Мать уже открыла калитку.
–Привет, дочка.
Люба пошла навстречу.
–Привет. Каким ветром?
–А что, я не могу к дочери с зятем просто так приехать?
–Почему, не можешь?
–Вот и я говорю.
Галина Сергеевна приметила дымок из трубы.
–О! Вы баньку затопили! Заодно и помоюсь.
Люба пожала плечами.
–Да, пожалуйста.
Галина Сергеевна шутливо толкнула дочку плечом.
–Я тут подумала…может, мне к вам перебраться?
Люба отстранилась.
–Даже не мечтай.
Мать покраснела.
–Не поняла? Мне, что, места в вашем доме не найдётся?
–Почему, не найдётся? В гости, всегда пожалуйста, но жить…даже не думай. Я с тобой в одном доме…ни за что!
–Надо же! Никогда бы не подумала, что единственная дочь ко мне так относиться будет. У тебя роднее меня нет никого.
Лицо Любы пошло пятнами.
–Ну да. Спасибо тебе. Детей у меня нет, и не будет. А эту ошибку ничем не исправить. Если только…
–Что -если только?
–Я девочку хочу взять из детского дома.
Мать взвизгнула.
–С ума сошла! Зачем тебе это?
–Хочу ребёнка. Лет десяти девочку. Моей, как раз бы столько было.
Глаза Любы налились слезами.
–Если бы не ты…
Галина Сергеевна резко развернулась и пошла к воротам.
–Ну, знаешь ли!
На выходе обернулась.
–Ты сама во всём виновата. Не раздвигала бы ноги…
Громко хлопнула калитка. Шум отъезжающей машины. Люба присела на крыльцо и горько заплакала. Сколько она по врачам ходила! Те только руками разводили. Не научились врачи на место органы возвращать.
Это не зубы. Свои выдернул, искусственные вставил. Тут детородный орган…а его у Любы теперь нет. Значит, и деткам теперь неоткуда будет взяться. Беда это для женщины, которая детей любит. А Люба любит.
На долгие слёзы настроиться не дал голос мужа. Женщина торопливо вытерла слёзы. Не нужно, чтобы Гриша слёзы любимой жены видел. Он всегда расстраивается, когда видит, что Люба плачет. У неё всё хорошо.
Из-за угла вышел Григорий.
–Любонька…
Глянул на покрасневшие глаза жены.
–Ты плакала? Что случилось?
Жена затрясла головой.
–Нет, милый. Это…соринка…
Григорий укоризненно покачал головой.
–Не умеешь врать, не берись. Я слышал, что тёща приезжала. Что она тебе опять наговорила? Ну, зараза…
Любы пыталась успокоить мужа.
–Нет, милый, скорее, это я её расстроила. Она хотела остаться у нас, но мы…мы с ней поссорились и она уехала.
–Чего не поделили?
–Да, так…своё…
Люба всхлипнула.
–Гриша…а давай, девочку на воспитание возьмём? А то дом у нас пустой. Места много, а мы вдвоём…
Это было для неё самой так неожиданно, что она споткнулась на полуслове, и тут же спохватилась. Что она говорит! Надо было Гришеньку к такому разговору сначала подготовить, а она…
Вздохнула.
–Вот я, глупая, без всякой подготовки…Надо было сначала…
Григорий сел рядом.
–Ну, давай, поговорим, раз уж начала.
Люба сжалась. Неужели, не вовремя начала разговор? Вот, голова бестолковая! Гриша, наверное, обиделся и сейчас…А ей так хочется дочку, девочка ей уже несколько раз снилась. Своя, родная…любименькая…
Она подняла глаза на мужа.
–Не вовремя я с этим разговором, да?
Тот обнял жену.
–Почему-не вовремя? Давай, поразмышляем. Ты девочку хочешь?
Люба кивнула.
–Ага. Лет десяти. Самый хороший возраст, ещё не испорчена детдомовским пребыванием и можно будет из неё нормального человечка воспитать.
Григорий вздохнул.
–Ну…я не против. А почему не двоих?
–Шутишь? Сразу две девочки?
–Зачем -две девочки? Девочку и мальчика. Тебе дочка, а мне сын, я из него мужчину настоящего воспитаю.
Сердце у Любы зашлось. Неужели, так бывает? Она допускала мысль, чтобы взять двоих детей, но боялась Григория таким предложением обидеть. А он…сам предлагает мальчика взять. Милый мой! Да я…я тебя теперь ещё больше любить стану…
Люба прижалась к мужу.
–Как ты хорошо всё придумал!
–А что? Может, там… в детдоме, брат с сестрой будут. Вообще, было бы здорово, они дружными будут, потому что родные.
–Наверное. Я в выходные съезжу в детский дом, посмотрю, а потом тебе всё расскажу. А если хочешь, можем, вдвоём поехать.
Гриша качнул головой.
–Нет, ты сначала одна поезжай. Присмотрись, всё хорошо обдумай, а потом мы уже вместе поедем. А то, знаешь, вместе приедем, а у нас потом с тобой взгляды не совпадут, зачем разочаровываться?
Люба задумалась. И снова Григорий правильные слова говорит. Всё верно, он старше Любы, а потому умнее. Да, она сначала одна поедет, походит по детскому дому, посмотрит. Это не обувь или одежду покупать.
И даже не гномиков в сад. Тут серьёзное прибавление в семье будет. Только бы не ошибиться. Приёмные дети, это совсем непросто. Они, в любом случае, чужие. И сердце у многих ледяной коркой покрыто.
Им с Гришей предстоит тот лёд растопить. А вдруг у Любы сердца не хватит, чтобы обогреть чужих деток? Вон, и мать против такого поступка. С другой стороны, Галина Сергеевна только себя любит. Нет в её сердце места для других.
Григорий толкнул жену под бок.
–Чего притихла? Уже мечтаешь?
Люба повела плечами.
–Не мечтаю. Думаю. Серьёзный это шаг.
–Конечно. Только я так думаю, что ты уже на него отважилась. Иначе, не завела бы сегодня такой разговор.
Смольниковы встали. Люба пошла собирать бельё в баню. Гриша сказал, что всё готово, лето, да и дрова берёзовые жарко горят, баня уже протопилась. Самый жар в ней сейчас. Сухой и целебный. А после баньки кваску холодненького. А потом…
Григорий вздохнул. Правильно сегодня Любонька сказала, пустой у них дом. Жену он любит, и никогда не оставит её, пусть даже деток она родит не может. Значит, нужно взять в их дом детей. Сколько их обездоленных по всей стране!
Надо сделать так, чтобы хотя бы на двоих, их меньше стало. Обездоленных, имеется в виду. Будет у них с Любонькой радость- дочка и сынок. В выходные Люба направилась в детский дом. В своём городе его не было, был детский приют, школа-интернат.
Но оттуда детей Люба брать не хотела. Там уж точно, все отходы, пусть Бог простит её за такие мысли. Дети наркоманов, алкоголиков и бандитов. Знакомая у Любы там работает, нарассказывала такого, что волосы дыбом встали.
Забирают тех детей из неблагополучных семей, а они на чистом постельном белье никогда не спали. И в приюте себя ведут, как дома. Для них никто не авторитет, под ноги плюют, друг у друга воруют. Нет, таких детей Любе точно не нужно.
А Григорий сказал, что в выходной поедет к приятелю, у него новые голуби какие-то появились. Ладно, Люба сама в детский дом поедет, хотя и не любит сама машину водить. Заранее узнала, как проехать туда, созвонилась с его директором, объяснила ситуацию.
Та выслушала Любу и согласилась её принять. Только предупредила, чтобы она вначале к ней зашла, поговорила. А потом уже Валентина Захаровна ей деток покажет. Всю дорогу у Любы подрагивали руки, и сердце замирало.
Она даже хотела обратно домой повернуть, так ей было страшно. Но данное директору слово, что она точно сегодня приедет в детский дом, нарушать не хотелось. Валентина Захаровна только из-за Любы придёт на работу, так-то у неё в субботу выходной, да и приболела она немного.
Люба по пути заехала в магазин, купила целую коробку конфет. В ней семь килограммов, пусть все конфеты одинаковые будут, чтобы дети не смотрели, у кого фантики красивее. Директор сказала, что можно сладостей привезти.
Детский дом Люба нашла быстро. Поморщилась. Не очень государство о детках заботится. Припарковала машину, звякнула сигнализацией, подняла глаза на окна. Несколько серьёзных детских мордашек в окно выставились.
И снова Люба подумала, что ей страшно. Как она общаться с детьми будет? И как их выбирать надо? Это же не выставка картин, а живые дети. И глаза…в них просто невозможно без боли смотреть.
