– Безусловно…

– Далее, так ничего и не заподозрившие дети выбираются из бассейна в пункте «B» и спешат принять душ. Убедившись, что на нее никто не смотрит, директор снова исчезает в учительской раздевалке.

– Угу, пока все понятно, – и Каэдэ задала вопрос о главной загадке дела: – А раздавшийся сразу после этого «плеск, будто кто-то прыгнул в воду» – что это было? Ведь все ученики в один голос заявили, что «учительница прыгнула в бассейн».

– Строго говоря, не «все», – дед с лукавым видом поднял указательный палец. – У тебя, как у классного руководителя, наверняка тоже есть такой опыт: сразу после того, как прозвучал свисток учителя, один из мальчишек – скорее всего, озорник, любыми способами добивающийся внимания, – прыгнул в бассейн, работая на публику.

А-а… вполне возможно.

«Точнее было бы сказать, что и у меня на уроках такое случалось».

После свободного времени закончить урок в бассейне одним свистком нелегко. Обычно один-двое учеников делают вид, будто не слышали свистка, и снова прыгают в воду.

«А потом?» – мысленно спросила Каэдэ.

Если честно, это озорство выглядит так мило…

– Понятно. Значит, этот мальчишка нырнул в бассейн, задержав дыхание, и затаился под водой.

– Правильно.

– Да, но неужели четвероклассник способен задерживать дыхание под водой почти минуту?

– Тогда вот тебе вопрос: как думаешь, каков по продолжительности мировой рекорд по задержке дыхания под водой?

– Эм-м…

В памяти Каэдэ возник Жан Рено, сыгравший главную роль ныряльщика в фильме «Голубая бездна», но кроме его самого в круглых очках, больше не вспомнилось ничего.

– Наверное, самое большее минут пять.

– Чепуха, – дед звучно расхохотался. – Насколько я помню, рекордное время составляло около двадцати четырех минут. Возможно, теперь этот рекорд уже побит. И даже для ребенка, мальчишки-четвероклассника, просидеть под водой минуту – проще простого.

А ведь и в самом деле. У деда есть все основания так считать. Потому что Каэдэ вспомнилось множество выложенных в сеть видео, где дыхание под водой больше, чем на минуту, задерживали не только четвероклассники, но и судя по виду, ученики первого класса.

– Прошла примерно минута, и четверо или пятеро мальчишек, беспокоясь за Мадонну-сэнсэй, один за другим прыгнули в бассейн. В то же время у озорника, прыгнувшего первым, не получилось дольше задерживать дыхание, он высунулся из воды и так удивился поднявшемуся шуму, что сразу же нырнул снова.

– Ясно. А потом просто струсил… Видимо, атмосфера была уже не та, чтобы признаться: «Это я прыгнул в бассейн, а не учительница».

– Именно так. Несомненно, ему даже в голову не приходило, что его пустячная шалость сыграет свою роль в настолько загадочной ситуации.

Каэдэ подумала о том, что придется передать все это Мисаки.

– Итак, вернувшись в раздевалку, директор быстро надевает свою обычную одежду поверх купальника, сидит, затаившись, пока не уляжется суматоха, а потом, дождавшись, когда ученики покинут бассейн, ускользает через задний вход, попадает в школьный корпус через заднюю дверь и по коридору возвращается к себе в кабинет. И вот на что я хочу обратить твое внимание, – дед сделал краткую паузу, – на то, что дверь директорского кабинета открывается наружу, в коридор. То есть директор заранее оставила дверь своего кабинета полуоткрытой. Потому что в этом случае преступник, совершив убийство и вернувшись в здание через вход с западной стороны, попадал в зону, которая абсолютно не просматривалась, даже если как раз в тот момент кто-то проходил по коридору.

Каэдэ снова взглянула на распечатанный план школы.

«Так и есть».

Похоже, после звонка с урока, ровно в двенадцать, в коридоре на первом этаже, то есть проходящем мимо медпункта и детского консультационного центра, почти никто не бывает. Но… твердой уверенности в этом нет. А если пройти мимо торца клумбы до задней двери здания, а затем несколько метров вперед по той части коридора, которая не просматривается, можно сразу попасть в директорский кабинет.

– Спустя некоторое время дети явились в учительскую с известием, после чего Мисаки-сэнсэй и другие учителя отправились к директору, чтобы сообщить о случившемся. К тому времени директор уже была на месте, – дед бросил взгляд на чайную чашку на приставном столе. – Пожалуй, стоило бы сделать передышку и выпить чаю.

– Но куда исчез спрятанный в кладовке труп? Когда после уроков Мисаки и остальные ходили туда, там ничего не было.

– Перед тем были наскоро приняты меры. Ведь этот человек ни у кого уже не вызывал удивления, даже когда постоянно возился с цветами на клумбе. Через задний вход в бассейн она пригнала к раздевалке тележку, погрузила в нее тело Мадонны-сэнсэй из кладовки и накрыла плотной пленкой. И сразу после этого, наверное, так и оставила тележку на виду у всех, у боковой стороны клумбы.

Перед мысленным взглядом Каэдэ возникла наводящая ужас картина.

– В таком случае труп Мадонны-сэнсэй… – по спине Каэдэ пробежали мурашки. – Поздно той же ночью при свете луны директор закопала его на клумбе.

– Ничего другого тут не придумаешь. А потом директор продолжала каждый день протирать окна, присматривать за клумбой с зарытым телом и думать о том, когда и куда его перевезти.

– Это ужасно, зато обретает смысл перенос директорского кабинета со второго этажа на первый.

– Угу. Кстати, раз уж об этом речь, не могу отделаться от мысли, что перенос директорского кабинета имеет какое-то отношение к изначальному мотиву для убийства.

– М-м?

– К примеру, как насчет вот такого «сюжета»? Красивая и способная директор школы лет сорока состоит в романтических отношениях с неким учителем-мужчиной. Однако вскоре этот учитель влюбляется в направленную в ту же школу Мадонну-сэнсэй. Так где же в той школе наиболее подходящее место для свиданий?

Каэдэ осенило:

– В учительской раздевалке у бассейна!

– Правильно, – согласно кивнул дед. – Однажды директор заметила, как учитель, с которым у нее были отношения, скрывается в раздевалке вместе с Мадонной-сэнсэй. Поначалу директор, должно быть, уверяла саму себя, что обозналась. Но поскольку та же сцена повторялась у нее на виду неоднократно, ее терпение наконец лопнуло, и она перебралась в кабинет на первом этаже, чтобы иметь возможность постоянно держать раздевалку под наблюдением сквозь решетчатую ограду бассейна. При всем этом еще с моих времен у школ с Управлением образования налажены связи со своими правилами. Напыщенные фразы вроде «стремление прививать детям любовь к цветам», несомненно, упростили перенос кабинета в другое помещение. Если бы в условиях такого давления учитель решил вернуться к директору, она, возможно, была бы готова простить его. Но несмотря ни на что, свидания молодой пары так и не прекратились. И это, в конце концов…

Каэдэ подхватила:

– …вылилось в убийство.

Слегка похолодавший ветерок вновь принес запах османтуса.

Каэдэ вспомнилось, что на языке цветов у этого растения есть еще два значения – «искушение» и «экстаз».

Каэдэ решила, что после возвращения домой сначала посоветуется с Мисаки, прежде чем обращаться в полицию.

Но сегодня дед выпросил вторую сигарету, что случалось редко, и как раз с выражением «экстаза» на лице дымил, выпуская дым наружу, к османтусу. Уйти, не убедившись, что огонь потушен, было нельзя. Пока Каэдэ заново заваривала чай, дед вдруг сказал:

– Суть задач в цумэ-сёги вот в чем: порой удается выявить несколько правильных начальных ходов.

О чем вообще речь?

– В качестве составителя я хотел бы, чтобы верный ход был по возможности единственным. При этом задача получается компактной, – дед взял с приставного столика сборник задач по цумэ-сёги. – Однако в крайне редких случаях «еще один верный ход», незамеченный даже составителем, оказывается более красивым. Вообще-то в этой книге я нашел пару как раз таких задач.