– Итак, Арт, – сказал он. – Давай поговорим о том, что ты делал с двенадцати до трех часов дня.

Спарринг возобновился, медленный, утомительный, с частыми тяжелыми паузами. Иногда Шоукросс спрашивал, что с ним будет, если он признается. Когда детектив указывал ему на нестыковки и противоречия в показаниях, тот только пожимал плечами.

Каждый раз, когда возникало желание отступить и закончить, Кубински заставлял себя мысленно вернуться к сцене на мосту, которую видел десять часов назад. После того как с тела убрали тротуарные плитки, в свете полудюжины фонариков стали видны пятна крови. Патологоанатом сказал, что жертву могли убить до того, как изнасиловали. А возможно, эти два действия произошли одновременно. Кубински вздрогнул. «Если на небесах есть Бог, – сказал он себе, – то она уже наверняка была мертва».

К 9:00 оба в комнате заметно устали. Кубински все ждал, что Шоукросс встанет и уйдет, но тот по какой-то странной причине не хотел уходить. Среди преступников встречались «крутые» парни, считавшие, что должны держаться до конца, не сдаваться, ни о чем не просить и даже не требовать соблюдения своих прав. Детектив полагал, что это как-то связано с сохранением лица, мачизмом, какой-то глупой гордостью. А может, они боялись выглядеть ссыкунами, второй из низших форм жизни в криминальном мире после стукачей. Они убеждали себя, что могут перехитрить самого умного собеседника при помощи лжи и манипуляций. Некоторым это действительно удавалось. «Но этому не удастся, – сказал себе Кубински. – Не выйдет, даже если нам придется сидеть здесь и разговаривать целый месяц. Посмотрим, кто спасует первым…»

Психологическая дуэль продолжалась еще полчаса, прежде чем Шоукросс, словно очнувшись, поднял голову и сказал:

– Ну, наверно, я это сделал.

Кубински постарался не выказывать волнения. «Дело пошло, – сказал он себе. – Пошло по-настоящему». Но эта туманная формулировка его не устраивала.

– Чушь собачья! Не надо вот этого «наверно, сделал». Ты это точно сделал. И ты это знаешь!

– Может быть, сделал, – пожал плечами Шоукросс. – Но я правда ничего не помню.

После этого он снова ушел в себя.

Кубински вышел в соседнюю комнату, где находились помощник окружного прокурора Гилберт и следователь полиции штата.

– Я думаю, он готов. Пойдем, вы будете свидетелями.

В присутствии остальных детектив задал Шоукроссу формальный вопрос для протокола.

– Вы хотите рассказать нам о том, что произошло под железным мостом на Перл-стрит между 14:00 и 14:30 второго сентября 1972 года?

Шоукросс заколебался, потом едва слышно произнес:

– Наверное, я сделал это. Но на самом деле я этого не помню.

Кубински надавил, но убийца уперся и больше ничего не сказал. На совещании в тесном кругу окружной прокурор Маккласки с сожалением констатировал: «Это довольно слабое признание».

Кубински сказал, что это только начало.

По указанию окружного прокурора Шоукросс был задержан по обвинению в убийстве и помещен в городскую тюрьму. Несколько часов спустя, во время процедуры опознания, четыре девочки, которые видели его на мосту, уверенно указали на него. Кубински надеялся, что этой идентификации будет достаточно для вынесения обвинительного приговора. Девочки не смогли связать Шоукросса с Карен Энн, но помогли приблизить его к жертве.

Детектив отхлебнул еще кофе и принялся приводить все в порядок: составлять справочные отчеты, протоколировать улики, заказывать дополнительные фотографии моста и места убийства, писать обращения к потенциальным свидетелям. И только после полудня он приступил к составлению предварительного отчета. Сильные пальцы бывшего дояра застучали по клавишам.

«Мы полагаем, что после „Ист-Хиллз“ Артур Шоукросс поехал по Хантингтон-стрит в район железного моста. Прислонив велосипед к перилам, он спустился к берегу реки и отправился на рыбалку. Заманив проходившую по мосту Карен Хилл, он совершил над ней сексуальное насилие, убил посредством удушения, а затем прикрыл ее тело плитками и покинул место преступления примерно в 14:00–14:30. В это время его заметили четыре девочки, прогуливавшиеся в том районе. Для обеспечения алиби он использовал Терри Тенни, которого случайно встретил на Фэктори-стрит примерно в 14:30–14:35… Как указал свидетель, Шоукросс посмотрел вниз через решетку на тротуаре – вероятно, чтобы проверить, видно тело или нет».

На подготовку предварительного отчета потребовалось более часа. Закончив черновик, Кубински подумал о Джеке Блейке в связи с одной уликой – запоздалой и недостаточной, чтобы гарантировать предъявление обвинения по делу Блейка, но достаточной для возобновления расследования. Уильям «Корки» Меррок позвонил в полицию и сообщил, что несколько месяцев назад встретил мужчину, выходившего из леса за его мотелем и заправочной станцией недалеко от кладбища Норт-Уотертаун на местном шоссе 12Е. Он не смог назвать точную дату, но это случилось примерно во время исчезновения Блейка. Ботинки у мужчины были заляпаны грязью, и он нес две части старой удочки, которые, по его же словам, нашел на берегу ручья Келси-Крик. Меррок сказал, что мужчина представился Артом Шоукроссом и объяснил, что пересек четырехполосную межштатную автомагистраль 81 пешком. Меррок сказал полицейским, что почти уже забыл об этом случае, но вспомнил о Шоукроссе, когда услышал это имя по радио.

Кубински достал карту Уотертауна и провел ногтем линию к заправочной станции и мотелю на северо-западной границе города, где работал Меррок. Рядом находился треугольный лесистый участок с ручьем Келси-Крик, отделенный тремя проходящими рядом трассами и ответвлением железной дороги Пенн-Сентрал. Он был готов поспорить, что тело Джека Блейка лежит там, ровно посередине.

В восемь часов вечера того же дня детектив откинулся на спинку своего офисного кресла и попытался осмыслить несколько суровых реалий. У него по-прежнему не было ничего на Шоукросса в деле Блейка, кроме уверенности в том, что сумасшедший сукин сын имеет к этому прямое отношение. Однако большое жюри присяжных не могло выдвинуть обвинений, полагаясь только на полицейскую интуицию. Требовалось гораздо больше доказательств, а лучше всего тело и в придачу признание. И даже в этом случае, напомнил себе Кубински, дело может быть проиграно. Уотертаун был маленьким закрытым сообществом, где можно повлиять на суд и где место окружного прокурора занимал человек, которого детектив считал слабым, невыразительным политиком. Если плохие парни не соскакивали с крючка каким-то одним способом, были и другие способы.

Кубински решил не терять время даром и действовать быстро. Он не спал уже два дня, но ему и в голову не приходило поехать домой или вздремнуть в задней комнате. Он знал, что должен заставить Шоукросса признаться, прежде чем суд назначит ему адвоката. Сон подождет.

Около девяти часов вечера он зашел в камеру убийцы и поболтал с ним несколько минут, пытаясь укрепить ту хрупкую связь, которая возникла между ними во время разговоров о Карен Хилл.

– Арт, я говорю тебе это для твоего же блага, – мягко начал он. – Ты убил маленькую девочку, и я знаю, что ты также убил мальчика. Ты можешь рассказать мне об этом, Арт. В любом случае, так или иначе, тебя обвинят в убийстве Карен. Освободи от этого свой разум. Сними весь этот груз с души.

Шоукросс не ответил.

– Подумай об этом, Арт, – сказал Кубински. – А я еще вернусь.

Детектив проинформировал шефа полиции Лофтуса, затем снова навестил убийцу сразу после десяти часов вечера. Шоукросс лежал, растянувшись на койке.

– Привет, Арт, – сказал детектив. – Как дела?

Убийца улыбнулся.

Кубински выдавил улыбку в ответ и спросил:

– Ты хочешь мне что-нибудь сказать?

– Возможно, – ответил убийца.

– Что ж, давай поговорим.

– Никаких проблем.

Это было его любимое выражение, и оно могло означать все что угодно.

– Арт, нам сказали, что тебя видели, когда ты вел Джека Блейка в Пул-Вудс.