После развода с женой и кучи других неприятностей произошедших пару лет назад, нормальный сон стал для него чем-то вроде приятного бонуса . Но выпадал он в последнее время очень редко, скорее это было кратковременное трех-четырех часовое забытье ночью или днем практически не приносящее никакого облегчения. Головная боль в последние недели почти не проходила, и свыкшись в какой-то мере со своим теперешним состоянием, он перестал обращать на себя внимание. Сколько поспал-столько поспал, сколько поел-столько и поел не все ли равно теперь.? "На все воля богов"– часто повторял он про себя, и хотя верующим никогда не был, эта поговорка Танаки врезавшаяся в память со детства, часто звучала у него в голове.

Подойдя к окну он хотел с досады резко хлопнуть им закрывая, но в последнюю секунду, что-то удержало его. Прохладный свежий воздух так резанул по ноздрям, что он невольно сделал глубокий вдох и с неописуемым наслаждением почувствовал как насыщенный озоном воздух проходит сквозь его легкие и чувствуется каждой клеточкой тела. Странное дело, казалось он никогда не испытывал такого приятного ощущения. Хотя нет, испытывал, забыл просто. В детстве, он часто любил сидеть у открытого окна и слушать дождь, вдыхать свежий воздух каждый раз все глубже, и подставлять лицо под брызги разбивающихся капелек.

Детство.. Какое далекое слово.

Родителей он не помнил. Лишь смутно.. Какие-то лица. И каждый раз,когда он пытался представить их,в душе нарастало какое-то смутное беспокойство постепенно сменяющееся тревогой. Он часто пытался представить себе,как бы сложилась его судьба,если бы его родители были живы, но у него никогда толком ничего не получалось. Слишком давно это было. Каждый раз ему было всё труднее и труднее "выцарапать" из памяти какие-то картинки прошлого. Все было как-то размыто и нечётко. Он хорошо помнил детский дом, и как его забирала тетя Нина, вместе с невысоким, худощавым японцем который постоянно кланялся и улыбался всем воспитателям. И только с этого момента его жизнь начала раскрашиваться новыми красками и ощущениями. С этой новой странички его жизни, Никита уже рос не так как большинство его сверстников.. Никита рос с Танакой.

В Июне 1978 года,в далёкий Сахалинский поселок,пришло известие о том,что экспедиция в которой были его родители, бесследно пропала где-то в бассейне далекой реки с непонятным названием "Тунгусска". С горя "слегла" его бабушка Марьяна, которая оставалась с пятилетним Никитой пока родители искали что-то очень важное в непроходимой Дальневосточной тайге, и он той же осенью оказался в детском доме в котором было много таких же как он ребят потерявших семью. Чего греха таить,ему там не нравилось. Совсем. Нет, кормили там конечно исправно, даже конфеты давали иногда. Постели были чистые, в комнатах было тепло, игрушек правда было немного, но не это главное.. Никита все равно очень хотел домой. И ждал, когда же все-таки вернуться его родители. Он не хотел мириться с тем, что он больше никогда не увидит их, и каждый день подолгу торчал на подоконнике, вглядываясь с надеждой сквозь моросящий дождь в серую даль улицы, мечтая о том, что вот-вот увидит как его папа и мама торопливою походкой перепрыгивая через лужи, заходят на крыльцо и распахнув двери, громко зовут его в коридоре.. Никита даже иногда соскакивал и бежал к двери комнаты,когда ему казалось,что он слышит голос матери или отца. Но каждый раз возвращался обратно один, под тихими насмешками мальчишек, своих соседей по комнате..

Все изменилось только через год.

Акихиро Танака жил в поселке с окончания войны. Вернее с того момента как 23 октября 1949 года, к берегам Японии на теплоходе "Иван Кулибин" отправились на родину последние 250 человек,подданных императора Хирохито. Бывший унтер-офицер Квантунской армии, он добросовестно отработав четыре года в лагере для военнопленных, вместо репатриации решил остаться на острове. Танаке не виделось смысла в своем возвращении на родину. Приемных родителей Танаки не стало ещё до войны. Своей семьи у него никогда не было, и соответственно дома куда бы он хотел вернуться тоже. Милитаристских настроений своей родины он никогда не разделял. Более того,Акихиро считал большой ошибкой начало войны с Америкой,а когда и Советский Союз объявил о начале войны с Японией-понял,что участь их предрешена и положившись на судьбу, с чистым сердцем и большим облегчением как и большинство других солдат и офицеров,сдался в плен советским войскам вместе с более чем полу-миллионными остатками некогда грозной армии,наводившей ужас на весь Китай и Монголию. За четыре года проведенных в лагере, он не терял времени даром. Подружившись с девушкой-переводчиком Светланой, они в свободное время,старательно разучивали тексты песен,рассказов и даже некоторых пьес на русском и японском языках.Как результат,три года спустя Танака уже довольно сносно говорил по-русски,а в лагере было вполне достаточно газет и книг на обоих языках,что бы совершенствовать свои навыки и знания.

Через несколько дней после того как последний теплоход увозивший его соотечественников на родину скрылся за горизонтом, он получив положительные характеристики от всех необходимых инстанций,устроился на работу в местную школу на должность не то завхоза,не то дворника и плотника, не то сантехника и садовника..Он и сам толком не понял, просто позарез нужен был толковый и трудолюбивый человек в пришедшее в сильный упадок учебное заведение. Вскоре Танака получил место в поселковом общежитии принадлежавшем до войны какой-то рыбодобывающей артели, комплект постельного белья, талоны на питание, и жизнь бывшего японского военнопленного постепенно начала налаживаться. К слову сказать остаться решил не он один. Ещё несколько человек остались стоять на причале, помахав отходящему теплоходу руками и выкрикивая пожелания удачной дороги. Местное население относилось к ним хорошо, а нехватка рабочих рук была катастрофической и поэтому для них для всех нашлась работа по душе. Через пару лет,Танака набравшись храбрости и прочитав короткое стихотворение учительнице русского языка и литературы Нине Владимировне, сделал ей предложение. К его безграничному удивлению она согласилась, и они несмотря на некоторые пересуды жителей посёлка, которые к стати вскоре прекратились, через неделю зарегистрировались. Оставив комнату в общежитии, Танака через пару недель, переехал в дом Нины и они начали приводить в порядок, теперь уже своё совместное хозяйство.

Семью Никиты они знали давно, так как жили по соседству с ними. Родители его были геологами и отсутствовали дома иногда по нескольку месяцев. Приезжали на две-три недели, и опять уезжали. Бабушка занималась хлопотами по дому и огороду, а дед Никиты, как потом они узнали, погиб ещё в 44-м, в далекой Белоруссии. Танаке нравился весёлый и добрый соседский мальчишка, который рано научился разговаривать и обладал не только весьма любопытным нравом, но и как оказалось хорошей памятью. Смеха ради Танака начал рисовать с ним иероглифы в старой тетрадке,а когда мальчик к его немалому удивлению практически без ошибок нарисовал такие-же рядом, сильно задумался о том, что бы научить мальчика чему-то полезному и хорошему. А научить Танака мог многому..

Когда случилось несчастье, и Никиту отдали в детский дом, они с Ниной сразу же решили, что заберут его к себе. Своих детей у них не было, и поэтому они начали обивать пороги различных учреждений, добиваясь разрешения забрать мальчика из приюта. На это ушёл почти год. Нине даже пришлось ехать в далёкий Владивосток а затем в Хабаровск, что бы получить необходимые бумаги и справки. Всё-таки Танака был бывшим военнопленным.. Но у них всё получилось, и в конце лета 1979 года,Никита уехал в свой поселок, в дом Танаки и Нины Владимировны.

Первое время,его жизнь,практически ничем не отличалась от детства таких же поселковых малчишек как и он. Осенью он пошел в первый класс, и хотя Нина немного сомневалась насчет того, что ему ещё не исполнилось семь лет,Танака сумел быстро убедть её в том,что мальчик вполне справиться. Читал Никита хоть и не бегло, но вполне сносно. Писал хоть и немного коряво, но буквы знал все и даже немного умел считать.. До ста.. С хвостиком.