Первый акт
Жубай: Сегодня уже четвертый день, как Аркалык не спит. Десятый день ка он не раздевался; мы же достаточно выспались. Надо найти удобное место, чтобы дать Аркалыку возможность отдохнуть. Видите, как он дремлет, опираясь на копье!
Кияк: Какое мужество у молодца! Вчерашний его подвиг, когда он в одиночку пошел и взял медведя вызывает восхищение.
Туяк: Надо же! Когда он схватился в одиночку с медведем, я не выдержал и, выхватив кинжал, бросился к нему, но он уже разорвал челюсти медведя. Думаю, что у этого великолепного человека рука стальная, а сердце, как из рога.
Кияк: О, святой покровитель пир12! Одно то, что он ведет нас через пески, не блуждая, и есть подвиг. В этой пустыни Гоби погибали многие путешественники. Поэтому люди обходят мимо эти пески.
Туяк: Вы не заметили? Вчера и позавчера он пришел с переменившимся лицом, а его сабля и копье были окрашены кровью. В тот день он решил не пугать нас. Как я подозреваю, он пришел после большого побоища. Спросил у него, а он не ответил.
Аркалык: (вздрогнув): Ух… Оказывается, это был сон.
Жубай: Что ты видел, батыр?
Аркалык: Когда я стоял, прислонившись к копью, меня сморил сон. Мне приснилось, что я охвачен огнем, а обе мои руки погружены в человеческую кровь. После этого я проснулся в страхе.
Жубай: Если твои обе руки окрасились кровью, то это- твои богатырские подвиги. Если ты видел, как твое тело объято огнем, то это- к счастью. Это хороший сон. Пусть будет видение как у Кабанбая, а толкование будет как у Казыбека. Аллаху акбар.
Аркалык: Вы коней напоили? Нет среди них загнанных?
Кияк: Одного жеребца, который был загнан, мы зарезали и сразу поели. Больше такого жирного загнанного коня нет.
Аркалык: Впереди нас зыбучие пески. Вы гоните туда всех коней вольным ходом.
Жубай: А что такого в этих песках?
Аркалык: Эти пески – наш большой враг. Если вдруг увидишь гору, по размеру подобную Тарбагатаю, и вдруг ударит ураган, то эта гора перекочует на другое место.
Кияк: Это как гора кочует, разве может гора двигаться?
Туяк: Кочует. Эти песчаные горы пустыни Гоби так и называют -кочующие.
Аркалык: Если приведётся встретить песчаную бурю, то из неё сможет выбраться только настоящий джигит. Когда раньше мне случалось переходить эти пески, то я снимал с себя рубаху и одевал на голову коня.
Жубай: Для чего это делали?
Аркалык: Тому много причин… Если разразится песчаная буря, то в глаза, рот и уши лошади набьется песок. Тогда конь начнет задыхаться, трясти головой, ржать и в конце концов умирает.
Жубай: Когда мы угнали лошадей из крепости Жамбыл то за нами была большая погоня. Тогда ты нам сказал: «Не останавливайтесь, гоните дальше», -слез с коня и остался позади. Расскажи нам, что же там было далее.
Кияк: Кстати, среди них были ли батыры?
Аркалык: Ойбай. Я же вам до сих пор не рассказал. Среди них были три знаменитых батыра.
Туяк: Кто они эти батыры? Были среди них знакомые?
Аркалык: Был такой батыр по имени Дингил, который в год Змеи во время битвы между торгаутами и дурбетами в поединке выбил из седла, как воробышка, торгаутского военачальника и батыра Берена.
Кияк: Надо же, и среди преследователей он тоже был?
Туяк: Ты бился с ним?
Аркалык: Не просто бился с ним, а эта кровь на моем копье – его, Дингиля.
Кияк: Тогда у них нет теперь равного нам батыра. Я знал этого Дингиля. Он был молодым батыром и комендантом дурбетской крепости Жамбыл. У племени дурбет нет никого равного ему.
Жубай: Среди наших преследователей на пестро-гнедом коне скачет один батыр, кто же он такой?
Кияк: Эх, как скачет этот пёстро-гнедой жеребец! Всадник на нем никогда не достанется врагу.
Туяк: Эх, у этого батыра на пёстро-гнедом и рука крепка. Я не заметил, как он приблизился ко мне и когда сказал «чу», он схватился со мной. Когда стали биться я ощутил на себе его руку тяжелую как свинец. Я сразу остановился и, когда бились поочередно, понял, что человеку невозможно вынести такие удары. Думаю, что кроме Аркалыка он победит любого из нас.
Кияк: Ой… господь наш, его сделал батыром его пёстро-гнедой конь. Разве у нас есть конь подобный ему.
Аркалык: Эй, зачем он вам. Он сам больше, чем самому себе верит своему коню. Эх, видел я одного батыра на вороном со звездочкой во лбу, незаметно следил за ним, пропустив 20-30 преследователей и последовал за ним следом. И этот батыр на вороном со звездочкой на лбу, зацепил копьем с земли и подбросил кизяк, а затем ударом кортика в воздухе рассек его надвое. Он сидел и вертел в руках своих как веретено несколько орудий весом несколько батпанов. Он не убоялся меня, когда я, следуя за ним, бил-колотил и сбивал из седла ехавших следом за ним людей.
Жубай: Ты сразился с ним?
Аркалык: Я опасался его. Вначале пришла его очередь: он ударил меня копьем- от сильного удара мой Сарыжал присел.
Кияк: Святые угодники! (Замер, пораженный)
Аркалык: Эх, сильный оказался муж. Пришла моя очередь, он встал и вперил в меня прямой взгляд. Ведь если мой конь споткнулся бы, он меня забрал бы в полон.
Кияк: И чем ты его ударил?
Аркалык: Поскольку он ударил копьем, то применять что-то иное было бы нечестно. Я призвал духов Кабекена и Ер Жанибека, неспешно подъехал и ударил его копьем и его вороной со звездочкой пал оземь.
Туяк: Ведь этот конь был под ним.
Жубай: Не мешай рассказывать, подожди, Кияк. И что после?
Аркалык: Проскочив мимо, я оглянулся и увидел, что он протянул руку к колчану. Невозможно жертвовать жизнью при виде такого. Я свободно держал во рту, зажав зубами, три стрелы. До этого я думал-думал и натянул тетиву лука, нацелившись в область его носа. Так моя стрела вошла в его носоглотку и вышла через висок. Бедный парень с криком повалился на землю.
Кияк: Хвала богу. Это была напасть…
Жубай: Ну а как же те, которые остались позади?
Аркалык: После того, как упало знамя, они бросились бежать. Эх, чего там, пёстро-гнедой не попался мне в руки. Если бы этот пёстро-гнедой был подо мной в седле, то я не допустил бы чтобы торгауты с дурбетами ходили по земле двенадцати Абак кереев.
Кияк: Среди коней, которых мы гоним, есть разные аягоз-скакуны.
Аркалык: Да. Есть кони, которые смогут послужить мужу и окрылить ездока. Когда придем в одно место, то возьмем из них одного-двух лучших, закроем в песках и, чтобы приручить их, сделать домашними, и оденем на них узду.
Кияк: Если вернемся на родину живы-здоровы, как обрадуется Ажи торе.
Жубай: В этот день, наверное, большинство шаманов и гадателей собрались дома у Ажихана.
Аркалык: Кокен и Бейсен, думаю, не менее Ажихана делают гадание по нам.
Жубай: На этом завершится ли наш поход?
Аркалык: Эх, Жубай, Жубай. Ты как ребенок. Мы едем, погубив разных дурбетских батыров и мужей. Цена одного коня стоила нескольких человеческих жизней. Кабекен терпеть не мог терпеть смертоубийства на такой войне. Тому будут последствиями немало смертей, набегов и угонов скота. Не торопитесь. Здесь мы немало будем варить еду и есть мясо. Теперь вы гоните коней, следуя по курсу яркой звезды Еркебая. (Аркалык потянувшись, зевает) Я останусь здесь и посплю немного, иначе нельзя.
Жубай: Нет, если ты уснешь, то мы все здесь останемся. Мы не можем допустить, чтобы ты попался в руки врагам.
Аркалык: Нет, вы езжайте, а меня бог сбережет. Валюсь с ног, спать хочу. Если не посплю не смогу идти дальше.
Туяк: Ты спишь, как великан. Если уснешь не просыпаешься три дня. Это неразумные слова- останусь один в необъятной степи. Мы не можем знать, какие еще враги следуют за нами. Если не враг в людском обличье, то может быть враг в образе зверя. Здесь бродят медведи и тигры в поисках добычи. Ты здесь стоишь один – я для безопасности остаюсь тоже здесь вместе со всеми.
Кияк: Говорите дальше. Пойдемте оседлаем коней.
