешь! – Маша подбежала к Китайцу, который сидел на табуретке и наматывал эластичный бинт на руку и обняла его – Семену страшно! Чудища могут его съесть! Насовсем! Папа, купи Семена, пожалуйста!
– Доча, ты не понимаешь пока – мягко сказал Китаец, обнимая Машу. – Но поймешь, когда вырастешь, я точно знаю. Я не могу купить Семена, потому что у него есть свои мама и папа, понимаешь? А папа Семена не думал, что нужно деньги копить и не транжирить. Он купил дворец на Рублевке, купил лимузин, купил зачем-то яхту, на которой даже ни разу не ходил в море, и которая просто стоит где-то в Италии в порту! Если бы он не тратил деньги куда попало, то сейчас он смог бы купить Семена у чудищ! А я, если сейчас отдам чудищам деньги, то ты останешься без будущего! Ты моя дочка, Маруся, понимаешь? Лучше я на эти деньги куплю тебе счастливое будущее! А Семен – просто сын моего бухгалтера!
– Но ведь дядя Мануил твой друг? – спросила Маша. Почему-то ей стало сейчас очень страшно от слов, которые говорил ей отец. Она понимала своим детским умом, что отец сейчас совершает ужасный поступок и не напрасно уговаривает ее. Маша, конечно, не понимала в этот момент, что на самом деле, Витя – Китаец, человек, которого боялись очень многие в Москве, в лице своей маленькой дочери, пытался уговорить свою совесть…
ГЛАВА 3. «Анна Селиверстова»
… – Да уж! – помолчав и сделав изрядный глоток виски, сказал режиссер, поболтав в стакане кубики льда – Непростой выбор перед Китайцем встал! Я где-то, даже, его могу понять!
– Ты серьезно сейчас?! – Машка возмущенно тряхнула волосами – Понять?!
– Ну да – кивнул Николай – Мне, как демиургу человеческих страстей, пусть суррогатных и выдуманных, все-таки кажется, что понять можно Китайца! Нет, не оправдать, ни в коем случае! Но понять можно! Он, по сути, защищал свою семью! Да, таким извращенным способом! Да, ценой, возможно, жизни ребенка! Но ведь, как бы цинично это не звучало, любая война – это жертвы! А здесь Китаец столкнулся именно с войной, я считаю!
– Дааа! – Машка тряхнула волосами – Вот уж, действительно, правду говорят, что все вы – ненормальные! Поехавшие! Ваша эта самая психика подвижная, как мы видим, порождает настоящих монстров!
– Кто это «вы» – поинтересовался Григорьев – Режиссеры?
– Да вообще! – сказала Машка – режиссеры, художники, писатели, музыканты! Все! И чем талантливее, тем более поехавший! Ты вот, например, абсолютно поехавший!
– Ну что же! – усмехнулся Григорьев – Более сомнительного комплимента мне еще никто, пожалуй, не говорил! Но от такой прекрасной девушки, знаешь ли, Мария, и такой комплимент – высочайшая оценка!
– Во-во! – тряхнула Машка волосами – Я же говорю – поехавший! Полностью! Ни одной шестеренки в голове нормальной нет! Лечить тебя надо, Коля, лечить! Электричеством! Чтоб приоритеты на место встали! Хотя, наверняка, не лечится такое! Это, как горб – только могилой!
– Да боже упаси! – отмахнулся режиссер – Не хочется пока! Я еще недостаточно яркий след оставил потомкам! Так сказать, мой манифест поколениям еще только начал создаваться!
– Ладно, живи! – смилостивилась Машка – Но я считаю, что Китайцу даже мысли нельзя было допускать, что выкуп можно не платить! Хоть ты что мне говори, но я уверена, что права!
– И не собирался ничего говорить! – сказал Григорьев – Конечно, права! С общегуманитарной точки зрения – сто раз права! А вот в картине мира Китайца, все-таки, он был прав! Понимаешь, о чем я?
– Что, мол, у каждого своя картина мира и своя мораль? – Машка посмотрела на небо за стеклом иллюминатора сквозь стакан с виски – Но ведь должны же быть какие-то общепринятые нормы?! Или что, если у тебя есть деньги, то ты можешь купить себе индульгенцию?!
– Ну, выходит, что так… – сказал режиссер – Не скажу, что это правильно, но с грустью констатирую, что часто очень, так оно в реальной жизни и бывает! И здесь уж, как повезет! Вот мы и вернулись снова к теме везения и невезения!
– А при чем здесь везет – не везет?! – не поняла Машка – Или ты про Иммануила? Или про Семена?
– Вообще, про семью Шнайдеров! – сказал Григорьев.
