— Он самый. И в курсе, что вы уже приходили. Что у вас за вопрос ко мне?

— Много времени у вас не отниму, — слегка смутился старлей. — И не вопрос… скорее, просьба… Вы уж извините, но я знаю, что вы большой спортсмен, а сын у меня тоже боксом занимается, тренером работает. Наш пединститут три года назад закончил, отработал в Нижнем Ингаше по распределению, и сейчас вот тут в городе хочет работу найти. И непременно чтобы по специальности.

— Карпухин, Карпухин… а… знаю такого! Он что, бросил бокс? Помню его, на чемпионате края пару лет назад видел. Тогда он у моего друга бой выиграл, — копаюсь в памяти я.

Во взгляде старлея промелькнула гордость за сына, но тут же его лицо омрачилось.

— Травма… Врачи не советуют больше серьёзно спортом заниматься, — вздохнул проситель.

— А у нас что, в федерации краевой вакансий нет? Правда, там зарплаты у детских тренеров копеечные. Есть добавки, уже краевые, но это не сразу, а как мастера кого-нибудь подготовишь…

— Нет вакансий. В начале года были… Сейчас люди берут по полторы-две ставки. Но для моего сына деньги — это не самое главное, а вот жилищный вопрос остро стоит, ведь он женился недавно, — пояснил Карпухин-старший. — Знаю, общежитие тренерам сразу дают, или гостинку, а лет через пять-десять и на квартиру можно рассчитывать.

Ну-ну… догонят и ещё дадут. Никто уже не будет раздавать бесплатно жилье в девяностые. Да и сейчас это не так уж просто сделать: мой Леонидович вроде как двенадцать лет стоял в очереди, и то, если бы не наши с Бейбутом успехи, кто знает, дали бы ему эту квартиру или нет. А тут парень, видно, действительно любит своё дело — такие возможности для заработка открываются, а он тренером хочет быть. Респект ему за это, конечно, но на жильё по очереди рассчитывать не стоит.

— Он из какого общества? — спрашиваю я старлея, так как в голову пришла неожиданная мысль, устроить его сына на место Леонидыча… Карпухин, если не ошибаюсь, до КМС дошёл, плюс три года отработал по специальности…

— «Трудовые резервы».

— Жаль, был бы динамовец… А в школу он не хочет пойти? Учителем? — вспомнил я недавний разговор о нехватке учителей. — Общежитие будет, и отличное! Я там был. Комнаты большие, этаж семейный, спокойный. Территориально оно в Академгородке расположено. А природа там какая!

— Идея неплохая… — задумчиво протянул отец, явно прокручивая её в голове. — А как с вами связаться можно?

— Вот моя визитка. Правда, по этому телефону я недолго доступен буду — ухожу на новое место работы, — предупредил я мужика.

Мы уже собрались попрощаться, как вдруг этажом выше раздался звонкий женский крик — пронзительный, будто кого-то режут! Мент, не раздумывая, рванул вверх по лестнице, игнорируя лифт. А следом за ним и я. Из любопытства, конечно.

— Откройте! Милиция! — грозно требует участковый, долбясь в дверь какой-то квартиры.

Дверь квартиры, куда ломился Карпухин, разительно отличалась от остальных в доме. Это была не просто деревяшка, обитая дермантином, а красивое, лакированное и явно штучное изделие. Под стать ей была и фурнитура: ручка, замок, да даже дверной глазок, всё просто кричало о финансовом благополучии жильцов. Но открывать её нам никто и не подумал, и вообще — криков больше не раздавалось, но какой-то неясный шум за дверью все же присутствовал.

Дела… Ломать дверь, да ещё такую дорогую, чревато, но и крик уж больно был истошный — как не отреагировать?

— Что там? — отворилась дверь соседней квартиры, и из-за неё высунулась голова молодого мужика, судя по характерному амбре, уже принявшего на грудь после трудового дня.

Растянутые треники и майка-тельняшка, обтянувшая пузо, не оставляли сомнений в том, что перед нами местный житель, а не какой-нибудь гость.

— Да вот, не открывают, — беспомощно развел руками Максим Викторович. — А до этого так кричали…

— Кузнецовы там живут, — пояснил парень, опершись на косяк двери, отчего его тельняшка натянулась ещё сильнее. — Муж и жена. Это Ленка кричала… Странно, она обычно не кричит — там у них матриархат, и она своего Саньку сама регулярно поколачивает. За дело, конечно: как тот начал зарабатывать хорошо, то налево похаживать стал. Жена его лупит, но он упрямый, всё по-старому. Видать, опять что-то натворил…

«Вот и довела, поди. Не выдержал мужик.» — мрачно размышляю я, тоже не представляя, что делать дальше.

— Так у нас же балкон общий! Мы, бывает, к друг другу ходим в гости через него, — оживился датый дядя. — Айда со мной. Сейчас через него перелезу да посмотрю, что у них там делается.

— Стой! Расшибёшься! Я пойду наряд вызову, — всполошился участковый, но знаток семейных отношений уже скрылся в своей квартире.

— Надо подстраховать парня, — предлагаю я менту. — А что? Он же сам пригласил, значит, можем войти!

Квартирка у нашего неожиданного помощника была один в один как моя — однокомнатная с двумя балконами. Но порядка в ней заметно меньше… да даже совсем его нет. Этот неизвестный пока нам добровольный помощник, судя по батарее бутылок в прихожей, отчаянно колдырит. И жены точно у него нет, уж очень скудная в доме обстановка: диван, продавленный годами эксплуатации, хоть и полированный, но уже порядком пошарпанный стол и колченогий стул. Ни серванта, ни, тем более, такой роскоши, как телевизор, в пределах видимости не наблюдается. Одежда, вперемешку с нижним грязным бельём, кучей навалена в кладовке, дверь которой распахнута настежь.

Поскольку парень от слов перешёл к делу и, шустро отодвинув шкаф от балконной перегородки, разделяющей квартиры, исчез в глубине соседской комнаты, то мы со старлеем, переглянувшись, тоже полезли в проём. Тем более, раздался очередной женский крик, на этот раз сопровождаемый звоном разбитого оконного стекла.

— Незаконное проникновение в жилище… до года лишения свободы, — на ходу предупредил себя участковый.

Глава 34

По причине вечера на улице уже темно, но в комнате ярко горит свет, и происходящее там видно хорошо. И это плохо, так как век такого бы не видел. Картина перед глазами была словно вырвана из какого-то триллера: черноволосая женщина на корточках возле окровавленного мужика, очевидно, своего мужа, с ножом в руках, который наверняка и являлся орудием преступления, так как на нём видна кровь. Яркий свет лампы только подчёркивал этот кошмар, освещая мельчайшие детали — от блеска ножа до лужи крови под мужчиной. Стекло, кстати, разбил наш добровольный помощник, который увидев первым такую неприглядную картину, попытался убежать обратно, но полузакрытая балконная дверь его не пустила. Парень, по всему видно, находился в состоянии паники, так как не нашел ничего лучше, чем выбить стекло плечом.

А вот участковый Карпухин, мгновенно оценив ситуацию, не растерялся.

— Кузнецова! Положи нож! — скомандовал он громко, и эхо его слов разнеслось по всей квартире.

Однако женщина никак не реагировала, будто находилась в каком-то трансе.

— Брось нож! — сурово повторил участковый, шаря в кобуре.

Впрочем, делал это он зря — в кобуре у него не было ничего, даже солёного огурца.

— Я убила его, — раскачиваясь как змея под дудочкой заклинателя, бормотала женщина, махая ножом у себя перед лицом, будто пытаясь понять, как эта опасная штука к ней попала.

— Не, не… дышит он! — кричу я с балкона, не заходя в комнату. — И крови не так чтобы много.

Я внутрь помещения не рвусь. Есть представитель власти, вот он пусть и занимается преступницей. Может, она, конечно, оборонялась, но что-то мне подсказывает, что нет. Есть и другая причина, например, состояние аффекта… Да не о том я думаю!

— Дышит! Скорую! — наконец несчастная вышла из коматоза и стала размахивать ножиком в два раза быстрее.

— У меня есть телефон дома! — радуюсь я законной причине улизнуть.

Тем более, дядя очнулся и, попытавшись приподняться, застонал от боли. От вида порезанного Санька меня слегка замутило… ну не убивец я хладнокровный.