Главаря, которым по всей видимости являлся мужчина на ступенях, окружали его сообщники, также приодетые во все не самое броское. Скорее всего, это были городские бандиты, что выбрались и стали терроризировать незащищенные просторы. Главарь самодовольно возвышался над всеми остальными и громко зачитывал написанное на листе в его руках:

– …тридцать килограммов яблок, пять бушелей зерна, телега мехов и кожи, вяленое мясо, какое найдется, и, безусловно, всех имеющихся мулов или настоящих лошадей, – прочитал главарь и добавил напоследок от себя. – Если кто-то хочет еще высказаться против, то пусть сделает это сейчас, ибо в дальнейшем я буду считать наш договор заключенным, а все недостающие озвученные пункты вы будете обязаны возместить золотом.

Собравшийся люд негодовал, плакал, молился, но открыто высказать недовольство не осмеливался никто.

Безволосый главарь хитро и кровожадно улыбался во весь рот. У него не было пары зубов, а те, что были пребывали в состоянии поистине ужасном. Бандит окинул взглядом перепуганную деревенщину, довольно кивая собственному безнравственному величию.

– Сколько же вас таких у нас в сезон бывает – всем и не уплатишь! – внезапно пробился голос хрупкой девушки. – Одни бандиты приходят, потом приходят другие. Никто не остается, а платить нужно всем. Сколько это еще будет продолжаться?!

– Закрой рот, Ринна! – старуха схватила девушку за руку и притянула к себе так, чтобы не дать ей сделать ни шагу в сторону.

– Пусти меня! – вырвалась Ринна и протолкнулась через ватагу крестьян.

– Какая бойкая девушка, – не переставал улыбаться главарь. Он так жадно глядел на юную особу, что и не заметил, как воспылал к ней необузданной страстью. – Мне такие всегда нравились. Не бойся, дитя, тебя убивать я не стану.

Главный разбойник свернул бумагу в рулон и передал подручному, а потом приспустился по лестнице церкви поближе к земле.

– Я соглашусь простить твоей деревне часть долга, если пойдешь со мной внутрь замолить мои грехи. – бандит потянул грязные руки к чистой коже юной девушки. Та отстранилась, что лишь раззадорило негодяя.

– Куда это годиться?! – раздались недовольные возгласы толпы. – Руки прочь от нее, ублюдок!

Некоторые смельчаки полезли к паперти с кулаками, но разбойники быстро встали преградой, обнажив булавы да топоры. Девушка оказалась в плену, стена бандитов оттеснила ее от односельчан, а их главарь потянул ее за собой.

– Руки прочь! – возопила невинная девица.

– Закрой рот. – рявкнул главарь и прижал ее к стене церкви, надев наручники.

– Босс. – окликнул один из подручных.

– Чего еще? – недовольно оскалился тот.

Подельник указал на всадника в латных доспехах верхом на горделивом скакуне, что держал в руке острое копье.

– Надо же, – удивился главарь, почесывая подбородок и прикидывая в уме примерную стоимость выкованного снаряжения. – У нас тут богатенький гоблин.

– Молим тебя, храбрый рыцарь! – миряне посыпались на колени, словно узрели в явившемся всаднике само олицетворение стихий. – Останови их, рыцарь!

– Да какой он рыцарь, – фыркнул главарь, переполняемый презрением. – Не на того вы уповаете, на меня вам надо уповать. А этот… Какой он рыцарь, елки-палки? Панцирь его совсем истлел. Я проткну его стрелой из своего арбалета, аки молния рыбацкую лодку. Лучше беги, парень, пока можешь, вот мой тебе совет.

Всадник ничего не ответил, даже не мотнул головой. Из-за узкой щели личины не было видно ничего, кроме черноты. Не было ясно, куда глядел воин, о чем он думал. Его железная маска хранила столько тайн, сколько не скрывалось в библиотеке Ривернира. Наконец, наездник слегка махнул копьем. Это стало знаком для его лошади, которая парой мощных ударов копыт взрыхлила землю и помчалась прямиком к церкви. Люди в панике расступились, а разбойники в ужасе застыли на своих местах. Острое копье пронзило одного беззаконника, он тут же кубарем скатился с лестницы.

Остальные постарались выбить всадника из седла, но их прыти было недостаточно. Конник успел развернуться и ускакать в сторону.

– Стреляйте, увальни! Режьте лошади ноги! Он ведь совсем один! Окружайте. – командовал главарь, яростно брызжа слюной. Он пнул двух своих соглядатаев, отправив на верную смерть.

Всадник развернулся и совершил еще один заход, на этот раз прикрываясь драконьим щитом, и отправил на тот свет обоих негодяев.

Четверо оставшихся подручных окружили копейщика и попытались взять лошадь под уздцы, но скакун встал на дыбы, заржал, словно гром, и ударил подкованными копытами по головам. Двое преступников пали на землю, болезненно вопя, а остальных пронзил сам всадник.

Главарь испугался. Он схватил несчастную Ринну и, перекинув ее через плечо, потащил к своей лошади. Земляки девушки попытались остановить злодея, но тот оголил острый меч и пригрозил прирезать каждого, кто сделает еще хоть шаг. Он закинул девушку на своего гнедого скакуна и забрался в седло.

– Но! – бандит пришпорил животину и помчал прочь из деревни с пленницей.

– Ринна! – разрываясь от горя и смятения, прокричала старуха.

– Рыцарь! Просим тебя! Помоги! – кричали крестьяне, указывая на беглеца.

Всадник в латных доспехах поспешил вдогонку. Мшистая лошадь его была легка и сильна, а оттого быстра и вынослива. Он смог нагнать главаря бандитов за пределами деревни, на лесной тропе. Разбойник мчался, ругался себе под нос и заряжал арбалет, попутно выкрикивая оскорбления в адрес преследователя, который уже нацелился копьем для нанесения удара. Но главарь бесчестно прикрылся сидевшей за ним пленницей и выстрелил из-за ее плеча.

Стрела скользнула по металлическому щиту преследователя и отлетела в ствол дуба. Пока главарь разбойников заряжал следующий снаряд, всадник в доспехах выровнялся с ним и кольнул негодяя в бок.

Главарь не справился с поводьями, лошадь его свернула в чащу леса и перевернулась. Бандит отлетел и ударился о ствол дерева, а его заложница затерялась среди высокой травы. Гнедая лошадь бандита поднялась и бросилась в чернь леса, оставив своего хозяина на произвол судьбы.

Копейщик же остановился неподалеку, спешился и осторожно сошел с дороги.

Раздался гневный рев, из-за ствола широкого дуба выскочил неприятель с мечом наперевес. Он рубанул столь дико, что удар прошел мимо воина в панцире, и угодил в древесную кору. Бандит вырвал клинок из дерева и постарался сблизиться с соперником, стараясь лишить его копье эффективности на слишком ближней дистанции. Но латник был необычайно проворен даже в столь внушительных доспехах, он прикрывался щитом от любых ударов и отдалялся при каждой возможности, прекрасно маневрируя среди зарослей.

Яростные взмахи бандита рубили каждые встречные куст и ветки. В нем, казалось, была безграничная выносливость, он практически не уступал в маневренности своему сопернику. Разница была лишь в том, что тело воина покрывал полный комплект брони, а разбойник уповал лишь на кирасу.

Тем не менее обстоятельства взяли верх, в шлеме воин практически ничего не видел, ведь среди леса света было куда меньше, а двигаться приходилось с опаской из-за всевозможных торчащих из земли корней, ям, стволов и прочих преград. Воин не смог устоять и споткнулся, завалившись на спину. Разбойник тут же придавил башмаком ведущую руку копейщика, а своими руками сдернул с предплечья щит с гербом.

– Что же это за щит у тебя такой? Никогда не видел это знамя, неужто ты чужеземец? Давай же, произнеси хоть звук! От тебя ни вздоха, ни оха не дождешься! Немой? – разговорился бандит. – Давай-ка откинем твое забрало.

Только он потянулся к шлему, как плечо ему пронзила меткая стрела. Главарь вскрикнул и выронил меч. Он попытался вырвать древко с наконечником, но лишь расковырял рану. Просвистела вторая стрела – она очутилась в икре преступника, заставив его упасть на колени.

– Чтоб вас! – выкрикнул главарь, выискивая тех, кто осмелился стрелять ему в спину. – Крысы! Гребанные трусы, недостойные зваться мужами!