Хотелось разразиться вопросами или даже возмутиться, но слова застряли в горле. Видимо, за последние три месяца, несмотря на весь фейерверк, что творился на Тмиоре, она отвыкла от неожиданностей. Нет, не так. Она отвыкла от подобных неожиданностей. Вот если бы рядом с Замком образовался действующий вулкан, грозя потоками лавы, тогда она знала бы, что делать и как реагировать.

А сейчас Роми чувствовала, будто её швырнули в ледяное море, не помогли выплыть и с довольной улыбкой наблюдают, как с неё стекает вода.

Демонстративное равнодушие на лице Адана не могло скрыть его злорадство на что-то, возможно сделанное или сказанное до того, как здесь появилась она. Яркая молодая женщина — Роми никогда не видела её раньше, — в коротком красном платье, которое так и тянуло обозвать удлиненной футболкой, похоже, тоже неприкрыто наслаждалась происходящим.

Алэй бродил в воде, не выказывая беспокойства, только привычный лёгкий интерес. Невозмутимый. Уверенный. Он последнее время часто бывал таким.

Растерянность схлынула, раздражение не появилось, только тревога — да. Ничего хорошего ни пляж, ни знакомое море под фиолетовым небом, ни зеркальный купол Сферы не предвещали, и вряд ли Роми перенеслась сюда случайно.

— Доброй ночи, — девица, улыбаясь, перевела взгляд с Роми на Адана, потом на Алэя и снова посмотрела на Адана. — Ади, ты ведь нас познакомишь?

— Ты… ты же… — довольное выражение на его лице сменилось изумлением. Искренним и настороженным.

Девица, продолжая улыбаться, кивнула. Опустила на песок туфли, плавно вытянула вперёд левую руку, шевельнула пальцами, и на ладони появился небольшой, размером с яблоко, фиолетовый искрящийся шарик.

— Но… Ты же… Таль?..

Адан, казалось, напрочь забыл, что кроме них двоих на пляже есть кто-то ещё. Переместился к девице, одним шагом преодолел последние разделявшие сантиметры, с силой схватил за плечи, тряхнул. Каштановые кудряшки взлетели в воздухе и мягкой волной опустились на обнажённые плечи.

Роми только сейчас заметила, что кожа незнакомки отражает сиреневый лунный свет, одновременно впитывая его в себя, а внутри чётко просматривается уже знакомая энергия доа, похожая на энергию Адана, но ещё больше — Миры, только в чистом виде.

— Зачем?

— Потом, хорошо? — перебила она, кивком напоминая, что они не одни. В голосе, несмотря на вопросительную интонацию, послышались твёрдые, властные нотки. Так говорят те, кто привык приказывать, а не просить об одолжении. — Ты нас представишь наконец?

Адан какое-то время молчал, не шевелясь. Затем отступил назад, опустил руки.

— Ромиль, Алэй, — он обернулся к Роми. Бросил быстрый взгляд на Алэя, снова посмотрел на неё. — Та самая Таль.

— Та самая и всё? Нет, ты неповторим. Ллэр представил бы меня лучше, — она насмешливо фыркнула. Подкинула светящий шарик на ладони, перевела заинтересованный взгляд на Алэя. Затем уверенно шагнула вперёд, приветливо кивая Роми. — Искренне рада нашему знакомству. Прости, что Ади выдернул тебя к нам. Мужчины-доа. Всегда непосредственны и эгоистичны, как дети, — она небрежно повела плечом. — Но ты ещё можешь попробовать вернуться, хотя не советую.

Роми не собиралась никуда возвращаться. Теперь тем более. Тревога крепла, мысли разбегались. И причиной было вовсе не прогрессирующее количество доа на квадратный метр.

На миг в душе вспыхнуло то же чувство, когда она впервые прикоснулась к Адану. Враг. Защищаться. Потом поняла, что нынешнее и близко не стоит: Адан никогда не был врагом. Не мог им быть, потому что доа и атради никогда не враждовали. Содружество не прививало им эту мысль. Незачем. У возникшего в Плеши чувства была другая природа. Роми теперь знала, особые, только внешне такие же, как остальные народы, населяющие миры вселенных, доа обладали способностью узнавать соплеменников в толпе, даже не видя глазами, безошибочно выходить друг на друга. Возможно, сознание Адана, его спящее знание истиной природы попыталось подать знак, вторгнуться в заблокированный участок памяти Роми. Пробилось, а пустота, на которую там наткнулось, отреагировала неожиданным образом, послав сигнал «враг».

С Таль не было нужды ни в каких ощущениях или сигналах, чтобы распознать исходящую от неё угрозу. И хотя Роми признавала, что может вновь ошибаться, что Таль — не враг им всем, убираться обратно на Тмиор не торопилась.

— Я тоже рада нашему знакомству. Очень много о тебе слышала, — улыбнулась Роми. — Адан, объяснишь?

— Я? — Пару секунд он переводил взгляд с неё на Таль и обратно. Внимательно разглядывал, словно сканировал. Или сравнивал. Потом вдруг зло улыбнулся, с силой привлёк Таль к себе, обхватив за талию. — Нет уж. Пусть он, — Адан кивнул на Алэя, — тебе объясняет. У него хорошо получается. А мы пока прогуляемся. Нам…

— Я сама могу всё объяснить, — перебила Таль. — Гораздо лучше, чем Ади, поверь. Что именно тебя интересует?

— Адан, ты… я… — Роми на мгновение нахмурилась и почувствовала себя круглой дурой.

Неужели она ревнует Адана к этой наглой девице? Роми соврала бы себе, если бы сказала, что никогда не думала о нём и о том, что произошло между ними. Почти произошло. Что забыла его слова, что не вспоминает. Она соврала бы, если бы сказала — что всё это имеет прежнее значение. Но оглянуться на Алэя почему-то оказалось невероятно тяжело. А он в этот самый миг как раз наклонился, выуживая что-то из воды, и через секунду послышались шлепки плоского камешка по воде.

— И что же ты можешь объяснить? — Роми взглянула на Таль. Ещё одна доа и снова из Актариона, который когда-то приложил руку к наказанию Эннеры. Как и почему — не имело значения. Той, кто изменил Миру, не составило бы труда провернуть опыт и над собой. Улучшенный, исправленный и дополненный эксперимент.

— Могу или должна? — улыбка с лица Таль не исчезла, просто стала другой — холодной и жёсткой. Точно так же изменился взгляд тёмно-синих глаз. В них больше не было ни капли вежливого дружелюбия, только высокомерие и голый расчёт, будто Таль мысленно прикидывала, какую пользу может извлечь из ситуации. И совершенно этого не скрывала, как не ждала ответа на свой вопрос. — В принципе, я в отличие от тебя могу объяснить всё. Если захочу.

Роми пожалела, что так мало расспрашивала Ллэра о том, чем он занимается с Таль, о деталях того, что ищет, что не углублялась в его план. Что раньше лишь злилась, обвиняла и предрекала, что ничего не выйдет. А если и выйдет — совсем не то, что задумывал. Позже злость исчезла. Понимание этого в какой-то момент шокировало, а потом у них не осталось времени на личную неприязнь. Слишком много всего свалилось. Они виделись несколько раз, каждый — почти мимоходом. В последнюю встречу она успела рассказать ему о роли Актариона в Содружестве и союзе с Тлай. Почему он не предупредил, что Таль пошла в своих опытах дальше? Не знал или не захотел?

— Если я найду, что предложить тебе взамен? — спросила Роми, возможно резче, чем стоило и чем имела право.

Таль усмехнулась.

— У тебя теперь ничего нет, что могло бы меня заинтересовать. Кроме него, — небрежным кивком указала на Адана, застывшего, словно изваяние. Повелительным жестом остановила, когда он собрался вмешаться. — Ты просила объяснить. Передумала?

Роми вскинула брови, улыбнулась.

— Мы, видимо, друг друга не поняли. Я сюда не по своей воле пришла, и вопрос мой касался именно этого.

— Не знаю, как наши мужчины, но я прекрасно поняла, хотя вопрос ты так и не озвучила.

Таль подкинула на ладони искрящийся сгусток энергии, самодовольно улыбнулась. Фиолетовый шарик пролетел несколько метров, за считанные доли секунды преодолевая расстояние до Сферы, с характерным хлопком встретился со сверкающей гладкой поверхностью и эффектно разлетелся разноцветными искрами.

— Объясняю, что здесь только что произошло. Всё дело в том, что Адан — страшный собственник, — как ни в чём не бывало продолжила Таль. — А поскольку вместо того, чтобы изучать новые возможности, он три месяца последовательно и методично глушил способности доа, то контролировать определенные желания так и не научился. О некоторых даже не подозревает, — она обернулась к Адану, подмигнула. — Мы умеем притягивать других к себе. Практически любого из любой точки и любого мира, пока он открыт, — Таль повернулась обратно к Роми. — Считай, тебе сказочно повезло. Ади очень вовремя тебя приревновал.