«Зубрёжница стопудово! – хмыкнул Сэро. – А строчит-то как снайпер! Пятёрку верняк получит… Вот ты-то мне, дорогуша, сейчас и нужна!»
– Девушка! – на полутоне, ласково и заигрывающе, позвал Любу брюнет, наклонившись вперёд.
Ноль реакции. Не слышит.
– Девушка! – чуть громче и медленнее выдал юноша. А затем, рассчитывая избежать внимания Марии Игнатьевны, бросил уже быстро, отрывисто.
Начали оборачиваться все десятиклассницы: и рядом сидящие, и даже те, что подальше. Кроме персоны, к которой непосредственно обращались. Химичка подняла голову – Сэро затих. Не услышать точно было невозможно!
– Тимон! – тихонько присвистнул повеса. Степанченко обернулся и вопросительно кивнул.
– Девчонка, что сидит впереди, шарит?..
Люба, шокированная, догадалась, что речь идёт о ней. Узнала бархатный низкий голос брюнета.
«Блин, да как можно ему дать муть, что в черновике настрочена?!.. Чтоб цыган потом меня где-нибудь за углом пришиб?!» – тихоня насторожилась и сгорбилась сильнее.
– Кто?.. Вот эта?! – Тимофею очень не понравилось, что ровесник обратил внимание на Поспелову. Такое в планы не входило. Ещё не хватало, чтоб у груши для битья появился покровитель. – Да она конченая, убожество, мля!..
– Мне плевать! – обрезал его на полуслове Сэро. – Какое дело, какая она, если девка шарит?.. Позови!
Тим, сглотнув, подчинился. Протянул руку к спине Поспеловой и постучал слегка пальцами.
– Эй, Люба, слышишь?.. Обернись, тебя зовут!
Девушка чувствовала, что привлекла слишком много внимания. Она еле дышала – красная, с расширенными от напряжения зрачками. Тело задеревенело. Бессильные руки прилипли к парте. Ноги окоченели и приросли к полу. Челюсти, склеенные, сжались – вот-вот заскрежещут зубы. Повернуться и посмотреть в лицо смазливому наглому брюнету, тем более улыбнуться девочка попросту не могла. Привыкшее к насмешкам сознание решило, что, если ответить на зов, порция унижений обеспечена.
Мельком обернулась Рашель, кинула насмешливый взгляд на красную Любу. Следом повернулась Камилла. Брюнетка посмотрела оцепеневшей Любе прямо в глаза – зло, смеясь, брезгливо. Она презирала трусость тихони: как можно не использовать такой шанс?! Находчивая Виноградова молниеносно схватила свою тетрадь с работой и, соблазнительно улыбнувшись, передала Сэро.
– Держи! Я всё уже решила и проверила!
– Спасибо! Буду должен! – полушёпотом ответил обрадованный мальчик, благодарно подмигнув.
– Если что, обращайся! – Камилла излучала высшую степень приветливости и обаяния. И тут же не упустила возможность щегольнуть: – У меня «пять» по химии. Всегда могу помочь!
Сэро усмехнулся – намёк понят. Многие девчонки старались ему угодить. Кроме высокомерной глухой овцы с четвёртой парты первого ряда, выставившей его дураком.
«Тебе это даром не пройдёт, сучка, вот увидишь!»
***
Ерик протекал через весь городок и был его достопримечательностью. Мама Любе говорила, что река создана искусственно и служит для спуска воды с рисовых чеков.
На одном из берегов в центре города расположился песчаный пляж. С зонтиками, парой катамаранов и советским дневным кафе с мороженым. В начале 2000-х это кафе переделают в ночной бар с небольшой танцевальной площадкой.
Летом пляж забит до отказа: с мостика молодежь прыгала в реку, кто-то брал на прокат катамаран – все плескались, купались и ныряли с открытыми глазами в мутную воду. Жарили шашлыки.
Забавно, что в метрах пятидесяти от пляжа росли буйно камыши, паслись коровы и рассекали воду стаи гусей и уток. Купающихся живность не смущала. Некоторые люди плавали тут же, среди камышей и домашней птицы, не обращая внимания на обилие помёта на берегу.
На пляжном отрезке река была быстрой. Дальше же – вверх и вниз по станице – течение становилось медленным, тягучим. Мутная тёмно-зелёная вода густо покрывалась ряской, к её поверхности со дна тянулись пушистые ветки речных водорослей. По всей длине Ерика, где бы Люба ни бывала, росли ивы. Могучие стволы, скрючившись, пытались дотянуться до воды, свешивали ветвистые космы прямо на гладь реки.
Большая часть Ерика пряталась в тени плакучих ив. Цвела ряска, шелестели робко камыши. В тёплые дни, прогревшись вдоволь под солнцем, плодовитое горластое войско лягушек запевало причудливые серенады.
Комары гудели роем вплоть до середины октября. А в особо урожайные на своё кусачее племя годы давали жару не только прибрежным жителям, но и всей станице.
Река протекала вблизи каждой из четырех школ. От Ерика до Любиной седьмой школы нужно было пройти пару кварталов. Здесь свешивались в реку деревянные мостки рыбаков. Ближе к центру, где стояла элитная школа №1, берега укрыли бетонными плитами, спускались к воде цивилизованные каменные ступеньки.
Зимой в редкие кубанские морозы река промерзала. На льду местные катались на санях, а кто-то просто бегал без коньков в своё удовольствие. Пару зим в водоёме гостили два лебедя, что стало большим событием в станице.
Несмотря на заболоченность, местами Ерик был довольно глубоким и опасным. Потонуло в нём немало людей.
Люба подошла к пешеходному железному мостику и стала любоваться осенью, наслаждаясь облачной погодой. Торопиться ей после уроков было некуда, поэтому юная особа решила проложить путь вдоль затянутых ряской берегов.
Свежий ветер холодил уставшую голову и разгорячённое тело. Тут, на юге, зима наступала медленно и долго. Да и зимой-то её назвать сложно; скорее, сквозь все зимние месяцы тянется дождливо-протяжная осень, переходящая сразу в тёплую зелёную весну. И снег здесь не обязательный атрибут, а, скорее, редкая краткосрочная диковинка.
Обернувшись назад, на пройденный участок Набережной, Любовь увидела толпу пацанов приблизительно в метрах двухстах и порадовалась, что от этих подозрительных личностей прикрывает её своими густыми ветвями речная ива.
Возможно, этот путь из школы домой для пятнадцатилетней девочки стал бы одним из приятно-уединённых, расслабляющих душу. Только в оценке медленно бредущей компании Люба не ошиблась. Выдрессированное чутьё человека, привыкшего предупреждать опасность, её не подвело.
Среди компанейской кучки были близнецы из 10 «Д». Осмотрительный Сэро, привыкший глазеть по сторонам да подмечать любую мелочь, а не пребывать в душевных раздумьях, сразу заметил среди колыхавшихся ветвей неугодную зубрёжницу. Девка – в пёстрой мохнатой вязаной кофте ниже бёдер а-ля «бабуля носила» и плиссированной шерстяной юбке до середины голени – стояла у начала моста, опёршись о железные перила да покачиваясь слегка.
«Отстойный наряд! Ни одна уважающая себя чувиха такое бы не напялила! – десятиклассник презрительно скривился. – Мышь не дала вчера содрать. Пусть не сказала «нет», но притвориться глухой… Откуда заносчивость? Мы раньше не пересекались. С чего ей выкобениваться?»
Ущемлённое достоинство полыхнуло, требуя крови и мести. Злость смешалась с вредностью и азартом. Юноша решил отыграться. Здесь и сейчас.
– Погнали! – скомандовал Сэро и быстрым шагом пошёл к мосту. Мальчишки, до этого лениво передвигавшие ноги в угоду интересной беседе, будто очнулись и дружно пошли за заводилой.
– Что случилось? – спросил кто-то из компании. Брюнет не ответил. Он шёл впереди, не сводя хищного взгляда с неприятной девицы.
Люба в глубокой задумчивости смотрела на течение, не замечая толпу, что спешила по её душу. Ветер баловался с причёской, бросая пряди прямо в лицо. Девочка убрала руки с перил, поправила заигравшиеся с ветром волосы да лямку рюкзака на плече, затем медленно пошла к другому берегу.
– Эй ты, чудила!.. А ну стой, сказал!!! – гаркнул Сэро грубо, чисто по-мужицки, видя, что жертва уплывает, и, дабы притормозить добычу, залихватски засвистел.
Поспелова, пугливо обернувшись на бесцеремонный окрик, увидела пацанскую ватагу да обомлела со страху. В порыве надежды, что орали всё-таки не ей, школьница пошла было дальше, но хабалистый свист развеял надежды избежать диалога, обещавшего быть весьма неприятным.