– Вам какое дело? – огрызнувшись, он всё же остался на месте. Два небольших куска хлеба во внутреннем кармане пальто – вот всё, что он имеет.

– Не здесь. – Незнакомец схватил Степан под руку, и потащил к старой кирпичной пятиэтажке, с чёрным зевом арки посередине. Там он привалился спиной к стене и проскочив мимо шёпота разу на фальцет, просипел – У меня погреб есть, в гаражном кооперативе, там есть кое-какие припасы. Один я не справлюсь, меня попросту ограбят. Если вы мне поможете – половину можете взять себе.

– Припасы? – уточнил Степан, прикидывая варианты. Если этот странный человек не врёт, то возможно, у него появился шанс. – Далеко?

– Напротив Берёзовой рощи, прямо под виадуком. Знаете, где это? – Степан кивнул. – И уверяю вас, вы не пожалеете. Вы вооружены?

Степан снова кивнул. Врать не имело смысла.

– Да.

– Подумать только, в какое время мы живём, если я рад человеку с пистолетом на улице, – всплеснул руками мужичок, дуя на озябшие ладони. – Если мы договорились, то давайте немного переждём у меня, до темноты.

Жил незнакомец недалеко, на Манежной. Всю дорогу, пока они шли от вокзала, он не умолкал, словно боясь, что этот угрюмый человек в чёрном пальто передумает, и ближайшей ночью тот умрёт с голоду.

– Сало в банках, представляете? – бубнил он на ходу, забегая вперёд, как собачонка. – Супруга расстаралась. А я, знаете ли, всё нос воротил. Говорил, что непотребство. Смешно вспоминать.

Степану поминутно хотелось одёрнуть его. Горькая, голодная слюна наполняла рот и просилась наружу. Желудок подвывал.

– Дома она? – буркнул он, сплюнув он под ноги. – Супруга?

– Нет, – сразу помрачнев, отозвался мужичок. – Умерла в прошлом году. И хорошо, знаете ли, сделала. Не пережила бы этого кошмара. Она у меня, чувствительная была. «Москву слезам не верит» смотреть не могла, слезами обливалась. На голову выше меня, кровь с молоком, а вот, поди ж ты, сердце…

Степан что-то промычал в ответ. Где сейчас находится его бывшая жена, он не знал. Вышла замуж, да и чёрт с ней. Детей у них не было, так что…

Громада Благовещенского собора выглядела величаво даже через серо-белую мглу, и у Степана тревожно кольнуло в груди. Интересно, что они делают сейчас, попы? Молятся и спасают прихожан, или забаррикадировались внутри, и никого не пускают? Додумать эту мысль ему помешал яростный кашель, который согнул пополам его хлипкого попутчика прямо у подземного перехода на безлюдном перекрёстке. Он привалился к мраморной ограде и опустив голову вниз, мучительно изрыгал болезнь в подземелье. Степан отступил на пару шагов и посмотрел на позолоченный купол, равнодушно светящийся сквозь серую пепельную завесу. Темнело.

Трое подростков выбежали на поверхность с противоположной стороны и стали прикидывать шансы, явно не беря задохлого мужичка в расчёт. Пошире расставив ноги, Степан снова взвёл курок, и завёл свободную левую руку за спину, оставив правую в кармане. Как в «Калине красной», мелькнуло у него в голове, пока он решал, куда стрелять, в живот, или в ноги.

Главный сучёнок, тот, что в середине, плюнул себе под ноги, и что-то буркнул остальным, те согласно закивали. Повернувшись, они снова скрылись в переходе. Вот и славно, – выдохнул Степан и дёрнул незнакомца за воротник.

– Пошли.

Тот перестал кашлять и принялся утирать рот грязным носовым платком, виновато поглядывая на Степана.

– Не бойтесь, это не заразно, – прохрипел он, стараясь говорить как можно бодрее, хотя получалось с трудом. – Скоро пройдёт. Степан пожал плечами.

Миновав закопчённый «Пассаж», они двинулись к старым «хрущёвкам» на его задворках. Дышал Степанов попутчик по-прежнему тяжело, то и дело останавливаясь, чтобы передохнуть. Степан решил для себя, что, если он так и будет плестись, он бросит его прямо здесь, и пойдёт домой. Возможно, успеет до темноты.

– Простите, отвык так много ходить, – просипел мужичок, но Степан лишь отмахнулся: молчите. Сплюнув в застывшую грязь кровью, тот прислонился к ближайшему дереву, стараясь дышать как можно реже.

– Радио не работает, – просипел он, пока Степан оглядывался. – Но у меня приёмник есть, старый, там в УКВ-диапазоне есть кое-то. Недавно французов поймал. Слышно, правда, было еле-еле, но кое-что разобрать успел. Говорят, нет у нас больше власти. А НАТО пока раздумывает, решаться ли на открытую интервенцию, или нет, ввиду невозможности установить, у кого сейчас ядерный чемоданчик. Вы же знаете, что один запуск состоялся? Минимум один. И как сказал диктор, точность была невероятная. Обезглавили страну одним выстрелом, ну или залпом, если хотите. Хотя, может, и враньё это. Глушат всё.

– Глушат?! – изумился Степан. – В каком смысле?

– Старый приём, – незнакомец нехотя вдохнул, словно и не собирался. – Глушат и ждут.

– Чего?

– Панику, надо полагать. Когда перебьём друг друга. Голодной и запуганной толпой легче управлять.

Степан задумался. Когда их часть под Каширой накрыло взрывной волной, у них сразу «отрубилась» спецсвязь. Обычная, телефонная, тоже не работала. Сотовый не брал нигде, ни там, ни здесь, и Степан его выкинул. И всё, что он видел за последние дни – это хаос, безвластие, и голод. И никакой надежды.

В подъезде старой пятиэтажки было темно и сильно пахло мочой. Насупившись, мужичок медленно поднялся на второй этаж. Проходя, он заглянул в почтовый ящик, словно ждал хороших новостей. Смешно.

Погремев ключами, он впустил Степана в крохотную квартиру. В тёмной прихожей двоим было не развернуться, и Степану пришлось подождать, пока хозяин разуется и завесит дверь толстым стёганым одеялом.

– Там и для вас пара найдётся, – кивнул он гостю, шаркая старыми стоптанными тапками в сторону кухни, отчего Степану вдруг стало неловко стоять посреди чужой квартиры в грязных ботинках. Подумав, он тоже разулся.

В кухне было просторно от отсутствия мебели, темно и тепло. Едва-едва, но проведя несколько дней в своей ледяной квартире, Степан почувствовал его, как насекомое. В углу теплилась закопчённая печка-буржуйка, но всё же она давала немного тепла, и пока хозяин дул на угли и подкладывал в топку щепки, Степан расстегнул пальто и опустился прямо на пол, вытянув руки вперёд. Пальцы начало покалывать, но он блаженно терпел.

– Почти всё сжёг, как видите, – развёл руками хозяин, оглядывая пустое помещение. – Купить дрова невозможно. За деньги они не продаются, а предложить этим мерзавцам мне нечего. Минуту.

Прошаркав в единственную жилую комнату, он вернулся оттуда со скомканным одеялом, он протянул его Степану.

– Возьмите, и располагайтесь, как считаете нужным. И давайте знакомиться. Меня зовут Илья Сергеевич Каминский.

Степан пожал сухую ладонь и тоже представился.

– На балконе у меня стояла, представляете, – прокомментировал Илья Сергеевич, присев возле топки и аккуратно двигая угли кочергой. Дома, у огня, он ожил, больше не кашлял, и двигался вполне уверенно. – На дачу её купил, давным-давно, но так и не отвёз. Всё думал, потом, потом…

Степан вяло кивал. Привалившись спиной к стене, он закутался в одеяло, и закрыл глаза. Даже если сейчас его новый знакомый приставит нож к его горлу, Степану будет наплевать. Он провалился в тягучий сон без сновидений, а когда очнулся, долго не мог понять, где он находится, а когда сообразил, аккуратно достал пистолет и проверил обойму. На месте. Илья Сергеевич спал тут же, на своей лежанке. Привстав, Степан приоткрыл дверцу и пошевелил угли кочергой. Хозяин закашлялся и тоже проснулся.

2

До гаражей дошли примерно за час. Илья Сергеевич не поспевал за Степаном, часто останавливался и натужно сипел в платок. Степан злился, но терпел. В конце концов, было непонятно, кто из них кому больше нужен, а так у был шанс протянуть ещё немного, до лучших времён. Несколько раз им пришлось прятаться от обезумевших подростков, рыскающих по городу на дорогих тачках и забавы ради палящих в запоздалых прохожих, как в бездомных собак. Степан скрипел зубами, но оружие не доставал, все патроны – наперечёт.