– Ладно. Я не задержусь надолго… – Тари легко, словно юная девочка, побежала по склону. Вскоре она уже казалась маленькой игрушечной фигуркой на разноцветном луговом ковре.

Орвин со счастливой улыбкой наблюдал, как его жена, скинув одежду, без колебаний окунулась в зеркальный омут озера, заставив его гладь сморщиться блистающей рябью. Быстрыми гребками она стала удаляться от берега, уже через минуту выплыв почти на середину водоема. До него донесся ее далекий смех.

Неожиданно, в памяти у Орвина всплыло воспоминание о другом, похожем на это, аанском озере, – возле логова Вараска, места, откуда начался их путь по этому миру…

И иное воспоминание, мимолетное и похожее на сон, о купающейся молодой женщине, которую звали Каролина. Отголосок давней и погибшей жизни, жизни Странника…

Орвин поежился, хотя ему совсем не было холодно, и перевел взгляд на горные пики.

Солнечный пылающий круг уже наполовину скрылся за каменной громадой, а небо над долиной чуть-чуть потемнело.

– Душа, истерзанная волнами тьмы и света, существо без прошлого и без памяти… Судьба твоя темна… – раздался сзади странный голос.

Орвин дернулся всем телом и резко обернулся. В нескольких метрах позади занервничавших скакунов стояла высокая фигура в ветхом сером плаще.

– Кто ты? – пораженно спросил Орвин.

Старый аанец с длинным посохом в руке сверкнул глазами.

– Я брожу по землям Аанэа очень давно, но меня мало кто видел.

– Ты следил за нами?

– Нет. Судьба свела наши дороги.

Орвин усмехнулся, не увидев ничего опасного в облике старца.

– Судьба? Скорее, случай.

– Случайностей не бывает, Бледный Лорд.

Легкий порыв ветра всколыхнул полы одеяния незнакомца.

– Кто ты? – повторил Орвин.

– Олон – мое имя.

– Мне оно ничего не говорит.

Легкая, бесплотная улыбка тронула губы старого аанца.

– В будущем ты не раз вспомнишь обо мне.

– Чего ты хочешь? – спросил Орвин, начиная раздражаться от туманных слов.

– Хочу рассказать тебе о твоем пути.

– Моем пути? Ты знаешь его лучше меня?

Олон прошел вперед и встал впереди коня, направив резной набалдашник посоха на Орвина.

– Я знаю много путей мира. Течение времени не скрыто от меня, ибо я, Олон, владею даром провидения.

Не зная, удивляться ему или злиться, Орвин перевел взгляд с запыленной фигуры на озеро, кромки которого уже коснулась тень. Тари все еще плескалась невдалеке от берега. Он снова посмотрел на стоящего перед ним аанца.

– Может, ты мне снишься?..

– Горе, которого ты не сможешь избежать, ждет тебя, Орвин. – монотонно промолвил Олон, закрыв глаза. – Горе, что ввергнет тебя в темный омут отчаяния и вины. Ибо ты пройдешь стезей предательства.

– Предательства? – переспросил Орвин.

– Ты предашь самое дорогое, что есть у тебя в этом мире. И нелегко будет снова обрести то, что ты утратишь.

Внезапная дрожь пробежала по телу молчащего лорда.

– Грань, отделяющая этот мир от смерти, тонка. И скоро беды прорвутся сквозь нее и затопят все, как бушующее море.

– О чем ты говоришь? – прошептал пораженный Орвин. – Ты безумен…

Олон снова улыбнулся, на этот раз шире.

– Дух мой вплетен в ткань времени. И ты еще вспомнишь обо мне.…

Орвин увидел, как через тело старца стали проходить солнечные лучи. Через секунду он стал бестелесным призраком, пронизанным вечерним светом.

И бесследно исчез. Воцарилась тишина.

Тень горного пика коснулась застывшего в неподвижности Орвина.

– Эй! – раздался радостный оклик с берега озера. – Я иду к тебе!

Он вздрогнул, очнувшись от оцепенения, и повернулся на голос. Тари, уже успевшая одеться, поднималась к нему по зеленому склону.

– Что… Это вправду было, или у меня начался бред?… – пробормотал Орвин, отрешенно смотря на жену.

– Там так прекрасно! Прямо как в детстве! – излучающая радость, Тари взлетела в седло и взглянула на Орвина. – Ты не скучал? Смотрел на меня?

– Д-да… Конечно, смотрел, – он заставил себя улыбнуться. – Ты была похожа на богиню красоты.

– Я старалась тебе понравиться, – она весело рассмеялась, не замечая перемены в его настроении.

– Ну что, теперь – к твоим астрономическим приборам!

Ее конь прянул вперед, с места взяв быстрый темп. Орвин пару секунд помедлил, затем пустил своего скакуна вдогонку.

Почти весь путь до замка – а ехать пришлось не меньше часа – они провели в молчании. Тари, после нескольких неудачных попыток разговорить мужа, разглядывала прекрасные аанские пейзажи, тонущие в оранжево-красных тонах заката. Орвин же, в смятении склонив голову на грудь, снова и снова обдумывал слова привидевшегося ему старца. Ему очень хотелось убедить себя в том, что это была галлюцинация, вызванная зноем или какой-то другой причиной. Но щемящее чувство тревоги, помимо воли, стало расти в его душе.

Когда они подъехали к древнему замку, что уже два года служил им домом, на землю спустилась ночь. Остановив коня возле бронзовых ворот, на арке которых было выведено светящееся приветствие, Бледный Лорд задумчиво окинул взглядом свое жилище.

Ранее оно принадлежало молодому аанцу, также носившему имя Орвин. Во время сражения под светом Светоча Спирали душа благого лорда соединилась с человеческой душой Странника, и с его телом, став неразрывной частью единого целого. Одухотворенного аанской мудростью и аурой человека приняли в общество и снова нарекли Орвином и Бледным Лордом – и он не противился этому, ибо не помнил своей прошлой жизни и настоящего имени. Замок, очищенный от следов жестокости, был заново заселен и по праву перешел во владение к нему и его возлюбленной Тари.

Новые слуги и ученые теперь населяли замок, придя взамен таинственно исчезнувших устроителей жестоких опытов. Долгое время понадобилось гордым аанцам – даже и излечившимся от зла и тщеславия – чтобы привыкнуть к мысли о подчинении двум пришельцам из иных миров. Впрочем, к новому Орвину они привыкли гораздо быстрее, чем к его супруге – ведь Бледный Лорд, словно чистокровный аанец, в полной мере владел ментальным могуществом и обладал синим взглядом. Тари же вызывала в слугах если не неприязнь, то, во всяком случае, непонимание. Разумеется, они все знали о ее заслугах перед Империей, знали и о той великой чести, что оказала ей в свое время Владычица Алайя. Но все же молодая женщина с раскосыми глазами, кожей медного цвета и откровенно прямым характером была совсем чужда им.

«Она права… – подумал Орвин, смотря на мягко светящийся в лучах восходящей Луны замок. – Только я один в этом мире смогу дать ей любовь».

– Помнишь, как мы с тобой очнулись в башне, тогда… в первый день? – спросила Тари, также остановившись возле ворот.

– Все казалось таким странным… – кивнул он.

– Я тогда не могла допустить даже мысли, что замок станет нашим домом.

– Путь судьбы, – промолвил Орвин, пожимая плечами. – Наверное, мы оба, живя в своих мирах, не могли представить, что окажемся здесь. И все таки оказались.

Тари пристально посмотрела на него.

– Ты так и не вспомнил ничего о прошлом?

Он вздохнул.

– Нет. Ничего.

– Ты жалеешь об этом?

– Я стараюсь об этом не думать… – Тронув коня, Орвин въехал под арку ворот. Створки бесшумно растворились, пропуская хозяина.

В саду прогуливались несколько аанцев – работников ментальной лаборатории. Завидев владельцев замка они оборачивались к ним и наклоняли головы, складывая руки в приветственном жесте. Орвин был рад, что этот достойный способ приветствия за последние годы заменил подобострастные правила этикета, принятые при Кроане.

Возле массивных дверей их встретил Селиин, помощник лорда и распорядитель замка. Он поклонился, стоя на крыльце, и молвил:

– Приветствую вас дома, господин Орвин, госпожа Тари. Ужин ждет вас.

Они соскочили с коней, и умные животные, радостно фыркая в предвкушении отдыха, сами пошли в стойло.

– Спасибо, друг, – Орвин непринужденно улыбнулся статному аанцу. – Но я, пожалуй, сразу отправлюсь в обсерваторию.