Если наши отношения оказались своего рода каникулами жизни, то в обмен на что пожелал я их окончания? Заменять дома лампочки? Засыпать вместе с ней? Обсуждать цвет обивки дивана?

Я был совершенно свободен, мог делать что хотел, когда хотел, с кем хотел. Я не должен был ни перед кем отчитываться, только перед самим собой.

Я размышлял обо всем этом, сидя на скамейке в парке.

Какой-то мужчина скомкал бумажный лист и кинул его, издали прицелившись в урну, как в баскетбольную корзину. Он огляделся и, заметив меня, посмотрел внимательнее, пытаясь понять, видел ли я его дурачество. В знак одобрения я поднял вверх большой палец. Он широко улыбнулся и вскинул пальцы в знак победы, затем приветствовал меня жестом и ушел.

Я снова подумал о «мы», том самом, о котором говорил Лука, о могуществе разделенного счастья.

Некому было видеть, как я целюсь в баскетбольную корзину.

ДВАДЦАТЬ ТРИ

В крупном строительном магазине с широкими проходами между стеллажами мне понадобилось купить лампочку. Я ходил и соображал, какую лучше выбрать: на сорок или шестьдесят ватт, как вдруг увидел Сильвию. И хотя она стояла спиной ко мне, сразу узнал. На ней было легкое цветастое платье. Все та же светлая, словно светящаяся, кожа, которую я так хорошо помнил. Волосы собраны в высокий хвост. Она читала надпись на коробке, которую держала в руках.

Я подошел и, остановившись сзади, вдохнул ее аромат. Почти шепотом окликнул ее. Она обернулась и удивилась:

— Габриэле!

Возникла пауза.

Чтобы прервать молчание, я спросил:

— Что ты тут делаешь? Разве такие магазины не для мужчин?

— Я сокрушитель всех правил. — Она, как всегда, быстро нашлась с ответом.

Она казалась подростком, ее окутывала аура свежести и какой-то легкости.

Я не видел ее по меньшей мере лет шесть.

— Хорошо выглядишь, — сказал я. — Ни сколько не изменилась.

— Спасибо за ложь. — Потом улыбнулась.

И в самом деле, она нисколько не изменилась.

— А ты все-таки побывал в Калифорнии?

Она еще помнила о моей мечте. Я тоже помнил о ней беспрестанно.

— Пока нет, но скоро поеду туда.

В доли секунды все проведенное вместе время окружило нас.

Мы снова помолчали, потом Сильвия отважилась произнести:

— Мне жаль, что все так закончилось.

Я посмотрел на нее, она говорила искренне.

— Мне тоже. Ведь все было так прекрасно.

Она улыбнулась с какой-то новой нежностью. Было чудесно, что мы могли говорить совершенно спокойно.

Я стоял перед женщиной, которая перевернула мою жизнь.

— Что покупаешь? Помочь? — спросил я.

— Лампочку в кухню, мы недавно переехали — нам понадобилась еще одна комната. Теперь муж работает дома.

— А ты? По-прежнему преподаешь?

— Да. В последнее время еще и выступаю. Мы с друзьями составили квартет и теперь развлекаемся.

— А как твой сын? Уже играет на рояле?

— Его больше привлекают ударные, хотя пока что он устраивает только ужасный шум.

— А Сильвана?

Сильвия рассмеялась:

— Она все такая же добрая, окончила кулинарные курсы и теперь увлечена изготовлением тортов. Сейчас видимся реже.

Мы посмотрели друг на друга так, словно пытались разглядеть тех двоих, какими были когда-то. Потом улыбнулись друг другу.

— Сколько времени длились наши отношения? — спросил я.

— Вместе мы сделали полный оборот вокруг солнца.

Она помнила и это.

Голос из соседнего ряда окликнул меня. Из-за угла появилась Сусанна.

— Просят убрать машину, мне нужны ключи.

Я опустил руку в карман брюк.

— Держи.

Передавая ей ключи, я ласково коснулся ее руки, и она ответила мне улыбкой.

Сильвия и Сусанна посмотрели друг на друга.

— Это подруга, которую я не видел много лет, — объяснил я Сусанне, потом обратился к Сильвии: — Это Сусанна, моя жена.

Они улыбнулись друг другу и пожали руки.

— Жду тебя в машине, — сказала Сусанна и поцеловала меня в щеку.

— Сейчас иду, — успел я шепнуть ей на ухо, прежде чем она отошла.

Я думал рассказать Сильвии о моей работе. Презентация «каччаторино» стала провалом, однако потом я все исправил и показал шефу, на что способен. Он по-прежнему все держал в своих руках и все больше походил на пародию на самого себя, превратился в имитацию того, кем был когда-то.

Уйти из агентства оказалось непросто, но я доволен новым местом работы, тем более что сумел увести с собой Луку.

Однако я промолчал. Мы больше не были людьми, которые встречаются тайком от всего мира. Что-то между нами пропало. Мы не смогли больше сказать друг другу ничего, кроме дежурных слов о погоде, какими обмениваются соседи по дому, встретившись на лестничной площадке.

На этот раз последний ход остался за мной:

— Чао, рад был повидать тебя.

— Я тоже.

Взгляд, улыбка… Я повернулся и ушел.

В тот вечер дома я думал о том, как невероятна жизнь.

Есть люди, с которым мы общаемся совсем недолго, но которые коренным образом что-то меняют в нас. Мы встречаем их, тут же теряем, и все же они делают нас лучше или хуже. Приходят, уходят и способны передавать нас в руки нашей судьбы.

И это не просто сам человек, это волшебство мгновения, когда судьбы соприкасаются, подобно тому, как два лифта, движущиеся в разных направлениях, на какое-то мгновение оказываются на одной высоте.

Без того, что пережил с Сильвией, я не смог бы полюбить Сусанну, как люблю ее сейчас. Не смог бы желать сына, радоваться семье.

Влечение, которое я испытал к Сильвии, заставило меня выбраться из своей скорлупы. До нее целью каждого моего поступка, каждого выбора было лишь мое личное благополучие. Не оставалось места ни для кого другого, да я и не хотел, чтобы этот кто-то появился. Я думал, что каждый борется за себя, и даже представить не мог, что можно жить иначе.

Это было какое-то непрерывное самолюбование, которое длилось с той минуты, как я просыпался, и до той, когда засыпал. Все остальное, что оказывалось в кадре этого сел-фи помимо меня, было размыто и мало интересно, мало касалось меня.

То, что я испытывал к Сильвии, заставило меня изменить фокус, расширить картину.

Открытие красоты мира, который служил фоном для моего селфи, оказалось подобно взрыву. Когда же я немного отступил, чтобы оставить в кадре свободное пространство, появилась Сусанна.

Любить — это для меня всегда немного страшно, но чувствую, что с Сусанной это будет прекрасным путешествием, от которого просто невозможно отказаться.

Мне нравится спрашивать ее, почему она любит меня, и нравится неизменный ответ: «Когда спрашиваешь кого-то, почему он любит тебя, на самом деле просишь его сказать тебе, каков ты».

Перед ужином я налил себе бокал вина и бродил с ним по дому. Посмотрел в открытое окно. Снова возвращалась весна.

В доме напротив за столиками бара люди пили, разговаривали, какая-то девушка смеялась, мужчина закуривал сигарету.

Появился желтый трамвай и удалился, унося шум своих колес.

Я подошел к книжному шкафу и достал «Веселую науку». Начал листать и остановился на главе под названием «Мое счастье».

«Как ни устал я искать его, все же научился находить».

Вошла Сусанна. И хотя уже почти год, как мы женаты, порой ее красота предстает передо мной по-новому, словно я что-то еще не успел разглядеть в ней.

Она подошла ко мне. Глотнула из моего бокала.

— Как дела?

— Хорошо, — ответил я и закрыл книгу.

Она посмотрела на меня. Когда я знакомил ее с Сильвией, Сусанна сразу все поняла. В этом женщины обладают сверхспособностями, и тут никакой мужчина никогда не сравняется с ними.

— Ревнуешь?

— А должна? — смеясь, спросила она.

Я был так счастлив, что она вошла в мою жизнь, но мне казалось, что я совсем не заслуживаю этого.

Я обнял ее, убрал волосы с лица и поцеловал.

А потом она спросила:

— Что приготовить тебе на ужин?