А это – куда страшнее…

Едва тварь издала свой громогласный рёв, люди герцога мигом всё поняли. Они так и не появились подле “Медузы”. Предпочли убежать куда угодно, лишь бы подальше от источника звука. Хваленые стражи Вальперги ещё не знали: самый легкий выход из Стии – вперед ногами.

Природа монстра виделась альбиносам противной до глубины души. Его существование попросту оскорбительно. Мутанты понятия не имели, с чем им вообще довелось столкнуться. Тем не менее, персекуторы разделяли одно чувство на всех: эту тварь необходимо ликвидировать. Сейчас же.

У сестры Кьяры тоже проскользнула такая мыслишка. Но приоритетом для неё выступала сохранность пойманной упырицы, кряхтевшей за спиной.

Все остальное вторично.

На деревню опустился гнетущий полумрак, сделав саму явь серой. Зараженные только этого и ждали. Они затаились, впав в состояние сродни анабиозу.

В самых отдаленных уголках поселения, куда живые зайдут лишь в последнюю очередь. Под землей, куда зарылись в преддверии рассвета с головой, не успев забежать в здания вслед за другими.

Жаклин заметила не простые холмики.

Её же счастье, что не полезла глянуть поближе.

Людоеды чувствовали смену погодных условий, как никто другой, и точно знали: времени им хватит. Гули принялись в спешке откапывать себя, чтобы не опоздать на жатву. Добыча сама пришла к ним, узнав о том последней…

Альфа позвал своих братьев меньших. И те откликнулись.

Первым на моровое отродье подался мутант с химеритовым бастардом наперевес. Он не думал о славе и не был ослеплен животной яростью по отношению к бывшему собрату. Всего-навсего переоценил свои силы.

Следом за ним выдвинулся второй, крутанув ледяное копье в руках. Кьяра даже не шелохнулась, лишь наблюдала, гадая, насколько этот громила силен в действительности.

Альбинос почти подошёл на расстояние удара, занося бастард за себя, как вдруг посыпался. Переросток убрал его с одного тычка, подшагнув и замахнувшись рукой. Кулак вбило с фланга в череп, и тот раскололся, будто арбуз, пронзенный увесистой пулей. В разные стороны полетело содержимое. Этот мерзкий, чавкающий звук…

Мутант рухнул на староимперскую брусчатку, будучи не в силах что-либо поделать впредь. Из руки выпал огненный бастард. К тому моменту, как боец очухается, его уже разделят между собой поспевающие гули-бегуны.

Громила убрал первого легко и непринужденно, даже не напрягаясь. Как будто ничего и не произошло, тварь продолжила идти вперёд. Второй персекутор хотел было его уколоть. Ледяное копьё прорезало лишь воздух: монстр лихо увернулся. Альбинос осознал всю бесполезность своего трюка, вознамерился ретироваться.

Только вот поздно уже было…

Едва персекутор дернулся назад, его тут же подхватил бугай. Вцепился в лицо, проталкивая когти в орбиты. Глаза лопнули, как переспелые сливы. Пальцами тварь ощутила что-то мягкое и податливое, как влажная губка, – мозг альбиноса. Тот заорал надрывно, забившись в конвульсиях.

Упырь-великан легко поднял его над землей. Сжал в ладони голову, заткнув бедолагу. Как только напряглась кисть руки, дёрнул ей раз – и мутант заткнулся. Дёрнул два, упёрся свободной лапой в плечо и принялся буквально выкорчевывать голову бойца. Шутка ли, ему это удалось.

Шейные мышцы порвались. Голову вырвало из плеч. За ней сквозь всю спину пополз податливым червем позвоночник. Декапитация увенчалась успехом. Тело рухнуло под ноги великана. Монстр поднял жуткий трофей над собой, демонстрируя “Медузе”, что их ждёт, и победоносно взревел.

Чудище ничего не стоило погубить двоих транслюдей. Те даже не сумели нанести ему и царапины! Обманываться не приходилось: даже если они каким-то чудом добьются регенерации, из Стии им уже не выбраться живыми.

Малатеста потеряла достаточно себе подобных уже. Каждый убитый мутант отзывался болезненным импульсом в её сердце. Она просто не могла смотреть, как альбиносы, признанные лучшими инквизиторами Саргузского Корпуса, дохнут, как мухи, – вот так просто!

Капитан была далеко не из трусливых. Даром что архилич в доспехах из драконьей кости заставил ее испугаться по-настоящему. Здесь и сейчас вопрос обстоял не в храбрости, а в смысле. Она ясно отдавала себе отчет: при нынешних обстоятельствах им ни за что не победить альфу – даже им!

Соответственно, лучшее, что могла сделать “Медуза”, – ретироваться.

– Не вступать в бой! Отставить! – крикнула сестра Кьяра, первая пускаясь в бегство. – Уходим! Уходим!

За себя Малатеста даже не посмотрела. Приоритет её – в собственном выживании. В оправдании потерь посредством доставки пойманной зараженной.

Персекуторы были бы только рады оторваться от вожака упырей. Но проще сказать, нежели сделать. Малатеста бросилась в переулок, удрала лишь потому, что уложилась во временное окошко. Другим бойцам повезло гораздо меньше. Они только дёрнулись нагонять капитана, как прямо на них тараном, откинув трофей прочь, бросился альфа.

Хоть и были быстры мутанты, верзила превосходил их по скорости вдвое. Сбил с ног всех троих. Потянулся к самому ближнему. Тот стонал, уползая, судорожно пытался дотянуться до своей кислотной секиры. Упырь почти достал нерадивого альбиноса, как вдруг его руку отсекло электрической алебардой.

Ток прокатился по телу, заставляя громилу дрожать, как осенний лист на ветру. Он заверещал утробно. Да только триумфом там и не пахло. Эфир, переданный химеритом, быстро сплелся с тем, что растекался по чумной крови зараженного. Действие магических молний прекратилось.

Альбинос, отсекший альфе руку, встал как вкопанный. Великан поглядел на него озлобленно и чуть согнулся. Кожа под его лопатками надорвалась, являя наружу две лапы, страшно похожие на паучьи ногощупальца. Тварь накинулась на бедолагу, атакуя. Душераздирающий крик поднялся над деревенской улицей.

Монстр драл его на части. Пробивал ногощупальцами броню из инквизиторского сплава, и та рвалась, как листы тончайшей бумаги. Добравшись до плоти, альфа раскрыл пасть и навалился на бедолагу сверху. Голова мутанта оказалась внутри. Вопль потонул, стал глуше, еле-еле доносясь из-под чужой плоти.

Даже если бы мог, злосчастный персекутор все равно мало что рассказал бы о происходившем с ним. Пока еще сознание было при нем, альбинос чувствовал лишь одно: его жрут заживо. Шипы являли собой иглообразные зубы, месившие его лицо в фарш. Из глубин грудной клетки поднимались липкие жгутики, подтаскивавшие туловище поближе, чтобы точно также его прокрутило через мясорубку.

Одновременно с тем на смену отрезанной руке моментально отрастала новая. На новообразованные кости наползала плоть, её обтягивала белая, толстая, как у слона, кожа. Этот упырь восстанавливался также быстро, как Энрико Малатеста.

Если и не того лучше…

Альфа отлип от поеденного мутанта на половине тела. Выпрямил спину. Тут же вниз рухнули объедки: руки, туша до живота. Из него вывалились остатки желудочно-кишечного тракта, утопавшие в крови альбиноса. Он пожрал персекутора в два счета, его изначальная жертва даже не успела ухватить секиру.

Скрюченные пальцы бойца только коснулись химеритового древка… Запоздало всё одно. Великан уже подобрался к нему, приподнял колено и опустил тяжелую стопу инквизитору на спину. Раздался хруст – это позвонки бесповоротно треснули, а вместе с ними сложились пополам и ребра. Персекутор не мог кричать – лишь хрипел.

На свою беду он всё еще оставался жив. Гигант уже был сыт. А переломанного бойца он приберег братьям своим меньшим. Ногощупальца вернулись под лопатки.

Верзила разинул нижнюю челюсть и гаркнул несколько раз, подзывая упырей на обед. И те слышали его.

Зараженные скоро будут здесь!

Третьего мутанта и след простыл. Он воспользовался суматохой и в спешке убрался подобру-поздорову. Рвал когти так торопливо, что даже не заметил, как обронил свой химерит. Цвайхандер остался у ног альфы. За ним альбинос точно бы не вернулся: жизнь своя дороже в разы.

Боец потерял из вида сестру Кайю. Просто бежал, хватаясь за поврежденное бедро, куда глаза глядят. Он слышал повсюду крики людей герцога. Упыри наводнили улицы деревушки, устраивая знатное пиршество. Всё время брёл супротив чужих воплей, старался добраться до коновязи, где их ждали лошади.