Я забираюсь к нему на колени и устраиваюсь поудобнее, кладя руки ему на плечи. Он смотрит на меня снизу вверх, позволяя запустить пальцы в его непослушные тёмные волосы.

— Зигги.

— Хм? — свет целует его кадык, когда тот приподнимается при глотке. Я наклоняюсь и тоже целую его.

Себастьян снова сглатывает, его руки обхватывают меня за талию, опускаются на ягодицы.

— Я нервничаю.

Я отстраняюсь, затем наклоняю голову набок.

— Из-за чего, Себастьян?

— Занятия любовью. Я никогда этим не занимался. У меня была чёртова уйма секса. И ни разу не на трезвую голову. Никогда с тем, кого я любил. Я… немного волнуюсь. Но единственное, что меня не останавливает — это то, что я уже восемь месяцев страдаю от посинения яиц, которое может свести меня с ума, если я ничего с этим не сделаю, — он улыбается в ответ на мой смех, сверкая зубами, прищуривая глаза, такой довольный, что развеселил меня. — И… ну, знаешь, всё это желание заняться с тобой любовью. Это тоже довольно сильный стимул преодолеть свой страх.

Я откидываю назад эти тёмные пряди, провожу пальцем по его подбородку, по ямочке на подбородке.

— Буп.

Себастьян прищуривается, глядя на меня.

— Мы с тобой, — шепчу я, прежде чем поцеловать его подбородок, скулу, шрам, пересекающий левую бровь, — разберёмся с этим вместе. Я нервничаю. Ты нервничаешь. Мы будем нервничать вместе. Мы будем прикасаться друг к другу, пробовать и, надеюсь, немного смеяться, а потом мы будем самими собой, вместе, как бы нам ни показалось правильным. Это будет прекрасно. Этого будет… более чем достаточно.

Его руки скользят вверх по моей спине. Его бёдра двигаются подо мной.

— Тогда, думаю, нам стоит приступить к совместным пробам.

Я тихо смеюсь, затем наклоняюсь для ещё одного медленного, смакующего поцелуя.

— Я тоже так думаю.

Себастьян подаётся ближе, целует меня крепче, и его руки крепко сжимают мои бёдра. Я прижимаюсь бёдрами к его талии, придвигаясь к нему ещё ближе. Он вздыхает, когда я делаю это, и на его губах появляется улыбка.

— Ты собираешься перевернуть мой мир, не так ли? — бормочет он.

— Таков план.

— Отлично.

Я взвизгиваю, когда Себастьян поднимает нас обоих на ноги и ведёт к дивану по тёплому деревянному полу, который солнечный свет окрашивает в медово-золотистый цвет. Он осторожно опускает меня, затем забирается сверху, прижимаясь ко мне всем телом.

— Мне понравилось то, что мы сделали в книжном магазине, — тихо говорит Себастьян.

Я улыбаюсь ему.

— Мне тоже.

— С другой стороны, с тобой мне в любом случае всё понравится.

— Почему же?

— Потому что это ты, глупышка, — он целует меня в шею, затем делает глубокий вдох. — Боже, Зигги, ты так хорошо пахнешь. Мне нужен маленький флакончик с твоими духами, чтобы я мог брать его с собой в дорогу.

Я улыбаюсь, целую его волосы, провожу руками по твёрдым, упругим мышцам его спины.

— Это просто мыло и моя кожа.

— Проклятье. Что ж, похоже, мне придётся брать тебя с собой всюду, куда бы я ни отправился. С этим ничего не поделаешь.

Он снова смещается вверх по моему телу и целует меня, глубоко и жадно, вжимаясь в меня бёдрами.

— Себастьян.

— Ммм?

— Я хочу быть обнажённой. Я хочу, чтобы ты тоже был обнажённым.

Он отстраняется так быстро, что я смеюсь, срывает с себя рубашку, обнажая это тело, которое на моих глазах исцелялось и укреплялось, обнажая все таинственные отметины, которые я собираюсь изучить со временем, водя кончиком пальца по его коже.

Я тянусь к пуговице на его джинсах и расстёгиваю её, затем тяну вниз молнию. Себастьян прерывисто дышит, когда я сажусь и стягиваю их вместе с его трусами. Он привстаёт ровно настолько, чтобы я могла стянуть джинсы и трусы до щиколоток, затем переступает с ноги на ногу, сбрасывая их. Он поднимает меня с дивана, тянется к моему платью и снимает его через голову.

— Никакого нижнего белья, — хрипит он. — Или лифчика.

— Это изобретения дьявола, — бормочу я, когда Себастьян опускается на колени.

Он нежно покрывает поцелуями мои бёдра.

— Я давно хотел это сделать, Зигги.

Я запускаю руки в его волосы, глядя на него сверху вниз, а он смотрит на меня снизу вверх.

— Я тоже хотела, чтобы ты это сделал.

Себастьян медленно запускает пальцы мне между ног. У него вырывается вздох, прежде чем он наклоняется ко мне.

— Мне можно?

Я киваю.

— Да.

Его рот мягкий, ищущий, его пальцы дразнят меня, проникая внутрь. Я выгибаюсь, зарываясь руками в его волосы, пока он лижет меня, быстро и умело, учась отступать, когда я отстраняюсь от слишком интенсивных ощущений, а затем кружит и легонько дразнит языком, пока его пальцы работают внутри меня.

— Себастьян, — выдыхаю я.

Он стонет, проводя рукой по моему животу, приподнимая мою грудь в своей ладони. Его большой палец касается моего соска, и я вскрикиваю.

— Не останавливайся. Не останавливайся, — умоляю я.

Он прижимается ко мне лицом, не торопясь, сильнее двигая пальцами, пока меня, наконец, не охватывает жар, обжигающим, пульсирующим потоком проносящийся сквозь меня, заставляя меня выгнуться и выкрикнуть его имя.

Я очень неуклюже падаю на диван, и Себастьян склоняется надо мной. Его глаза затуманены, зрачки расширены.

— Давай сделаем это снова, — бормочет он, целуя мой живот, затем спускаясь ниже.

— Даже не думай об этом! — смеюсь я. — Поднимайся сюда.

Он подползает ко мне и целует, улыбаясь мне в рот, когда я притягиваю его ближе, и игриво рычу, когда он делает движение, как будто собирается снова сползти вниз.

Откинувшись на спинку дивана, глубокого и уютного, с выцветшей, поношенной хлопковой обивкой, мягкой на ощупь, Себастьян ложится рядом со мной, вытянувшись во весь рост. Его взгляд скользит по моему телу, руки нежно водят по коже, и на его лице написано изумление.

— Зигги, как ты можешь быть такой прекрасной?

Я краснею, быстро и горячо, и улыбаюсь, пока кончики моих пальцев скользят по его широкой груди, по бабочке над сердцем, по цветам и созвездиям, татуированным на его коже.

— Я думала о тебе то же самое.

— Все эти веснушки, — тихо говорит он, проводя по ним кончиком пальца, соединяя точки на моих плечах, вниз по груди, к краю грудей, где они исчезают. Я выгибаюсь навстречу ему, когда его ладонь касается моего соска.

Я кладу руку на плечо Себастьяна, скольжу по его телу вниз. Кончики моих пальцев совершают своё путешествие по планетам и разбросанным словам, открытым книгам и древним символам, терзаемым существам и крыльям ангелов, взлетающим птицам и разбитым сосудам, разливающим своё содержимое.

— Я хочу узнать о них больше.

— Я расскажу тебе, — говорит он. — Только… не сейчас, если ты не против?

Я киваю, не сводя с него глаз.

— Не сейчас.

— Я хочу снова прикоснуться к тебе, Зигги.

Я улыбаюсь.

— Я тоже этого хочу.

Себастьян нежно проводит рукой по одной груди, затем по другой, нежно приподнимая каждую, дразня мои соски. Я вздыхаю в ответ на его поцелуй, потирая бёдра друг о друга. Он нежно скользит костяшками пальцев вниз по моему животу, затем кладёт руку мне на ногу, раздвигая мои бёдра. Его пальцы погружаются в мои завитки, в мой клитор, который размеренно пульсирует. Себастьян легко и нежно поглаживает меня, наблюдая за мной, затем начинает водить мягкими, медленными кругами, всё ниже и ниже, точно так, как он научился делать это языком.

— Вот так? — спрашивает он.

Я киваю.

— Да. Вот так, — у меня вырывается судорожный вздох, затем ещё один, быстрый, болезненный.

— Твои звуки, — шепчет он. Его глаза закрываются, а лоб прижимается к моему. — Даже издаваемые тобой звуки прекрасны.

Я тяжело дышу, когда он погружает пальцы внутрь меня, где я уже такая влажная, так восхитительно близка к разрядке, а затем снова поднимает их, нежно обводя мой клитор. Я всхлипываю и выгибаю бёдра, запрокидывая голову, когда Себастьян вводит один палец внутрь и поглаживает меня, потом к нему присоединяется второй, потирая мою точку G. Он кладёт большой палец на мой клитор и размеренно обводит его кругами.