День четыреста девятый!

Вы продержались 408 дней!

Крепко держитесь?

Проснулся я оттого, что дверь на балкон на втором этаже непрестанно хлопала то назад, то вперёд – её забыли закрыть. При этом, когда она открывалась, внутрь башни беспрепятственно врывался рёв ветра и брызги воды снаружи. Прочитав сообщение от системы, я не решился просто выйти на стену и посмотреть, что там творится – и оказался прав. Сначала я достал длинную верёвку, привязал её к ножке кровати, другой конец обвязал вокруг пояса и решительно двинулся к двери.

– И вот зачем оно тебе? – сонно поинтересовалась Ариша.

– Как зачем?! – удивился я. – А адреналин? А сделать посреди ночи глупость? Ты как вчера родилась, в самом деле…

Преодолевая поток ветра, я добрался до дверного проёма и вылез наружу. Глазам моим предстала картина настоящего природного катаклизма, какого на наш остров ещё не обрушивалось. Дождь ещё не зарядил в полную силу, хотя было видно, что до ливня, который потоком обрушится свыше, осталось недолго. В небе беспрерывно сверкали ветвистые молнии, и некоторые били прямо в море, – а ветер метался по Мысу, гоняя волну и пытаясь срывать крыши, которые только успели восстановить.

Море накатывало на берег уже не просто волнами – а небольшими цунами, которые, наталкиваясь на препятствие в виде крепостной стены, взлетали вверх на высоту третьего-четвёртого этажа. Грохот валов мог, наверно, и глухого оглушить во второй раз. Но самые страшные звуки доносились со стороны края шельфа: казалось, там кто-то организовал пушечную батарею на тысячу орудий и теперь садит без остановки.

Инстинкты где-то глубоко внутри требовали срочно вернуться в дом, взять Аришу, спуститься в подвал и скрыться в пещерах – ведь там точно не достанет. Но если бы человек всегда своим инстинктам подчинялся, то наше общество слабо отличалось бы от дологнисского. Поэтому я решил повнимательнее посмотреть, что происходит в нижнем Мысе… И, конечно же, по закону наиподлейшей подлости, попал под шквал!..

Ветер, и без того сильный, неожиданно окреп, заревел и обрушился на город. Ну и заодно на меня – чего уж там, раз сам пришёл… Я почувствовал, как мои ноги отрываются от земли – и через секунду, сжавшись в комок, буквально влепился в закрывшуюся дверь башни. Сквозь рёв ветра отчётливо слышался странный шелест, который никак не идентифицировался. И только когда я увидел пролетающую мимо черепицу, стало понятно, что именно она его и издаёт. Нет, не эта единственная – а вся та масса черепиц, которую грозный шквал поднял в воздух.

Из последних сил я приоткрыл дверь, проскользнул внутрь, за крепкие стены, и задвинул надёжный засов. Через несколько мгновений дробный стук сообщил о том, что шквал утихает и черепица пошла на посадку. Бомбардировка продолжалась ещё минуту. Ариша соскочила с кровати, подбежала ко мне и обняла, уткнувшись в грудь. Так мы и стояли вместе, дожидаясь, когда утихнет неистовая ярость природы.

А потом снаружи зашелестел уже дождь – настоящий водяной дождь, не из черепицы, а из самой всамделишной воды. Вот только и он долго не стал скромничать – и вскоре с грохотом превратился в сплошной поток, льющийся с небес. Лишь под утро успокоился ветер, а водопад стал самым обычным ливнем. И только тогда и я, и Ариша смогли нормально пойти спать.

В Медное собирались два дня – можно сказать, всем миром. Мыс всё ещё страдал от острого дефицита почти всего, что было в изобилии до прихода вышронцев. И дело было даже не в том, что нас ограбили захватчики – нет, как раз с них была самая большая прибыль. Одних доспехов и оружия на переплавку после их бегства набрали столько, сколько за месяц добычи в Железной долине не выходило…

Зато количество людей в городе сейчас было такое, что встал острый вопрос с перенаселением. И если раньше гончарное производство, мебельщики и столяры ещё справлялись, то теперь они просто не успевали за спросом. С едой тоже бывали перебои. Только в кафе у Повара ещё можно было – правда, по бешеным ценам – отведать весь ассортимент, доступный до нашествия.

А тут ещё и внезапный ливень, устроивший немало разрушений и затопивший улицы нижнего Мыса на целые сутки – пока вся вода не ушла через канализацию. Так что для переселенцев в Медное мы скребли по всем сусекам. А переселенцев было много – почти тысяча человек. Посёлок и раньше был самым крупной нашей колонией, а теперь обещал прочно занять место второй столицы.

День четыреста одиннадцатый!

Вы продержались 410 дней!

Смотри, игрок – это твои мысли! Как, ты не видишь мыслей? Так ведь в пустой голове и мыслей не бывает. Впрочем, это относится и к цельнокостяной голове тоже. В твоём организме рождаются только банальные каловые массы и пустопорожний пердёж. И это надо исправлять! Да! Получай свои +1 к интеллекту и постарайся хоть что-нибудь придумать.

Город бурлил прямо с утра. Это был первый день, когда с небес не лилась вода, – и все, кто мог, принялись заново отстраиваться. Подправляли крыши, убирали мусор с улиц, восстанавливали дощатую мостовую.

Первым из Мыса выдвинулся отряд ударников. Шли мы по пляжу – на восток, в сторону Лосевки. Жители Лосевки тоже отправились с нами. Сегодня из Мыса вообще ожидался настоящий исход жителей малых лагерей и поселений. Больше тянуть с этим было нельзя – нужна была еда, древесина и другие полезные материалы.

Двигались мы небыстро, стараясь подстроиться под темпы движения спутников. Среза́ть изгиб острова тоже не стали – так и шли по краю пляжа, который захлёстывало волнами всё ещё продолжающегося шторма. К тому же, все были нагружены по самое не балуй – короче, быстро не побегаешь. В общем, двигались мы медленно, постепенно вытягиваясь длинной змеёй на пару километров. И это несколько напрягало…

Очень скоро пришлось скинуть большую часть груза на переселенцев и разойтись дозором вглубь острова и вперёд, вдоль пляжа. Однако путь был пуст, а изредка попадавшиеся животные при виде нашей толпы старались побыстрее сбежать. Местная фауна начинала понимать, кто тут царь зверей – и от кого стоит держаться подальше. Мало какие твари на побережье ещё смело выходили против человека.

От Лосевки мы ушли всего часа на четыре, а потом пришлось устраиваться на ночлег – двигались мы, как черепахи. Я рассчитывал на третий день прибыть в Медное, но планы пришлось скорректировать. В итоге я предположил, что путь займёт дня четыре – и так оно и вышло. Лишь утром четыреста пятнадцатого дня голова нашей колонны достигла Медного и остановилась в бухте, глядя на поднимающиеся в небо дымки́.

– Опять двадцать пять! – буркнул Борборыч, тяжело вздохнув. – Кто-нибудь может мне объяснить, почему люди, наткнувшись на кучу пустых домов, решают, что всё здесь строили для них?

– Никто тебе этого не объяснит… – покачал головой Барэл и прищурился. – Но в одном ты ошибся – это не люди.

– Зарядить пушки! – бросил я, глядя, как от стены Медного в нашу сторону двигается группа из двух человек и двух вышронцев. – Если попытаются напасть или откажутся впускать нас в наш посёлок – разнесём тут всё…

– Давайте без этого вот! – попросил Гена, подходя к нам. – Мы тут строились, строились… А они всё разносить собрались.

– И Филь! – привлек моё внимание Борборыч. – Люди в этой четвёрке – не рабы!

Я присмотрелся повнимательнее и понял, что так оно и есть. Люди на равных шли вместе с вышронцами, о чём-то переговариваясь. И если по выражению морд вышронцев ничего сказать было нельзя, то вот на лицах людей была написана усталость и обеспокоенность. Я присмотрелся ещё раз получше к землянам, но знакомых лиц не обнаружил. Оба были мужчинами лет тридцати, но теперь тут сильно старше никого и не найти – разве что по сильно косвенным признакам. Игра медленно возвращала нашим телам молодость… В моём случае просто не отнимала – я и так был молод и полон сил.