Мы прогуливаемся по вечернему Фрунзе. Город большой, но заметно меньше нашего Красноярска. Теплая погода располагает к неспешным прогулкам.
— Видел девчонку, которая через день у нас убирает в номерах? — внезапно спрашивает друг.
— Ну. Невысокая такая, молоденькая и черноглазая? Так себе… невзрачная мышка, — припомнил я. — И чего?
— А ничего! Сегодня утром увидел её в городе. Она была в джинсах и курточке, и такая, прям… Я и не думал, что из мышки в такую красотку превратиться можно.
— Э… Да ты поплыл! Не о том думаешь перед финалом. Я рекомендую сосредоточиться на бое.
— Поздно, я уже пригласил её в кино. Она согласилась, но придет с подругой. Идём?
— Что за фильм?
— Про проституток! — с восторгом в голосе выпалил Костя.
— А… ну, тогда идем, — усмехнулся я.
В самом деле, не бросать же друга одного на растерзание двум девчонкам! А фильм оказался культовым для нашего времени — «Интердевочка», где лихие будни валютных проституток облизывались со всей перестроечной решимостью.
Лена, новая знакомая Кости, была и вправду хороша собой. Я сначала думал, что её красота — результат искусного макияжа, но подведены были только глаза. Стоило лишь девушке сменить невзрачный халат уборщицы на модную одёжку и снять убогий платок… Короче, оказалась настоящей красавицей. А вот вторая, та, что для меня… скажем так — на любителя. Но манал я таких любителей. Пухлый поросёнок с повышенным либидо лапал мою коленку весь сеанс, якобы переживая за сюжет фильма.
— А у нас официально валютные счета заведены, — зачем-то хвастается Костя после фильма. Не иначе, чтобы похвастать. — Для призовых. Правда, налоги всё равно вычитать будут.
— Нам и наличкой выдают, и рублями, — вспомнил я, и тут же пожалел о сказанном.
Мадина, моя девушка на вечер, засопев как паровоз, ухватила меня под локоток.
— Я считаю, что между мужчиной и женщиной не должно быть материальных интересов! Я вот, например, если кого и полюблю, то просто так, — доверительно шепнула она мне на ухо, пытаясь прижаться пухлым бедром. — А давайте в кафе зайдем! Тут рядом хорошее есть.
— Костя, хочешь? — лукаво спросила красавица Лена.
— Э-э-э. если ненадолго, — промямлил мой окончательно растаявший друг.
— Нет, девушки. Нам пора в гостиницу, завтра финал, — сухим и безжалостным тоном обломил я надежды всех троих своих спутников на романтИк.
— Гад ты, — сообщил мне Цзю, когда, нацеловавшись вдоволь с Леночкой, вернулся в гостиницу.
— Ты ужин пропустил, — заметил я. — А погуляешь завтра, ведь улетаешь только в четверг.
— Да, я поеду в Ташкент, там сборы недельные, — припомнил Костя.
На следующий день начались финалы. Хотя бои и были разбросаны по весовым категориям, а не шли один за другим, но Костя и Орзубек все равно оказались на ринге раньше меня. Мой друг занял место в синем углу, а Орзубек, шумно поддерживаемый зрителями — в красном. На самом деле форма у обоих боксеров одинаковая — красная. Единственное отличие заключалось в цвете шлемов: у Кости он был синий, почти голубой, тогда как у Назарова — красно-белый, почти как у «Спартака».
Первый раунд начался довольно активно и перевеса ни одной стороне не принес. Не знаю, как оценили судьи, но по мне бой был равный. Орзубек выглядел молодцом и боксировал заметно лучше, чем делал это в полуфинале.
— Орзубек Назаров, мастер спорта международного класса. Провел пятьдесят международных встреч, в сорока четырех из них вышел победителем… — диктор восторженно перечислял многочисленные заслуги Орзубека, заводя и без того беснующийся зал ещё больше.
После небольшой заминки в начале боя Костя начал активно работать двойками, не упуская ни одного шанса. Один из его ударов был настолько мощным, что рефери даже зафиксировал нокдаун. И все бы хорошо, но внезапно Назаров, почувствовав поддержку трибун, изменил тактику и пошёл в атаку. Размашистыми ударами он прижал Костю к красному углу ринга. Теперь Цзю оставалось только защищаться, но в таком положении это делать было крайне неудобно — канаты мешали маневрировать. Назаров же, используя свою выгодную позицию, сумел нанести противнику пару серьезных ударов. Да… ситуация критическая!
— Костя, бей! — заорал я что есть мочи.
Глава 2
«Кранты Костяну», — только и успел подумать я.
Цзю же так не считал и из неудобной позиции, осыпаемый ударами Орзубека, он сквозь мешанину рук умудрился нанести двоечку, уронив в нокдаун соперника. Тот отлетел метра на два в сторону! Встал, конечно, но Костян ему опомниться не дал, отправив в ещё один нокдаун. Третий! А значит… Цзю чемпион СССР! Трибуны разочарованно шумят, обсуждая проигрыш земляка.
Следующий финал в категории до 57 кг, где Артемьев дерётся с татарином Хаматовым, который похож на представителя этой народности, как я на корейца — совершенно рязанская физиономия у парня. Пока я готовился к финалу, Артемьев в пух и прах разнес соперника и стал чемпионом! Что ж, теперь мой выход! По жребию мне достался синий угол. Будем надеяться, счастливый. Ведь и Цзю, и Артемьев победили, будучи там.
— На ринг приглашаются боксёры первого среднего веса до 71 кг, — торжественно заявил диктор, а зал зашумел, хлопая, возможно, даже и мне.
Ведь мой соперник — мастер спорта международного класса, а я заслуженный мастер спорта. Но это моё преимущество эфемерно. Бой начался осторожно: армянин действовал хитро, много маневрировал, пытаясь меня обмануть и запутать, периодически пробивая защиту «комариными укусами», есть такая терминология в боксе. Он, как и я, работает в правосторонней стойке, но я стойку могу сменить в любой момент, и в этом мой козырь! Акопкохян очень хорошо контратакует, причем зачастую, не дожидаясь завершения атаки. Так мне сказал мой тренер, и я только что убедился в этом, пропустив удар в скулу. Ясно — будет пытаться работать в контратакующем стиле, ведь мой авторитет высок. Я собран, но и мой соперник тоже. Вижу, как он пытается найти момент для главной атаки и решаю обострить бой. Затяжная атака успеха не принесла, а попытку ответить мне я пресек клинчем. Исраел держит руки широко разведенными, и подбородок у него открыт. Это хорошо, но попробуй попади! А вот он попадает! Нечасто, но очки набирает. Аж зло берёт — до чего мой соперник хитрож… хитроумный! Манера его боя проста: парень работает правым джебом, изредка подключая в дело левую, которой лететь до меня очень далеко. Мне его левая не опасна, хотя Леонидыч убеждал меня в обратном перед боем.
Чувствую приближение окончания раунда, обостряю, и в завязавшемся обмене ударами на короткой дистанции случайно, почти борцовским приёмом, роняю соперника на пол… Зал зашумел, хотя это и не нокаут. Но это очевидно для рефери, а в зале видно не всем. А неплохо вышло! Соперника я разозлил, и он попытался в первый раз сам пойти в атаку, но гонг об окончании раунда спас меня от неё. Ну, или его спас от моей контратаки.
— Молодец! Работай так же осторожно, пусть открывается. Ты ведёшь, по моим прикидкам, — почти орёт Леонидыч, но я с ним внутренне не согласен — бой равный.
И вообще, неприятно признавать, но ноги, которые кормили не только волка, а также олимпийского чемпиона Штыбу, сейчас смотрятся хуже, чем кривые и волосатые армянские. Да, мой соперник на ногах едва ли не переигрывает меня! По договоренности с тренером в третьем раунде я резко сменю стойку, ну а весь второй раунд, чую, придётся бегать за соперником, как и первый, изредка получая несильные тычки по той же схеме: джеб — отскок, джеб — отскок, джеб — подключение левой, от которой мне уже придется уворачиваться. «Этак он все три раунда будет скакать!» — озадачился я и пошёл в атаку. Моя двойка была на этот раз только началом, вместо того, чтобы отклонить голову от контратаки Акопкохяна или отпрыгнуть назад, я наклонил её вниз и, как бык, полез в ближний бой, который для меня невыгоден по причине заметной разницы в росте — у соперника рост всего 172 сантиметра. Но вот я совсем не уверен, что переигрываю противника в перестрелке с дальней дистанции, несмотря на уверения Леонидыча. Бдыщ! Это мой лоб встретился с левой Исраела. Пофиг! Удар левой по корпусу, удар правой по подбородку… Да, я решил сменить стойку уже во втором раунде! Очумелый соперник отскочил назад, оказавшись у своего угла, теряя преимущество своих быстрых, прыгающих ног. Уйти оттуда я ему не дал — мощным крюком через руку пробил в челюсть! Исраела заметно повело. Он пытался спастись в клинче, обняв меня, и тем самым удержался от падения. После того, как нас разняли, я нанёс ещё несколько ударов по шлему Акопкохяна. Парень уже плохо защищается, пропуская много моих акцентированных ударов, и судья останавливает это избиение. До гонга на перерыв оставались, как я потом узнал, всего восемь секунд.
