— Будем надеяться, — ответил я. Банан отступил назад, уперев руки в бока, чтобы полюбоваться плодами своего труда. Я действительно был практически уверен, что Анджело не удастся выбить дверь, тем более что делать это ему придется, стоя на ступеньках, ведущих вниз.

— Тут где-то должна стоять его машина, — сказал я. — Пойду позвоню в больницу, а потом поищу машину.

— Ты звони, а я поищу, — сказал Банан и вышел. Мне сказали, что Касси будут вправлять руку под наркозом. Если все пойдет хорошо, я могу забрать ее в шесть вечера.

— А можно с ней поговорить?

— Минутку.

Голос Касси звучал сонно.

— Меня тут накачали наркотиками, — сказала она. — Как наш гость?

— Счастлив, как кенгуру с чирьем на заднице.

— Что, скачет?

— Твои наркотики не действуют, — сказал я.

— Действуют-действуют! Тело будто плывет, а в голове искры вспыхивают. Так странно!

— Мне сказали, что я могу тебя забрать в шесть.

— Только не опаздывай, ла-адно? — Она зевнула.

— Могу и опоздать.

— Ты меня не любишь...

— Ни капельки.

— Милый Вильям! — пропела она. — Нежный цветочек!

— Спи, Касси.

— Угу.

Она явно засыпала.

— Пока, — сказал я, но, похоже, она меня уже не услышала.

Потом я позвонил в ее контору и сказал боссу, что Касси упала с лестницы в чулане и сломала себе руку и что она вернется на работу где-нибудь на следующей неделе.

— Как некстати! — воскликнул он. — То есть, в смысле, для нее, конечно...

— Конечно.

Когда я положил трубку, вернулся Банан и сообщил, что машина Анджело мирно стоит у начала проселочной дороги, там, где асфальтовое шоссе сменяется грунтовкой, разъезженной телегами. Ключи от машины Анджело оставил в зажигании. Банан бросил их на стол.

— Если что-нибудь понадобится, покричи, — сказал он. Я с благодарностью кивнул, и Банан зашагал прочь, электровеник в обличье медузы.

А я принялся разыскивать Теда Питтса. Сперва позвонил в школу, где раньше работал Джонатан. Резкий женский голос ответил, что среди их сотрудников такого нет и что никто из их нынешних сотрудников мне помочь не может, потому что в школе никого нет: до начала семестра еще целая неделя.

Единственный учитель, который работал в школе еще четырнадцать лет назад, это, видимо, Ральф Дженкинс, помощник директора, но он в конце летнего семестра уволился на пенсию, и к тому же вряд ли кто-то из его бывших подчиненных поддерживал с ним отношения.

Дама, видимо, поколебалась, потом ровным тоном ответила:

— Мистер Дженкинс такого не поощрял.

«Другими словами, — подумал я, — этот мистер Дженкинс был сварливый старый ублюдок». Я поблагодарил ее за оказанную ею посильную помощь (большего я и не ожидал) и попросил дать мне адрес профсоюза учителей.

— А телефон вам нужен?

— Да, пожалуйста.

Она дала мне адрес и телефон, и я перезвонил в профсоюз. Питтс? Тед?

Эдуард, значит? Да, наверное, ответил я. Меня попросили подождать.

Через некоторое время мой собеседник, на этот раз мужчина, сообщил мне, что Эдуард Ферли Питтс в членах профсоюза более не числится. Он вышел из профсоюза пять лет назад. Последний известный им адрес Питтса — где-то в Миддлсексе.

— Вам его дать?

— Да, пожалуйста.

Мне снова дали телефон и адрес. По указанному телефону ответил женский голос. На заднем плане звучали музыка и детские голоса.

— Чего? — сказала женщина. — Не слышу!

— Тед Питтс! — крикнул я в трубку. — Не можете ли вы сообщить мне, где он живет?

— Вы ошиблись номером.

— Он раньше жил в вашем доме.

— Чего? Погодите минутку... заткнитесь, вы, горлопаны! Что вы говорите?

— Тед Питтс...

— Терри, выключи ты этот проклятый проигрыватель! Я собственных мыслей не слышу! Выключи его. Выключи, говорю!

Музыка внезапно прекратилась.

— Так что вы говорите? — повторила женщина. Я объясил, что ищу своего старого знакомого, Теда Питтса. — Это мужика с тремя дочками?

— Да, да!

— Мы у него этот дом купили. Терри, если ты еще раз стукнешь Мишель головой об стенку, я тебе все зубы пересчитаю! Так о чем я? Ах да. Тед Питтс. Он дал нам адрес, чтобы мы переслали вещи, но это было несколько лет назад, и я не знаю, куда муж его сунул.

Я сказал, что это очень важно.

— Да? Ну погодите, я сейчас погляжу. Терри! Терри!!!

Послышался звук оплеухи и детский рев. «Радости материнства», — подумал я.

Я целую вечность висел на телефоне, слушая возню ссорящихся детишек.

Я уже успел решить, что про меня просто-напросто забыли, но в конце концов женщина вернулась.

— Извините, что я так долго, но в этом доме такой бардак. Но я таки нашла адрес.

— Вы чудо! — сказал я, записывая адрес.

Она рассмеялась, явно польщенная.

— Хорошо, что вы позвонили. А то сидишь тут с этими проклятыми ребятами...

— Ничего, через неделю в школу.

— И то верно!

Я нажал на рычаг и набрал номер, который она мне дала, но там никто не отвечал. Я подождал десять минут и попробовал еще раз. Ничего.

Я вышел на кухню. В чулане все было тихо. Я поел кукурузных хлопьев, походил взад-вперед и позвонил еще раз. Тишина.

Я подумал, что надо пока что-то сделать с входной дверью. Сейчас она даже не входила в раму, но если поработать рубанком и наждачкой... Я достал указанные предметы из ящика с инструментами, что стоял в гараже, застругал торчащие щепки, и в конце концов мне удалось закрыть дверь, вынув сломанный замок. Снаружи дверь выглядела нормально, но распахивалась от любого тычка, а у нас были приятные, но несколько навязчивые соседи, которые то и дело заглядывали к нам, предлагая купить меда.

Я снова набрал номер, по которому предполагал найти Теда Питтса. Никого.

Я пожал плечами, загородил входную дверь небольшим комодом и вылез на улицу через окно столовой. Доехал до паба и сообщил Банану, как проникать внутрь.

— Ты что, думаешь, что я...

— Нет. Просто на всякий случай.

— А ты куда? — спросил он.

Я показал ему адрес.

— Это шанс, — сказал я.

Адрес был в Милл-Хилле, на северной окраине Лондона. Я ехал туда, изо всех сил стараясь не думать ни о Касси, которая лежит под наркозом, ни об Анджело, который сидит в чулане, а только о дорожном движении. Не хватало еще разбить машину!

По указанному адресу был расположен особнячок средних размеров. Сад, тишина, запустение.

Я прошел по дорожке и заглянул в окна. Голые стены, голые полы, занавески сняты.

Упав духом, я позвонил в соседний дом. Этот был явно обитаем, но на звонок никто не откликнулся. Я сунулся еще в несколько домов, но все, с кем я говорил, знали о Теде Питтсе только то, что да, в этом доме вроде бы жила семья с тремя девочками, но тут так много зелени, что совершенно не видно, что делается у соседей.

Лишь в одном из домов наискосок, из которого был виден лишь угол палисадника Питтсов, мне наконец повезло. Входную дверь приоткрыла на фут пышная дама в розовых бигуди. Под ногами у дамы вертелась целая стая разномастных собачонок.

— Я ничего не покупаю! — сообщила она. Я изложил ей сочиненную мною историю о том, что Тед Питтс — мой брат, что он прислал мне свой новый адрес, а я его потерял, а он мне срочно нужен. Я повторил ее раз шесть и уже сам начинал верить ей.

— Я с ним не знакома, — ответила дама, продолжая придерживать дверь. — Он тут жил совсем недолго. Я его, кажется, даже ни разу не видела.

— Но разве вы не видели, как они въезжали и уезжали?

— Видела. Я как раз гуляла с собачками. — Она ласково поглядела на свою стаю. — Я каждый день хожу мимо того дома.

— А вы не помните, давно ли они уехали?

— Ой, лет сто тому назад! Странно, что ваш брат вам не сказал. Дом несколько месяцев продавался. Его вот только что продали. Я на той неделе видела, как агенты снимали объявление о продаже.

— А вы случайно не помните фамилий агентов? — осторожно спросил я.

— О господи! — сказала она. — Я ведь, наверно, раз сто проходила мимо этого объявления. Дайте-ка я подумаю...