— Неработающие способности — это какое-то последствие или вам всегда так везло?

— И то, и другое, — отозвался Ллэр. — Раньше вполне работало, хотя среди нэйлян крайне редко рождались люди с психокинетическим даром, кто его знает, почему. Может, те же доа постарались тридцать тысяч лет назад — шандарахнули первым экспериментом и зацепили. Может, природа посчитала, что так будет лучше. Нет, у нас, конечно, хватало всяких там экстрасенсов и гадалок, но в девяносто девяти случаях из ста они оказывались или шарлатанами, или умелыми психологами, досконально знавшими язык тела, — он прихлопнул комара, щелчком пальцев отправил то, что от насекомого осталось, в темноту. — Кстати, у нас раньше существовали всякие мази-кремы-спреи и прочая химия, но, честно говоря, мне оно никогда не помогало от этой дряни.

— Ладно, буду фантазировать, что могла бы сделать с этими кусачими уродами.

— Не сдерживай полёт фантазии, — Ллэр ухмыльнулся. — Нам ещё повезло, что здесь сейчас осень.

— Осень?..

Он удивлённо вскинул брови, чертыхнулся.

— Время года. Здесь, на этих широтах — четыре времени года. Лето, когда тепло и даже жарко, всё зелёное, яркое, как было на Тмиоре. Потом — осень, когда становится холоднее. Листья опадают, трава желтеет, — он засмеялся. — Никогда не думал, что придётся объяснять подобное. В общем, потом идёт зима — когда мороз и снег. Ты ведь и о снеге не слышала?..

— Слышала. Представляю в теории. Он — белый. На вершинах гор, так? — Мира улыбнулась, встречаясь с Ллэром взглядом. — Неправильно? Лучше расскажи сам, раз уж мы именно здесь собираемся жить. Мне необходимо морально подготовиться к таким переменам.

— Про снег? Он холодный, ледяной. Он, кстати, есть и на Эннере, только далеко от Бэара. Могу показать. Чтобы подготовилась. Шубу придётся купить. Настоящую, тёплую, меховую, — Ллэр посмотрел на озеро. — Температура воздуха опустится настолько, что оно замёрзнет. И заметь, без вмешательства термостатов, запущенных на охлаждение. Страшно?

— Любопытно, — Мира проследила за его взглядом. Попыталась представить, как будет выглядеть замёрзшее озеро, но воображение отказалось помогать.

Слово «шуба» тоже ничего не говорило. Мира не стала спрашивать. Надо купить — значит купит. И шубу и всё остальное, потому что неожиданно для себя поняла: она хочет здесь остаться, хочет здесь жить. В этом мире. С поющими лягушками и настырными комарами. И со всем остальным, что ещё предстоит узнать о Нэйле. Посмотрела на Ллэра.

— Ты когда-нибудь строил дом?

Он покачал головой.

— Здесь нет. Учти, он будет одноэтажным, потому что нагнать сюда многолюдную бригаду строителей не получится, да и… Высокие дома требуют глубоких фундаментов, а Нэйла не позволит вгрызться под землю, — Ллэр помолчал, будто подбирая слова: — Она находится в постоянной регенерации. Естественным процессам — да, искусственным — нет. Я не уверен, что хоть один из прибитых комаров по-настоящему сдох.

— Это как? — только и смогла выдохнуть Мира. — Опять вечность?

— Нет, нет. Нам — так точно нет. Мы здесь почти как люди. Если не брать в расчёт редкие выходы-входы. Но природа… Вот, смотри. — Он вытащил из охапки сваленного рядом хвороста длинную палку, сунул её в огонь. Подождал, пока та загорится. — Ветки — они как бы уже мертвы, я не ломал их, а только собрал в лесу. Поэтому они горят. Но если, — Ллэр пересел чуть в сторону, поднёс огонь к траве, — поджечь то, что ещё живёт… — Стебли вспыхнули, легко, быстро, тут же потускнели, остались тлеть. А потом, стоило огню погаснуть, выпрямились и зазеленели снова. — Будет вот так. Начнём рыть яму для фундамента — итог не предсказать. Может выроем, и всё будет в порядке, а проблемы начнутся после, может — земля не даст сразу. А комары — сдохнут, когда придёт их час. Хотя… не знаю. Не ставил подобных экспериментов.

— Расскажешь про те, что ставил? И про Урсейю. Ты обещал, — напомнила Мира. Теперь она хотела знать про Нэйлу всё.

Ллэр вернулся на своё место возле костра, помолчал. Шумно выдохнул.

— Урсейя… она была одним из тех экспериментов. Точнее — его последствием. Наш мир развивался совсем иным путём, чем Актарион или Эннера. Не думаю, что Нэйла когда-либо вышла бы за пределы своей реальности. Параллельные миры для нэйлян были вымыслом, слои, надпространство — таких понятий вообще не существовало. Телепатия — сказки, телекинез — фантастические романы. Я говорил, у нас практически не рождались одарённые необычными способностями люди. Но всё-таки появился Алэй, а следом — я. Роми считает, что я сильнее него, и сейчас это так, но раньше… Ты же помнишь, я рассказывал, что он явился к моей матери уже после похорон? Думаю, она даже не понимала, как оно вышло. Сон, призрак, который дарит прощальное чудо. Если бы я не был так на него похож, наверняка поползли бы слухи, но ты сама видишь. В общем, он сделал то, что никто до него и никто после. Сумел зачать ребенка уже практически будучи атради. Бог его знает, может, уже тогда что-то в нашем мире изменилось. Может — было иным всегда и потому позволило. Но, как бы там ни было, это дало мне основания полагать, что раз я уникален, то могу пойти дальше. Мы — можем. Алэй не всегда был ярым противником экспериментов. Когда-то он тоже верил, что поскольку есть я, мы способны на … что-то, — Ллэр покачал головой. — Я иногда сам не могу понять, вспомнить, как, откуда эти мысли зародились в наших умах, в каком горячечном бреду я решил, что имею право попробовать. Не зная толком ничего ни о генетике, ни о биохимии, ни о мутациях или чем-либо ещё. На фига…

Мира не стала спрашивать, что именно он сделал. Примерно догадывалась, что услышит в ответ. Как и о причинах, побудивших Ллэра желать ребенка. Всё просто — обычная история. Скорее всего, через какое-то время пресытился способностями и новыми возможностями атради, влюбился, захотел, чтобы всё было как у «людей» его родного мира: семья, дети. Только образ жизни «пленников Тмиора» такой непозволительной роскоши не предусматривал. И тогда Ллэр со свойственным ему упрямством бросился доказывать себе и всем остальным, что сможет изменить правила.

— Расскажи мне о ней, — попросила она. Невольно улыбнулась, перехватив его удивлённый взгляд. — Клянусь не устраивать истерик и сцен ревности. Я хочу знать. Ты вряд ли поймёшь, но для меня это очень важно, — Мира замолчала. Передумала говорить, хотя собиралась — она ни капельки не ревнует. Наоборот, рада существованию той девушки в прошлом, ради которой он бросился экспериментировать, потому что это доказывает, что когда-то он всё же хотел и мог, и пытался быть с кем-то. И не просто быть. А значит, у них тоже есть шанс. Прикоснулась к его руке, ласково сжала ладонь. — Как её звали?

— Унали. Её звали Унали, — он помолчал. — Первые лет пятьдесят я был похож на наркомана в экстазе, которому хочется ещё и ещё. Я столько получил, и столько ещё мог получить. Узнать, попробовать. Я видел перед собой безграничные возможности и бесконечное время. Только и делал, что мотался по мирам, учился, впитывал, всего понемногу. Даже проверял, как далеко заходит моя неуязвимость. Знаешь, я ведь к тридцати годам излазил Нэйлу вдоль и поперёк, всё искал что-то, сам тогда не понимал, что. Не находил. Деньги были, забот никаких, на будущее плевать. Вот когда закончатся, тогда и… — он хмыкнул. — Потом, когда появилась Роми, когда я узнал об отце. Сделал вывод, что на месте мне не давали сидеть гены. Сразу вбухал немалую сумму в то, чтобы узнать, из какого теста состою сейчас, пока ещё человек. Никто ничего не нашёл. Никаких аномалий, особенностей, свойств. Роми меняла меня, я тратил всё больше и больше на отслеживание этих изменений, но ничего. Теперь понимаю, что технологии моего мира просто были недостаточно развитыми. Возможно, Таль смогла бы найти то, что не удалось тем, кому я платил. Но это уже не имеет значения. И… в общем, когда я приближался к первой сотне — мне надоело. И я захотел домой. А там…

Мира грустно улыбнулась. Как знакомо всё это звучало. Конечно, у неё не было впереди вечности, но первое, что сделала, когда окончательно пришла в себя на Давинаре — бросилась изучать доступные теперь миры. Зная про возможность регенерировать и самоисцеляться, не боялась рисковать. Даже больше — искала опасность. И находила, получая от этого странное удовольствие. И если бы не знакомство с Эйтаном, вряд ли осталась бы так долго на Сейфане. Наверняка продолжила бы бесцельно мотаться по вселенным.