— Все в порядке, — ответил я. — Я и мистер Фрэнклин, и не мистер Фрэнклин — я понимаю, что вы хотите сказать.

— Элфи говорит, — медленно начала она, — что есть жокей Дерек Фрэнклин, выступающий в состязаниях по стипль-чезу. — Она вновь посмотрела на мою ногу, словно начиная догадываться. — Он раз стал чемпионом и всегда был в десятке лучших.

Это... вы?

— Да, — скромно признался я.

— Мне нужно было у вас узнать, — продолжила она. — Но никому не хотелось спрашивать.

— Почему?

— Аннет считает, что вы не можете быть жокеем. Вы слишком высокий. Она сказала, что мистер Фрэнклин никогда об этом не говорил. Аннет знала лишь то, что у него есть брат, с которым он видится несколько раз в году, и не собиралась верить Элфи, потому что ей казалось это невероятным. — Она помолчала. — Элфи сказал об этом вчера после вашего ухода. Потом он сказал... они все сказали... что не понимают, как жокей может возглавить такую компанию. Если вы действительно жокей. Им хотелось, чтобы это оказалось не так, и поэтому не хотелось спрашивать.

— Передайте Элфи и всем остальным, что, если этот жокей не возглавит компанию, они могут распрощаться с работой и оказаться на улице еще до конца недели.

Джун смотрела на меня своими широко раскрытыми голубыми глазами.

— Вы говорите точно так же, как мистер Фрэнклин!

— И не стоит упоминать о моей профессии клиентам, чтобы я не получил аналогичный вотум недоверия.

Судя по губам, у нее чуть было не вырвалось что-то вроде удивленного восклицания. Стремительно выскользнув из комнаты, она тут же вернулась в сопровождении остальных, по лицам которых можно было понять, что у них появились новые опасения.

Среди них не было ни одного вожака. Вот досада.

— У вас такой вид, будто корабль тонет, а спасательная шлюпка дала течь, — начал я. — Да, мы лишились капитана, и, я согласен, наше положение не из легких. Моя профессия — лошади, а не бизнес. Но, как я уже говорил вчера, компания будет благополучно существовать. Как бы там ни было, я постараюсь об этом позаботиться. Так что, если вы будете нормально работать и клиенты не разочаруются, вам же лучше, потому что, если мы прорвемся, всех вас ждет премия. Да, я не похож на своего брата, но я и не такой уж дурак и учусь всему новому довольно быстро. Давайте же продолжать выполнять заказы и... не вешайте носа.

— Мы, собственно, не сомневаемся в ваших способностях... — кротко возразила Лили, персонаж Шарлотты Бронте.

— Нет, сомневаемся, — перебил ее Джейсон. Он смотрел на меня чуть ли не с усмешкой, немного скривив губы. — Подскажите нам, кто выиграет ближайшие скачки?

Я наблюдал за этим дешевым показным гонором в сочетании с рыжей шевелюрой. Он принял меня за легкую добычу.

— Когда вы лично сможете оседлать лошадь, тогда и будете усмехаться. А пока хотите работайте, хотите уходите — дело ваше.

Последовало молчание. На лице Элфи было что-то похожее на улыбку. Джейсон насупился. Аннет глубоко вздохнула, а глаза Джун светились от смеха.

Они все безмолвно удалились, и трудно было судить, удалось ли мне их успокоить. У меня в ушах все еще звучал мой собственный голос, и я уныло думал, насколько сказанные мной слова «я не дурак» соответствовали действительности. Пока не найдутся алмазы или я не потеряю надежду их найти, компания во что бы то ни стало должна держаться на плаву. «Так что все — к помпе!» — решил я.

— Похоже, ваше «внушение» подействовало, — вернувшись, осторожно сказала Джун.

— Хорошо.

— Элфи промыл мозги Джейсону, и тот остается.

— Так.

— Чем я могу помочь?

Взглянув на живое лицо Джун, светлые ресницы и едва заметные брови, я понял, что без ее помощи мероприятие по спасению компании просто не состоится. Она была в курсе дел больше, чем компьютер. Она знала больше Аннет.

— Сколько вы здесь работаете? — спросил я.

— Три года. Я пришла сюда сразу после школы. Можете не спрашивать, нравится ли мне работа, — я ее просто обожаю. Так чем я могу помочь?

— Взгляните, нет ли в памяти компьютера хоть какого-нибудь упоминания об алмазах, — попросил я.

— Я же говорила вам, что мы не занимаемся алмазами, — в ее голосе слышалось некоторое нетерпение.

— И тем не менее будьте любезны.

Пожав плечами, она вышла. Поднявшись на ноги, точнее, на ногу, я последовал за ней и стал наблюдать, как ловко Джун управлялась с машиной.

— Никаких алмазов, — наконец сказала она. — Ничего, как я вам и говорила.

— Ясно.

Я вспомнил про лежавшие в сейфе коробки с приклеенными на них этикетками.

— А вы случайно не знаете химическую формулу алмазов?

— Знаю, — тут же ответила она. — Это — С. Алмазы — чистый углерод.

— Не могли бы вы теперь попробовать на "С"? Она попробовала поискать, но на "С" тоже ничего не было.

— Мой брат умел пользоваться этим компьютером? — спросил я.

— Он умел пользоваться любым компьютером, если у него было пять минут, чтобы прочесть инструкцию.

Я задумался, глядя на пустой, безликий экран.

— А компьютер может зашифровать информацию? — наконец спросил я. Она посмотрела на меня.

— Мы никогда не пользуемся шифрами.

— Но тем не менее можно?

— Разумеется, да. Но у нас нет необходимости.

— А если в компьютере что-то зашифровано, вам об этом известно? — поинтересовался я. Она едва заметно качнула головой.

— Нет, но я могу узнать.

— Как? — спросил я. — Я хотел сказать, узнайте, пожалуйста.

— А что мы все ищем? Я просто не понимаю.

— Алмазы.

— Говорю же вам, мы не...

— Знаю, — прервал ее я, — но мой брат говорил, что собирается купить алмазы, и мне необходимо знать, купил ли он их. Он мог ввести и зашифровать такую информацию в один из тех дней, когда в очередной раз первым пришел на работу и последним ушел из офиса? Мне нужно это знать.

Покачав головой, Джун все-таки стала послушно нажимать на кнопки. Это оказалось довольно длинной процедурой, но в конце концов, на что-то наткнувшись, она с сосредоточенным видом остановилась. Затем с удвоенным вниманием она продолжила, пока на экране не появилось слово «пароль» с вопросительным знаком.

— Не понимаю, — удивилась она. — Мы же ввели в этот компьютер один общий пароль — «Саксони», правда, им почти не пользовались. Однако для каждого документа сюда можно ввести любой другой пароль, отменяя «Саксони». Эта информация была введена всего лишь месяц назад. Здесь стоит дата. Но тот, кто ее вводил, не пользовался паролем «Саксони». Таким образом, паролем может оказаться буквально любое слово, какое угодно.

— Под словом «документ» вы подразумеваете информацию?

— Да. Любая информация озаглавлена как документ. Скажем, восточный культивированный жемчуг, например. Если я высвечу на экране «восточный культивированный жемчуг», то сразу же получу информацию о том, сколько его у нас. Мне часто приходится этим заниматься. Однако информация с неизвестным паролем значится под названием «жемчуг» в единственном числе, а не во множественном, и я ничего не могу понять.

Она взглянула на меня.

— В любом случае здесь ни слова об алмазах.

— Попробуйте еще отгадать пароль. Она попробовала «Фрэнклин» и «Гревил», но безрезультатно.

— Это может быть всем, чем угодно, — беспомощно повторила она.

— Попробуйте «Дазн Роузез».

— А почему «Дазн Роузез»? — Ей показалось это очень странным.

— У Гревила была лошадь — скаковая лошадь — с такой кличкой.

— Правда? Он никогда не говорил. Он был таким приятным человеком, но ужасно скрытным.

— А еще у него была другая лошадь по кличке Джемстоунз.

Явно сомневаясь, она попробовала сначала «Дазн Роузез», затем — «Джемстоунз». Но на экране ничего не появилось, за исключением настоятельного требования пароля.

— Тогда попробуйте «алмазы», — попросил я. Она выполнила просьбу. Ничего.

— Вы же знали его, — не отступал я. — Почему он внес какую-то информацию, назвав ее «жемчуг»?