Представьте, что у вас двое детей: старший и младший. Из соседней комнаты вы заметили, что младший на глазах у старшего опрокинул и разбил вазу. Когда вы вошли, малыш сказал, что вазу разбил соседский мальчик, приходивший в гости. Старший слышал это, но не поправил его. Признаете ли вы старшего ребенка виноватым? Накажете ли?
Такие и подобные этим вопросы мы задавали родителям в той же анкете, с которой начали эту главу. И тут опять все решает возраст ребенка. Если малышу 3 г., мало кто из родителей сочтет его виновным. Если же 5-7 лет, ответ почти всегда единодушен: виноват.
Итак, 5-летний отвечает не только за свои поступки, но и за поведение младших. Это значит, что мы, взрослые, сознательно или бессознательно, передаем ему некоторые функции воспитателя. И совсем не обязательно, чтобы у ребенка был младший братик или сестренка. Ведь он встречается с детьми и за порогом дома: в дошкольном учреждении, на улице, в гостях…
Теперь мы видим, что начиная с 2 лет ребенок входит в сферу действия моральных норм. Узнает, что хорошо, что плохо. Вступает в действие социальный контроль. Сначала взрослые, а затем и сверстники начинают следить, чтобы он соблюдал определенные нормы поведения. Хочешь сохранять хорошие отношения со взрослыми? Хочешь играть со сверстниками? Придерживайся норм. По крайней мере тогда, когда ты под контролем… Усложняются нормы… Растет их число… Усиливается контроль…
Но это – лишь внешняя сторона развития. А что происходит внутри детского сознания? Ведь бессмысленно требовать от ребенка соблюдения моральных норм (например, быть честным, не обманывать), если у ребенка отсутствует соблазн их нарушить. В том-то и дело, что интересы малыша и окружающих его взрослых не всегда совпадают. Для 2-х летнего ребенка не очевидно, например, почему нельзя съесть кусочек торта, приготовленного для гостей и оставленного в столовой на столе. Ведь торт так вкусно пахнет и так хочется откусить кусочек. Но увы – тогда придется иметь дело с гневом родителей – малыш это знает по опыту.
Вот тут-то и делает ребенок – нет, не 2-х летний, а годом-двумя постарше – важное открытие: возможность обмана. «Почему не сказать, что от торта откусил кто-то другой, например собака?» Так ведь и не накажут, а накажут, так не меня», – думает малыш.
Итак, умение обмануть, при всей его обыденности, – не простое умение. Это – результат сложного психического развития. Для 2-х летнего малыша уже не трудно замещать в игре одни предметы другими – например, использовать кубики как еду для куклы или притвориться, что в пустой пластиковой ванночке есть вода, а кубик от лего выполняет функции мыла. Но одно дело – притвориться в игре, другое – в жизни. Ведь для того, чтобы обмануть, надо изменить, «отредактировать» реальные события, и притом сделать это сознательно.
Вернемся к ситуации «собака и торт». Трехлетний малыш знает и понимает, что на самом деле от торта откусил он. Способность запоминать события ежедневной жизни появляется у ребенка с развитием речи. С появлением языка в голову малыша как бы вставляется портативный магнитофон: ребенок невольно запоминает то, что произошло с ним в течение дня. Конечно, это запоминание не совершенно. Что-то забывается, что-то запоминается с искажениями – но в целом 3-х летний малыш может дать более или менее правильный отчет о тех событиях, которые произошли с ним в течение дня. Для удобства назовем этот воспоминание «историей». Важно то, что мы не выбираем, запомнить или не запомнить «историю» – она запоминается сама собой, автоматически. Поэтому запомнить «историю» (например, что это я откусил кусочек от торта) может и 2-х летний. А вот отредактировать «историю», представить ее так, как это выгодно ребенку («собака откусила кусочек»), – не так-то просто. Двухлетка на это не способен. Не может он держать в голове одновременно две вещи – «историю» и «обманную историю», да еще и выдавать «обманную историю» за «историю». На это, и то не всегда, способны лишь 3-х летние. Подчеркну, что не всякое искажение истины является созданием обманной истории. В реальной жизни мы иногда искажаем правду без сознательного намерения. Например, проведя приятный вечер в доме друга и внезапно спрошенные им, нравится ли нам его новый ковер, мы склонны ответить утвердительно, даже если в действительности ковер нам не понравился. Когда за столом мама спрашивает 5-летнюю дочь, помыла ли она руки перед едой, дочка может сказать «да», хотя в действительности надо было ответить «нет». Напротив, «обманная история» составляется заранее, с сознательным намерением ввести других людей в заблуждение для достижения личной выгоды.
Но ведь если ребенок обманывает, выдает «обманную историю» за «историю», то он рассчитывает, что взрослый поверит в это. Иными словами, малыш надеется, что взрослый будет исходить в своих действиях из ложного представления о событиях (торт испортила собака), а не из того, что произошло на самом деле (торт испортил я). Значит, на практике 3-х летний малыш в состоянии приписать взрослому «ложные представления о действительности» – то есть то, что «в теории» могут сделать лишь 5-летние.
Парадоксально, но факт – 3-х летние могут эффективно добиваться своих целей посредством «обманных историй», понимают, что взрослый, поверивший в них, будет исходить из ложных представлений о ситуации, а в теории – не в состоянии решить задачку на «ложные представления» (вспомним ситуацию с Макси его шоколадкой). Впрочем, в психологии такие «бессознательные способности» – факт известный. В последние десятилетия ученые обнаружили, что даже новорожденные могут делать и «понимать» многое из того, что раньше считалось доступным лишь детям более старшего возраста – например, отличить круг от креста или треугольника, твердый предмет от мягкого и т.д. – не имея практически никакого опыта взаимодействия с реальным миром.
Но вернемся к нашей проблеме. Итак, примерно в возрасте 3-4-х лет ребенок открывает возможность добиться своего и остаться безнаказанным, сочинив и рассказав «обманную историю». Хорошо это или плохо? Конечно, обманывать – это плохо, но давайте взглянем на ложь малышей с несколько другой стороны. Дети живут в мире, в котором власть распределена неравномерно. В этом мире правила устанавливают взрослые. Они могут наказать ребенка, а ребенок взрослых – не может. Иными словами, в отношении к власти и контролю взрослые имеют односторонний приоритет. И это не проблема – до тех пор, пока интересы малыша совпадают с интересами взрослых. А если они расходятся? Если малыш хочет чего-то, а взрослые не хотят? У ребенка есть только один способ защитить свои интересы и не вступить в конфликт с «властью» – сочинить обманную историю. И будьте уверены – если малыш увидит для себя такую возможность – он это сделает.
Каким бы странным это ни показалось, но открытие возможности обманывать делает ребенка свободным. Теперь малыш может выбирать – нарушать или не нарушать запреты взрослых – ведь умелому обманщику наказание не грозит. И чем старше ребенок – чем чаще подворачивается такая возможность и тем умелее малыш в искусстве обмана. Он и не подозревает о том, что вступил на путь, который неизбежно приведет его к развилке – к выбору одного из двух возможных путей морального развития: прагматической или бескорыстной морали.
В самом деле, обманывая других, малыш создает удвоенный образ себя. С одной стороны, он хорошо помнит «реальную историю» – например, что он переложил шарики рукой, а не лопаткой, как требовалось по правилу. С другой стороны, ребенок создает и сообщает «обманную историю» – что он действовал по правилам, честно, и к шарикам рукой не прикасался. Тем самым ребенок создает два разных «образа себя» – образ себя «для себя» и образ себя «для других». В образе для себя – он нарушитель и обманщик, в образе для других – он хороший и честный. Постепенно, с годами, противоречие между двумя разными образами себя растет. Становится невозможным «тянуть» два противоречащих друг другу образа себя – надо выбирать, с кем ты будешь идентифицировать «реального себя» – с позитивным или негативным образом. Что-то одно: или отказаться от нарушений и обмана и действительно сделаться честным и нравственным человеком, или же встать на путь двойной морали. Как же сделать этот выбор? Можем ли мы помочь малышу встать на путь истинной, бескорыстной морали? Да и нужно ли это? Может быть, двойная мораль – более легкий путь к выживанию и успеху в современном обществе?
