Так оно и есть, но я отвожу взгляд, стесняясь своего тайного увлечения.

– Ты и сам знаешь.

– Не знаю. Расскажи мне.

Я уклоняюсь от прямого ответа:

– Ничего особенного, разве только стремление к чему-то. Ну что-то вроде просмотра меню перед тем, как пойти в ресторан.

– Предвкушение.

Скорее, проживание чужой жизни, поскольку ни одна из этих поездок не предназначена для меня.

– А ты много путешествуешь?

– Мои поездки обычно связаны с работой, поэтому я мало что вижу, кроме гостиничного номера и места, где работаю. Кто-то другой занимается планированием и расписанием.

Я бы сказала, что это даже хуже, чем вообще никуда не ездить. Мы продолжаем ужин в молчании, пока Джихун не замирает с поднятым бокалом.

– Давай спланируем поездку, – предлагает он. – Наше идеальное путешествие.

Наверное, я одурманена вином и теплой интимной атмосферой совместной трапезы, потому что мой первый вопрос: «Куда?» вместо «С какой стати?».

Он ухмыляется и отодвигается от стола.

– Куда угодно. В любую точку мира. Мы могли бы отправиться в кругосветный круиз. Или найти маленькую деревушку в Альпах и целый месяц кормить коз.

– Ты знал, что козы могут лазать по деревьям? – Я обдумываю его предложение. – Я в деле.

Мы убираем со стола, обсуждая характер маршрута.

– Расслабляющий или активный? – спрашиваю я.

– Движение расслабляет меня. Я люблю пешие прогулки. – Он относит вино и бокалы в гостиную и возвращается за графином с водой. – Шумный или тихий?

Я задумываюсь, вытирая столешницу.

– И то и другое? Я бы хотела побывать в большом городе, но временами хочется и уединения. Чтобы не все время в толпе.

– Я тоже этого хочу, – говорит он. – Мне нравится быть с людьми, которых я знаю, но нервничаю, когда ко мне приближаются незнакомцы.

Мы проходим в гостиную, и он протягивает мне бокал. Наши пальцы слегка соприкасаются, и меня как будто бьет током. Должно быть, Джихун шаркал по ковру и набрал статического электричества.

– Для тебя принципиально важно знание местного языка? – спрашиваю я.

Он отрицательно качает головой:

– Я не стесняюсь опростоволоситься. Кто-нибудь да придет на помощь.

– У тебя прекрасный английский, – говорю я. – Ты научился у Ханы?

– Я учился в международной школе, а затем практиковался с Ханой и ее подругой из Ванкувера. А ты владеешь… – Он колеблется, глядя на мои волосы и лицо. – Другими языками? – Надо отдать ему должное, он не начинает наобум перечислять азиатские языки.

– Нет. Моя мама изъясняется на кантонском диалекте достаточно хорошо, чтобы заказать дим-сам[44], а папа говорит только по-английски, не знает ни слова по-китайски.

Он откидывается на подушки, выставляя напоказ линию подбородка. В некотором смысле я бы предпочла, чтобы он оставался тем далеким Джихуном последних дней, потому  что могу сказать, что с этой, более теплой версией, мне будет трудно жить под одной крышей.

Небольшое уточнение: жить под одной крышей, не пуская слюни.

Мы оговариваем еще некоторые детали. Никто из нас не нуждается в роскоши, но обоим нужен регулярный душ. Шопинг важен для Джихуна, но не для меня. Я хочу посетить основные достопримечательности, а он довольствуется их просмотром в интернете. Ни одному из нас не нравится стоять в очередях.

– Я к ним не привык.

– Что, в Сеуле нет очередей?

Он опускает взгляд на свой бокал.

– Не в тех местах, где я бываю.

– Ладно, Мистер Модный Музыкальный Продюсер. Мы будем избегать мест, где вам нужно стоять в очереди, как простым смертным.

Джихун краснеет.

– У тебя есть какие-нибудь идеи о том, куда мы можем махнуть?

– Да.

Блокнот путешествий лежит в моей сумке у двери, и я отправляюсь за ним, но не тороплюсь обратно в гостиную. Никто никогда его не читал. Даже Хана думает, что это всего лишь дневник.

Я задумчиво листаю страницы, когда доносится его оклик:

– Что ты там делаешь?

– Ничего. – Я запихиваю блокнот обратно в сумку и возвращаюсь. – У меня есть местечко на примете.

Он смотрит на меня с подозрением:

– Ты мне что-то не договариваешь?

– С чего ты решил, будто я что-то скрываю? – Я напускаю на себя обиженный вид.

Джихун кивает на мою сумку у двери.

– Ари. Ты не настолько непроницаема.

Я умею признавать поражение, но, когда смотрю ему в лицо, ловлю себя на мысли, что могу довериться ему.

– Я веду дорожный дневник. Делаю заметки об интересных местах.

Он не смеется, вопреки моим опасениям, только кивает.

– Это разумно – завести дневник идей. У меня есть записные книжки для моей музыки, но я постоянно их теряю.

– Ты можешь создать специальную учетную запись электронной почты и отправлять себе заметки. Моя подруга сделала это для своего ребенка и отправляет фотографии и сообщения, чтобы прочитать их спустя много лет. Это как цифровой дневник детства.

Он оживляется.

– Мне нравится эта идея. Ну, и куда, по-твоему, нам следовало бы отправиться?

Меня охватывают сомнения. Я могу найти то, что мне нужно, в интернете, но в моем блокноте уже намечен идеальный маршрут. Джихун ловит мой взгляд и улыбается. Он еще ни разу меня не подвел. Я принимаю решение и бегу за своим сокровищем.

Устраиваясь на диване рядом с ним, я перелистываю страницы. Сам по себе дневник ничем не примечателен: обычная тетрадь формата А5 Leuchtturmigiy с канареечно-желтой обложкой. Мне нравится, чтобы все мои путеводители выглядели одинаково, и у меня на полке стоят заполненные тетради в синих, зеленых и фиолетовых обложках. В самих записях нет особой рифмы или формы, они не организованы по континентам или странам, отелям и достопримечательностям. Скорее, это мешанина идей и информации, почерпнутых из разговоров, социальных сетей и новостных сюжетов, разжигающих мое воображение.

Джихун смотрит с интересом, но молчит, пока я не нахожу нужную страницу. Я делаю глубокий вдох и передаю ему блокнот:

– Вот. Камино де Сантьяго[45].

Он осторожно берет блокнот в руки. Это двухстраничный разворот с приблизительной картой Южной Франции, Испании и Восточной Португалии. Я отметила предпочтительный маршрут паломничества через Северную Испанию и дальше на юг.

Я предполагаю, что он взглянет на карту и вернет ее обратно, но вместо этого он изучает маршрут, прежде чем прочитать заметки о гостиницах, достопримечательностях и полезные советы, которые заполняют уголки страниц.

– Могу я посмотреть остальную часть блокнота? – спрашивает он.

– Зачем?

Он переводит взгляд на меня.

– Это потрясающе. Я хочу знать, какие еще места привлекли твое внимание.

Деваться некуда, верно? Раз заварила кашу, то теперь нужно ее расхлебывать. Я согласно киваю. Положа руку на сердце, я счастлива оттого, что могу поделиться своими впечатлениями. В мире столько чарующих мест, и поговорить с кем-нибудь о тех уголках, что меня особенно волнуют… ну, во всяком случае, это весело.

Джихун не торопится, просматривая страницы. Их не так много, поскольку я начала заполнять новый дневник всего пару месяцев назад. Он указывает на одну из записей.

– Мы можем увидеть самую старую в мире ветчину?

– В музее округа Айл-оф-Уайт [46]. А еще у них хранится древнейший арахис.

– Давай запланируем это для следующей поездки. – Он переворачивает страницу. – Ага, а здесь я был!

– «Атлантис Букс» [47] на Санторини?

Он кивает.

– Внутри очень извилисто и тесно, но можно купить книгу и почитать во внутреннем дворике на свежем воздухе. Городок славится одним из лучших закатных видов в мире.

Я вздыхаю, и Джихун наклоняется так, что наши плечи соприкасаются.

– Придет день, и ты обязательно побываешь там, – уверяет он меня. – Может, нам лучше отправиться в Грецию вместо паломнического маршрута?