В зале повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь нервными вздохами участников экспедиции. Некоторые из них сидели, сжавшись, как будто пытались стать невидимыми. Мария смотрела на экран, не отводя взгляда, её лицо было бледным, а пальцы дрожали, цепляясь за край стола. Её попытка удержать самообладание выглядела натянутой, словно сломанная струна готова была вот-вот оборваться.
Тут Алексей, вздрогнув, словно пробудившись от кошмара, закрыл лицо руками. Он говорил, что всегда гордился своим здравым смыслом, но сейчас осознал, что не может логически объяснить происходящее. Эти фигуры были слишком реальными, словно кто-то извлёк их из его разума и воплотил перед ним. Тени, напоминающие его покойного деда, следили за ним, и каждый их жест был пугающе знаком.
– Мы не можем просто наблюдать за этим, – тихо, но уверенно произнёс Роман, пытаясь подбодрить себя и команду. – Возможно, это какое-то природное явление, возможно, планета создаёт электромагнитные волны, влияющие на наше восприятие. Нам нужно выяснить причину.
Однако даже его голос был едва слышен в тишине, которая, казалось, сгущалась вокруг. Каждый, кто смотрел на экран, начинал чувствовать тяжесть, как если бы что-то невидимое сдавливало его грудь. В этом молчании был не просто страх перед неизвестным, а настоящее психологическое давление, будто сама планета хотела сорвать их маски и вытащить наружу всё, что они пытались скрыть.
Вскоре Роман ощутил, как к нему подступают собственные воспоминания. Он вспомнил свою юность, моменты, когда терял близких людей, и чувство одиночества, которое сопровождало его тогда. На экране промелькнул образ его давно ушедшей матери, её улыбка – искажённая, словно отражённая в кривом зеркале. Внутри него что-то защемило, когда он понял, что прошлое вдруг ожило и смотрит на него прямо сейчас.
– Мы столкнулись с чем-то, что не поддаётся логике, – пробормотала Мария, оторвавшись от экрана и обхватив голову руками. – Эти образы – это не просто видения. Они как будто живут… живут внутри нас. Как будто сама планета хочет, чтобы мы испытали всё заново.
Роман посмотрел на неё с тревогой. Он понимал, что это не обычное исследование, не просто очередное задание. Планета, словно странный маяк, вытаскивала из каждого из них самые глубокие и болезненные тайны, самые сильные страхи, то, что лежало так глубоко, что даже сами они могли не помнить об этом.
Скептик внутри него сопротивлялся – он не хотел верить в мистику. Но разум не мог объяснить этот парадокс. Феномены не просто пугали, они указывали на то, что мир вокруг них был готов разорвать их привычные представления на части. И с каждым новым днём тени на экране становились всё реальнее.
Экран погас, оставив их в ещё более гнетущей тишине, словно сама станция задержала дыхание вместе с ними. Никто не двигался, никто не пытался заговорить. Каждый был слишком поглощён собственными мыслями, перемалывая в голове увиденные образы и пытаясь найти в них хоть каплю логики.
Роман первым нарушил молчание. Он глубоко вздохнул и произнёс, слегка срываясь на хрипоту:
– Мы не можем позволить этому… чему-то… захватить нас. Наша задача – сохранять самообладание и выяснить, как эти… видения работают. Если они связаны с атмосферой планеты, то, возможно, нам нужно просто привыкнуть, адаптироваться. Никакая мистика тут ни при чём.
Но его слова, несмотря на твёрдость, не вселили в команду уверенности. Каждый сидел, опустив глаза, словно они все были заперты не только в этой станции, но и в собственных кошмарах, которые Теракс пробудил в них с ужасающей лёгкостью.
Алексей, который до этого момента молчал, наконец нарушил своё молчание:
– Роман, скажи, ты видел её? – его голос дрожал. – Видел… её лицо?
Роман замер. Он понимал, о чём идёт речь, но не хотел это признавать, не хотел вслух произносить имя того, кто приходил к нему в ночных видениях – своего умершего отца. Но отчётливо видел, как его отцовская фигура появлялась среди теней на экране, а его лицо искажалось в потусторонней улыбке. Трудно было поверить, что это всего лишь проекция его подсознания. Всё казалось слишком реальным, слишком личным.
Мария вдруг нарушила тишину, словно вырвавшись из собственного оцепенения:
– Я не могу объяснить это, – прошептала она, – но у меня такое чувство, будто эта планета… видит нас насквозь. Будто она считывает наши воспоминания, извлекает их и превращает в реальность. Как будто у неё есть какая-то… цель, как будто она пытается нам что-то сказать, но… что?
Эти слова повисли в воздухе, ещё больше сгущая и без того удушливую атмосферу. Команда осознала, что они, возможно, попали в ловушку, устроенную неведомым разумом, который использует их собственные слабости и страхи против них. Каждый шаг в этом исследовании, казалось, уводил их всё дальше от логики и науки, и всё ближе к границе, за которой находилось то, чего они боялись больше всего.
– Я думаю, – пробормотал Алексей, вновь взглянув на Романа, – что, возможно, нам нужно перестать сопротивляться. Если мы примем её, эту планету, как она есть, возможно, она нам откроется. А пока мы цепляемся за логику, за наши прежние знания, она будет нас наказывать.
Слова Алексея, странно и в то же время жутко звучащие, заставили всех вздрогнуть. Роман встретился с ним взглядом и почувствовал, как его собственные страхи поднимаются из глубины. Что если Алексей прав? Что если то, с чем они столкнулись, действительно требует от них чего-то большего, чем просто науки?
Но тут они снова услышали странный, приглушённый звук, доносящийся из-под станции. Словно нечто медленно двигалось внизу, прямо под их ногами.
Звук был тихим, приглушённым, но в абсолютной тишине станции его было невозможно не заметить. Он словно просачивался сквозь стены, пробираясь к ним и стуча в сознание, вызывая едва сдерживаемый страх. Роман обменялся быстрыми взглядами с остальными, их лица были мертвенно бледными.
Мария зажала руку Алексея, не осознавая, что делает, – её глаза расширились, словно от внезапного осознания. Роман попытался собраться и сосредоточиться на анализе, стараясь подавить растущее чувство паранойи, но звук подступал ближе, и каждый его новый отклик напоминал странный, тревожный пульс самой планеты.
– Так, – Роман старался придать своему голосу твёрдости, но даже он не мог избавиться от ноток тревоги. – Алексей, с Марией пройдите к системе диагностики. Возможно, звук исходит от оборудования под нами, под станцией.
Но даже Роман не мог избавиться от чувства, что этот звук – не просто результат неисправности. Он был… живым. Ритмичным, как будто кто-то или что-то пыталось сообщить им нечто важное. И в этом «сообщении» ощущалась непонятная угроза.
Алексей и Мария медленно направились к главному блоку диагностики, стараясь двигаться быстро, но неуклюже, будто их тела отказывались повиноваться в этом странном оцепенении. Когда они отошли, Роман, оставшись один, почувствовал тяжесть тишины. Он всматривался в экран, теперь пустой и мёртвый, но всё равно ощущал, будто он был чем-то пугающе знакомым. Как будто то, что они видели ранее, было лишь предисловием к чему-то более устрашающему, к тем тайнам, которые они были не готовы узнать.
Спустя мгновение Алексей снова появился в дверях, на его лице застыла странная смесь удивления и ужаса.
– Мы проверили оборудование, – начал он медленно. – Всё в порядке, но мы обнаружили… нечто. Под станцией есть… – он осёкся, словно ему не хватало слов. – Кажется, там находится странная, едва заметная полость, небольшая пещера прямо под фундаментом. Она не отражается на геологических сканерах, как будто прячется от нас. Но звук определённо исходит оттуда.
Роман ощутил, как холодок страха пробежал по его спине. Полость, не отмеченная на картах, словно скрывающаяся от их технологий? Это противоречило всем правилам их миссии и логике. Но Теракс, казалось, действовал по собственным правилам.
– Значит, – он перевёл взгляд с Алексея на Марию, – нам придётся спуститься и выяснить, что там.
