Ни Вольников, ни Мельников не звонили. Ну да информацию так быстро получить не выйдет.

Я взглянула на часы – близилась полночь. Сегодня я ничего больше не смогу сделать. Хотя…

Набрала Вольникова.

– Леш?

– Ау? – откликнулся приятель зевком.

– Что там с моим гайцом? Юляев который?

– А ничего. Нет у нас такого. Пока мои добрались до точки, он уже свинтил.

– И что мы не догадались время потянуть? Ну поболтала бы я с ним, – фыркнула я с сожалением.

И попрощалась: пусть человек отсыпается.

Полезла в интернет, попыталась найти страничку Мохова в соцсетях. Не нашла. Озадаченно пожала плечами и отправилась спать. На завтра у меня глобальные планы.

Утро привычно началось с кофе и планирования дня грядущего. Сегодня я собиралась побывать по адресам моховской прописки, а там видно будет. Может, мои приятели что-то нароют? Вольников – с загадочным черным джипом, Мельников – с прошлым Мохова. Буду надеяться на лучшее.

В поселке Жасминный Мохов был прописан в частном секторе. Домик-развалюшка, вокруг – такие же соседские.

Я побродила кругом, порасспрашивала аборигенов. Даже фотографию показала – скачала себе на телефон. Никто его не помнил, никто ничего интересного не рассказал. У меня создалось впечатление, что здесь вообще народу не до соседей.

Благо подсказали мне, где найти хозяев дома. Нашла. Пообщалась. Сдают свою развалюшку регулярно, неофициально, всех жильцов и не упомнят. Вот и вся информация.

Следующая точка – дом в историческом центре. Параллельно тарасовскому проспекту – главной пешеходной улице. Здесь меня ожидало полнейшее разочарование – дом и два соседних снесли. Владельцы неизвестны.

И остался последний адрес. Я чудом нашла дом пять на улице Усиевича. Приглушив напевы «Глюкозы», заехала во двор и не смогла припарковаться.

На карте дом связывали с «Яндекс. Маркетом» и кафе «АндерСон».

Второй подъезд прятался за «Яндекс. Маркетом», и проход к нему был затруднен. Бедный охранник действительно проживал здесь или лишь был зарегистрирован?

Чувство «уже видела» охватило меня на четвертом этаже. Прямо за плечом появился какой-то мужик, проорал что-то и исчез за дверью.

Мохов проживал на пятом этаже. Без лифта. Без вахтера и видеокамер. Звонок. Первая дверь, вторая. В квартире с номером 268 глянули в глазок и не открыли.

Вздохнув, я позвонила еще в одну дверь. И расспросила женщину средних лет с усталым лицом. Она рассказала, что да, Витенька Мохов здесь жил, в соседней с ней квартире. Хороший парень, внимательный, сумки помогал ей донести. Тихий, никого к себе не водил, не пил, не буянил. Иногда не ночевал дома. Квартиру снимал через интернет. Хозяева живут то ли в Севастополе, то ли в Симферополе, сдают через какую-то фирму.

– А тут такое! – всхлипнула женщина. – И к нам полицейские ходили, все расспрашивали.

Поняв, что ничего полезного я больше не узнаю, я распрощалась с женщиной и вышла в подъезд. Присела на подоконник, бездумно листая ленту новостей и размышляя, что неплохо бы побывать в жилище покойного Мохова. Отмычки у меня есть. Главное – сделать это аккуратно.

В разделе «Репортажи» на этот раз не было ничего противоречивого или рекламно-эпатирующего, вроде новостей об Ольге Бузовой или крупных мошенниках, внезапно исчезнувших из поля зрения или оказавшихся не теми, кем они позиционировали себя раньше. Были лишь криминальные новости из Тарасова.

Крупная мошенническая сделка. Неизвестные хакеры атаковали счета граждан и списали деньги.

Мотнув головой, я решилась, вслушалась в тишину подъезда и осторожно вскрыла дверь квартиры Мохова. Замки – курам на смех.

В общем-то, несанкционированный обыск ничего нового мне не дал. Такое ощущение, что Мохов здесь исключительно ночевал и ужинал лапшой из пакетиков. Хотя Глафира вроде бы говорила, что он готовить умеет. Для себя лень было? Тоже возможно.

Заинтересовала меня чем-то визитка, валявшаяся на столике в прихожей. Сервис «Юлес» – серые буквы на бледно-оранжевом фоне. Нечитаемо. Машинально сунула карточку в сумку. Зачем? Она выбивалась из всего безликого барахла, скопившегося в квартире Мохова. Дорогая бумага, пафосный шрифт, определенно делал опытный дизайнер.

Выглянув через глазок и убедившись, что в подъезде никого нет, я выскользнула наружу, заперла дверь и вгляделась в нее, чтобы убедиться, что не наследила. Опаньки, а это что? За латунную рамку старомодного глазка был заткнут тоненький листочек бумаги. И не увидишь, если не присматриваться. Я достала бумагу, она уже успела состариться.

«К270840».

Осторожно положила бумагу в пластиковый пакет для доказательств и убрала в сумку.

Спустилась вниз и поехала домой – размышлять о том, что делать дальше. Данных толком нет. Подозреваемых – тоже. Что делать – пока не представляю.

Но подумать мне никто не дал. Стоило устроиться на кухне с чашечкой свежесваренного кофе, как заголосил телефон. Светка-парикмахерша.

– Тань, у меня проблемы! – взяла быка за рога подружка.

– Какие? – заинтересовалась я.

– С моей карты списаны деньги.

– Много?

– Все, что было. На отпуск откладывала, около сотни, – грустно пробухтела Светка.

– Свет, тебе звонил кто-нибудь?

– Нет.

– А покупала ты что-нибудь через «Сберпэй»?

– Не помню. По-моему, да. Ну… я заявление в полицию подала, меня расспросили, с телефона все скачали. И показали на папки – целая комната папками с делами уставлена. Сказали, что это все пострадавшие. Так что надежды вернуть деньги, скорее всего, нет.

– Так, дуй ко мне, с телефоном в охапку. Я пока поговорю с приятельницей, она специализируется на кибербезопасности.

– Что?

– Она – белый хакер.

Светка хлюпнула носом.

Я озадачилась:

– Свет, что еще?

– Меня с работы выгнали, Таня. Понимаешь? – у нее началась истерика.

Я рявкнула:

– Хорош рыдать, я вызываю тебе такси, приезжай ко мне.

Ангелина, моя приятельница-хакерша, буркнула, что в настоящее время занята. Как освободится, наберет меня. Зато приехала Светка. И позвонила Глафира.

– Тань, мне бы с вами поговорить. Можем встретиться?

– Давайте, – вздохнула я.

Отпоила Светку валерьянкой, уложила спать и вышла из дома.

Глаша подошла к кафе, где мы договорились встретиться, минут через пять после моего появления. У девушки был потный лоб и странный блеск в глазах. Блеск этот был не злой, и девушка как будто была растерянна. Как будто что-то потеряла и теперь судорожно искала.

– Я тут в историю влипла, – вздохнула она. – Как будто мало мне того, что с Витей случилось…

– Рассказывайте, – кивнула я и предложила: – В кафе пойдем?

– Может, лучше прогуляемся? Ну вот, я взяла тачку в каршеринге, и с меня списали половину моих денег.

Глаша засеменила по скользкому снегу. Я шагала рядом и размышляла. Что-то не верю я в такие совпадения: чтобы и у Светки, и у Глаши списали деньги. А если вспомнить ту новость о кибермошенниках, дело становится еще более интересным. Допустим, атака идет на меня. Ну, просто предположим – проблемы у девиц начались, когда я впряглась в это дело. Где я умудрилась наследить? Какое осиное гнездо разворошила?

Побывала я пока только на заводе «Серапион» и в квартире покойного Мохова. Все-таки завод? Ладно, съезжу туда еще, пообщаюсь с руководством, желательно бы еще с кладовщиком… А пока…

Я отмахнулась от мыслей и вернулась к беседе с Глафирой:

– Машину брали через банк онлайн?

– Ну да, – кивнула Глаша. – Это очень удобно.

– Ок, – хмыкнула я. – Глаш, с телефона ничего не удаляйте пока и будьте на связи. Как только объявится моя приятельница и я выясню, что ей нужно, чтобы «пробить» ситуацию, я вам позвоню.

Вернувшись домой, я созвонилась с Кирьяновым и описала ему ситуацию. Он рассказал, что в последние пару недель таких «списаний» денег полным-полно. Откуда берутся данные, никто не знает. Куда уходят деньги – тоже отследить не получается, работают крутые специалисты. Несколько подставных счетов – и все, деньги исчезают в неизвестности. Заявление написать, конечно, девчонки могут, но вряд ли смогут вернуть свои кровные – шансов мало.