Взяв деньги, я пошла в магазин и купила все самое необходимое на первое время. Себе я пообещала, что как только все наладится я переведу деньги Руслану назад.

Дома, сварив себе куриный бульон мне стало совсем хорошо. И теперь мой необдуманный поступок — напиться, казался дурацким. Это точно не выход и забыться он мне не особо помог. Да вчера немного отпустило, а вот уже сегодня я была зла. Зла на Руслана, зла на себя, что дура, влюбилась в него.

Следующий день прошел также. Я убрала в квартире, приготовила еды. К сожалению, легче на душе мне не становилось. Вспоминая о Руслане, у меня ныло в груди и наливались слезы на глаза. А не думать о нем у меня не получалось.

А на следующий день, мне позвонил следователь и пригласил в участок.

На следующий день я приехала к следователю и с этого момента все закрутилось по новой. Допросы, заседания, суды, я в качестве потерпевшей и в качестве свидетеля.

Следователь Мишин был в курсе моего похищения и кто меня похитил. Он знал все до малейших деталей, что навело меня на мысль, что Руслан тоже давал показания. Возможно, он приезжал. Мишин тактично обходил стороной ту тему, где надо было выяснить насколько мы близки с Русланом. Он не задавал лишних вопросов, со стороны выглядело так, что я была гостьей Руслана, меня похитили из его дома и он бросился меня спасать. Про того мужчину, Кира, следователь ничего не спрашивал и я тоже не стала говорить, я просто сказала, что меня нашел Руслан и отвез в больницу. От него же, от Мишина, я узнала, что Богдан и Попов Виталий Иванович, как я предположила это второй мой похититель, скрылись с места преступления, когда Руслан отвозил меня в больницу и находятся они сейчас в розыске.

Я скептически отнеслась к этой новости, я не верила, что им дали сбежать. Я скорее всего верила в то, что Руслан разобрался с ними по своему, но я его за это не осуждала. Я не хотела углубляться, в то, что он с ними мог сделать, но и в тоже время понимала, что скорее всего их уже нет в живых. Да и Мишин скорее всего в их побег не верил, на эту мысль меня натолкнула его фраза, брошенная им во время моих показаний против них:

— Когда-нибудь всплывут, то есть мы их поймаем. — поправил он себя, ухмыльнувшись.

Все что произошло с Богданом, он заслужил. Я не ожидала, что могу быть настолько кровожадной, но мне хотелось бы, чтобы он перед своей смертью помучался. Повторюсь, он это заслужил.

К моему удивлению в качестве свидетеля, в суде против Богдана, выступала и Катя. Она вела себя высокомерно, в мою сторону не глядела. Она явно была настроена защищать Богдана, но после предупреждения судьи о уголовной ответственности за дачу ложных показаний ее пыл немного поутих. Она рассказала, как помогла вызвать меня на улицу, рассказала, что специально придумала легенду, якобы у нее есть важная информация для меня против Богдана. Но о том, что Богдан замешан в каких-то преступлениях она не верила и, что он собирался меня похитить тоже. По ее словам после того, как я согласилась выйти, она уехала. Судье она сказала, что Богдан хотел со мной просто поговорить.

Я ее слушала и не верила своим ушам. Неужели она действительно такая дура или она просто так сильно ненавидела меня. Но за что? Что я ей успела сделать? На тот момент я была очень на нее зла.

Первым был суд над виновником аварии, в которой погибли мои родители, Зябловым Артуром Георгиевичем. Несмотря на высокий пост, деньги и власть он получил восемь лет в колонии общего режима, за автоаварию и дачу взятки должностному лицу, хотя прокурор просил больше. Но я была рада и такому сроку, так как вообще не думала, что его посадят, боялась, что ему дадут срок в какой-нибудь колонии поселения. Также суд его обязал выплатить мне моральный ущерб, я решила, что деньги, которые получу от него отдам на благотворительность, в память о своих родителях.

Потом было несколько судов против нескольких полицейских и самого начальника отдела, полковника Сухомлинова Дмирия Ивановича. Им дали разные сроки, в которые я не вникала.

Как оказалось Богдан, еще несколько полицейских и полковник Сухомлинов вели нелегальный бизнес, одним из которых был содержание публичного дома. Там занимались проституцией не только девушки по собственному желанию, но и по принуждению. Эти девушки тоже выступали в суде в качестве свидетелей. Мне было безумно жалко их. Я вспомнила, как Богдан тоже говорил, что отправит меня в свой бордель, но я тогда смогла убежать. Мне было страшно представить, что со мной могло бы произойти.

Как и говорил мне тогда Руслан, Мишина повысили по званию и ему светили большие перспективы в будущем. Я думаю, что на него тоже было давление и возможно даже и не только, но он не сдался и не продался, чем вызывал и мое глубокое уважение. Все-таки не все так плохо, есть и у нас хорошие и честные служители закона.

За всеми этими судами пролетел почти месяц. Если днем у меня получалось не думать о Руслане, то вечером меня съедала тоска. Каждую ночь он мне снился, мне снилось, что у нас все хорошо, что он приехал ко мне и сказал, что любит и хочет быть со мной, снилась наша свадьба. Каждое утро я просыпалась и понимала, что это опять сон, от чего снова плакала.

Видимо стресс сыграл роль и у меня была небольшая задержка. В это время я безумно хотела, чтобы я оказалась беременной. Я хотела, чтобы от Руслана мне осталась хоть какая-то частичка, чтобы я смотрела на нашего ребенка и вспоминала его, чтобы я всю любовь, которую не смогла отдать ему, я бы безумно сильно любила нашего ребенка. И не чувствовала такую боль и тоску, я бы закрыла эту огромную дыру в сердце любовью к нашему ребенку.

Но моим мечтам сбыться было не суждено, месячные все-таки пришли, хоть и с опозданием. Из-за этого я снова проплакала почти всю ночь.

В один из понедельников, мне позвонил главврач больницы, в которой я начинала работать, Чурсов Андрей Петрович и предложил встретиться. Договорившись о времени, я поехала в больницу.

В этой больнице работали и мои родители, поэтому Андрея Петровича я знала очень давно, можно сказать с детства. Когда я приехала, Андрей Петрович искренне мне сочувствовал, он считал ужасным и не справедливым то, что со мной произошло.

К моему сожалению, это было довольно громким делом, где обвиняемыми были влиятельные люди, именно поэтому ход дела показывали по местным новостям и печатали в газетах. Теперь все, кто знал мою семью и меня, знали всю эту историю, без деталей, конечно же.

Андрей Петрович предложил мне выйти на работу на прежнее место. Я была очень благодарна ему и с радостью согласилась. Во-первых мне рано или поздно надо было выходить на работу, во-вторых работа отвлечет меня и в третьих, эту больницу я знала и хотела здесь работать. Поэтому уладив некоторые бумажные вопросы в этот же день, на следующий я уже вышла на работу.

Работа мне действительно помогла. Днем, пока я работала, мне некогда было думать о Руслане. Андрей Петрович меня не щадил и загружал работой по полной, я целыми днями занималась диагностикой, лечением и предупреждением заболеваний центральной и периферической нервной системы. Но я была, не смотря на большой объем работы, все равно благодарна Андрею Петровичу. Он вытащил меня из затянувшейся депрессии, и хоть приходя домой я все также плакала, днем я хотя бы жила как человек.

К моему приятному удивлению в работу я втянулась быстро и легко. На моих знаниях не пережитый стресс, не отсутствие практики никак не сказались. Думаю, мои родители были бы мной довольны. Я все также хотела стать хорошим врачом, как и мечтали мои родители. И я дала себе обещание, что я выполню их мечту.

Но чтобы я стала хорошим врачом, это была не единственная мечта мамы и папы. Больше всего они мечтали выдать меня замуж и понянчиться с внуками. Их волновало то, что у меня не было парня. И то, что сначала учебу, а потом уже и работу, я ставила на первый план, они считали не правильным.