В вагонах первого класса заметил ауру одаренной, скорее всего, как раз дочку Куркина, ту самую, хорошенькую. Рядом с ней крутился светлый фобос. Опасности я не почувствовал, скорее, ангел-хранитель или дух покойной бабушки, переживающей за внучку.

Снега, леса, поля – красота!

Снега, леса, поля – был бы художником, получилось бы занятно.

Снега, леса, поля – а ночью-то я толком и не спал…

Снега, леса, поля – может, и мне пора в карты начать играть? Хотя бы пасьянчик разложил бы.

Минут через пятнадцать с начала дежурства я начал клевать носом и погружаться в какое-то странное состояние на грани сна и медитации. Причем думал в этот момент о своих делах. Строил планы на Москву и подводил итоги того, что удалось узнать.

Есть завязка на дневник деда – найти мастера и проверить, сохранилась ли «метка геолокации».

Есть четыре рода в качестве основных подозреваемых: Арсеньевы, Медниковы, Львовы и Исаевы, которых нужно будет проработать в Москве.

Есть статья некоего Д. Рихтера, у которого можно узнать подробности про смерть отца, по крайней мере, место.

Потому что отец что-то искал. Узнал от фобоса из первого совета про блуждающий чумной разрыв и… И если пофантазировать, то отец, должно быть, решил, что это источник бед Енисейской деревни, в создании которого замешаны члены древних родов. Дальше фантазировать стало еще страшнее, да еще Ларс начал подкидывать безумные идеи одну за другой.

В итоге рабочей версией стало то, что отец искал чумной разрыв, который или сам, или с помощью тех, кто им управляет, переместился в Москву или область. Эта версия мне понравилась, было в ней что-то героическое с закосом на спасение мира. Не только за семью отомстить, но и страну спасти. Но она вызывала новые вопросы: зачем это кому-то, и кто они, собственно, такие.

Из медитации, того странного состояния, когда внутренний критик уже заснул, а фантазия раскручивается на полную катушку, меня вырвал звук сирены. Потом я услышал топот сапог по стальной лестнице, и чья-то помятая штанина замаячила у меня перед носом.

На нас напали в первый раз.

Я встрепенулся, чувствуя себя полным профаном, провафлившим свое первое дежурство. Под звук заработавшего «минигана» быстро запустил ауру, потеснился, чтобы не мешать пулеметчику, и, оценив ситуацию, выдохнул. Девчонка здесь, наши здесь – вид у всех встревоженный, но опасности нет. Разгоряченным можно было назвать только деда. Я подумал, что если за нами погоня, то он там вовсю развлекается, отстреливая всех подряд.

– Помочь, может, чем? – крикнул я бойцу, стоявшему передо мной, но грохот стоял такой, что сам себя не услышал.

«Спим дальше, кина не будет… – проклюнулся Муха — Либо подвинь этого, а то не видно ничего, либо спать пошли дальше».

«Какой спать? Он же на посту… – ответил Ларс. – «Лучше пройдем в первый класс: я вижу там очень интересную даму в возрасте. Она напоминает мою первую учительницу…»

Я почувствовал, как зашевелился мэйн, явно намереваясь посмотреть, что же там за дама в возрасте. Муха-то однолюб, только фыркнул, а Ларс действительно завелся, сканируя фобоса, которого я принял за бабушку молодой Куркиной.

«Ну вас нафиг…» – плюнул я и выпустил Белку, переключившись на ее зрение.

Пинкертонцы действовали, как какой-то спецназ из моего прошлого мира. Над поездом кружили две механические птицы – местный аналог дронов, – периодически улетая к лесу и возвращаясь обратно. Каждый раз, когда охранники выцеливали птиц, у тех на груди вспыхивали странные иероглифы, а башни поезда, то одна, то другая, то обе сразу поворачивались в ту сторону и открывали огонь.

А потом я увидел всадников! Белые полушубки, в руках ружья. Они мелькали за деревьями, несясь параллельным курсом. За поездом, прямо по шпалам, плелось несколько лошадей без хозяев. Трупы черными кляксами валялись на рельсах.

Пара лихих бандитов выскочила из леса у вагонов первого класса. Они ловко ушли из зоны поражения «минигана», даже прыгнули на поезд, размахивая револьверами и стреляя, но практически сразу упали в снег и, окрасив его в красный цвет, покатились по насыпи.

– Орденский, держись, сейчас тряхнет!

Надо мной промелькнул боец, развернувший пулемет прямо по ходу поезда и на явном кураже, закричал:

– Тупня, поезд наш не знают!

Одна из птичек вспыхнула, стала белой, как спираль накаливания, и спикировала прямо перед паровозом. Раздался взрыв, а за ним толчок – поезд тряхнуло! Мы резко замедлили ход, но сразу же начали снова разгоняться. Проехали сквозь огонь и дым, оставив по обе стороны поезда тлеющие бревна и остатки какой-то телеги.

Стрельба постепенно стихла. Только из бойницы еще палил одиночными снайпер пинкертонов добивая отступающих бандитов.

«Я требую продолжения банкета, а то нам ничего не досталось. Может, пойдем до того носатого докопаемся? Хоть потренируемся?»

«Если мы куда-то идем, то только в первый класс. Я чувствую, что барышню нужно успокоить…»

«Никуда мы не пойдем! – не выдержал я. – Если вы такие бодрые, то Муха на стреме следит за окрестностями, а Ларс наконец расскажет, что дает его чудо-формула. Что притихли?»

– Так все закончилось, вот и притихли, – неожиданно ответил пулеметчик, услышав последнюю фразу, которую я, видимо, произнес вслух. – Местное дурачье следит за погрузкой и лезет потом на рожон. Считай, разминка. Вот денька через два будет жестче, там банда одна есть, давно на нас зуб точит.

Второе нападение случилось раньше. Уже на следующий день нас подловили на выезде из небольшого тоннеля. Завалили камнями проезд, перекрыли выезд и не дали пинкертонам свободно действовать под невысоким сводом.

Попытки прорваться через заслон пресекали, поймав одну птичку сетью, а вторую подорвав сразу на вылете из тоннеля. Но и сами не могли зайти: сзади караулила «буханка», которой после первой банды выделили неограниченный запас патронов. А впереди дежурил отряд охраны.

Флинт от нашей помощи отказался, только Банши взял консультантом. Дождался ночи и двумя диверсионными отрядами с использованием огня, дыма и какой-то магии от блондинки выскочил наружу и перебил всех нападавших.

Наше время наступило через два дня. Я уже в карты начал играть. И удивительным образом выигрывать, обманывая мухлелов при помощи Белки. Ну а что? Новичкам-то везет!

Я как раз уже выигрывал третью банку тушенки у повара, как сработала сирена и поезд начал тормозить. По уже сложившейся привычке обращать внимание не стал. Без нас разберутся. Но вслед за сиреной, заголосила латунная трубка на двери. И гудящим голосом Флинта потребовала, чтобы Заря немедленно явилась к вагону первого класса.

Нас встретил Флинт вместе со встревоженными главами купеческих семей. Куркин что-то бормотал про видение дочери, то ли испуганно, то ли восторженно. Флинт же просто махнул рукой вперед, мол, спешиваемся и идем.

Куда идем, я заметил сразу. Метрах в трехстах от нас мерцал разрыв. Прямо на рельсах стояло огромное перламутровое зеркало. Как тоннель. Четыре метра в высоту, около трех в ширину – поезд спокойно проедет, да еще и на крыше какие-нибудь супергерои подерутся, «потолок» не цепляя.

Зеркальная гладь сокращалась под какой-то ритм, а вокруг расползался туман.

– Пойдем подпалим, – махнул Гидеон, спрыгивая в снег. – Банши, Стеча, ждите здесь, мы быстро.

Я тоже спрыгнул и почувствовал, что земля вибрирует. Легонько, будто поезд все еще едет. И что странно, ритм совпадал с мерцанием разрыва.

Мы пошли вперед, физически ощущая, как нам в спины уставились все пассажиры первого класса. Уловил щекотку – явное не очень здоровое возбуждение одаренной девушки, а потом что-то странное от бабки-фобоса. Интерес? Надежду? Я не понял, зато Ларс сразу оживился.

Мы обошли паровоз и ускорились, топая по вздрагивающим шпалам. Вибрация усиливалась, а в ушах нарастал гул, сквозь который пробивалось вполне узнаваемое: ту-дун-н, ту-дун-н.