Мелкая задумчиво кивнула.

— Сегодня я использую простые металлы, потому как энергетические плетения будут замысловатыми. Не стоит перегружать изделие. Если выбираешь редкие материалы и камни, бери обычный металл. Кристаллы в серьгах будут заряжены энергией стихий. При активации Гринпис сможет высвобождать четыре основных природных элементаля.

Сестрёнка внимательно слушала и во все глаза смотрела за процессом, не забывая при этом скоблить хитин головонога.

— Неправильное сочетание материалов или неудачная закладка энергии приведут к непредсказуемым последствиям. Вещь может взорваться в момент использования. В лучшем случае уничтожит носителя. В худшем — из артефакта вырвется вся заложенная в него сила и разнесёт всё в радиусе километра.

— Всегда стоит помнить о том, что работа с энергией требует уважения и осторожности. И, конечно, практики! — я подмигнул сестрёнке. — Сделала? Молодец. Теперь сиди тихо и не мешай, — приказал я, потом прикинул и решил спровадить мелкую домой. — Лада, процесс будет долгий, отвлекаться нельзя, потому первая лекция на сегодня закончена. Можешь идти домой, спасибо за помощь.

— Свар, можно я останусь? — умоляюще попросила мелкая.

— Слушай, это может затянуться до утра или больше. Отвлекать меня нельзя. Я сейчас поставлю защиту, после этого ты не сможешь самостоятельно выйти из лаборатории. Тебе придётся ждать, когда я закончу. Голодной, холодной, и спать на кушетке. Она ужасная, — сообщил я сестре.

— Ну и пусть, — упрямо возразила Лада. — Я не буду мешать. К тому же у меня есть сухпаёк. Где туалет, я знаю, а спать на жёстком мне не привыкать. Я всё ещё помню, какового это — не иметь дома, — тихо закончила сестрица.

Я нахмурился, но быстро прогнал ненужные воспоминания.

— Хорошо. Это твой выбор. Твоя ответственность.

— Я не подведу, Свар.

— Хорошо, — повторил я и приступил к созданию задуманного.

Из лаборатории мы вышли только через двое суток.

Глава 26

Мелкую я хотел было отправить домой отсыпаться, но сестра ожидаемо отказалась, желая увидеть реакцию Гринпис на артефакты.

База нас встретила вполне привычной тишиной, поскольку каждый из опричников занимался своим делом. Коржик торчал в своей лаборатории, Бермонт упорно тренировался на тренажёрах, приближая долгожданный миг объединения с собственным тотемным зверем. Корнелиус придумал для него специальную программу, каждый раз, когда оборот срывался, наш учёный снимал показания, что-то подкручивал, подшаманивал в своей адской машине, и Бер снова становился подопытным медведем.

Призрак привычно отсыпался после очередного рейда по улицам ночной столицы, ну а Бес самоубивался, пытаясь выяснить предел своей бессмертности. Особым приказом куратор запретил ему один-единственный способ проверки собственного тела на прочность: ядерный взрыв, и мелким шрифтом оставил приписку «не сжигать».

Профессора, которые изучали синдром Бессмертного, уверяли, в обоих случаях поручик обязательно выживет, вот только восстановление займёт около года даже на ускорителях.

Этого князь Вяземский допустить не мог. Как и длительное пребывание Кощея в больнице. Бес и медсестры слишком совместимы. Куратор не желал потом выплачивать отступные всем медицинским работникам за будущих бастардов. И формировать новый штат сотрудников ведомственной лекарни из новых лиц.

Колокольчик, как обычно, проводила время на спаррингах. Хотя последнее время опричники из других отрядов отказывались выходить с ней на ринг, даже вооружённые по самую маковку. Командиры отрядов, понимая, что выставлять претензии боевой психопатке, мягко говоря, неразумно, направляли свои жалобы князю Вяземскому. Тот мылил холку мне, а я устрашал строптивую графиню.

Поэтому пришлось придумать компромисс: графиня развлекается, но не ломает игрушки окончательно, а то отберу.

В конце концов, опричники и Колокольчик нашли себе развлечение: устроили тотализатор. Ясное дело, с моего разрешения, с согласия графини и за наш процент. Выпускали против Ло новичков из разных армейских подразделений. Здоровые гвардейцы, драгуны и прочие служивый люд при виде хрупкой блондинки кривился, но на битву выходил. Заходили они на татами, как правило, с видом победителей, а выходили…

Хотя нет, не выходили. Их выносили живыми, но сильно покалеченными. Всё зависело от степени ядовитости языка: чем больше противник оскорблял графиню, тем дольше проводил время на больничной койке. Я строго-настрого запретил Ло кромсать противника в капусту.

В общей комнате мы застали только Гринпис, которая сидела за столом с большой кружкой кофе и что-то изучала в сети, при этом делала пометки в блокноте.

— М-м-м, — чуть ли не простонал я. — Кофе! Мне нужен кофе. Много кофе! — я развернулся и отправился к кофемашине. Колдовать над туркой не было ни сил, ни желания.

— Свар, ты выпил весь кофе в лаборатории! — возмутилась Ладамира. — Это вредно!

— Утром не пил, — буркнул я, не обращая внимания на вопли сестрёнки. — Закончился.

— Именно! За двое суток полкило кофе выдуть! Это ужас что! — всплеснула руками Лада. — Сердце посадишь, кто будет в Рифты ходить с отрядом?

— О, Свар, привет! Лада, доброе утро, — Гринпис оторвалась от мерцающего экрана едва услышала мой голос, но поздороваться смогла только сейчас, позволив мелкой высказать своё заботливое родственное «фи».

— Привет, — фыркнула в ответ графиня Сварова. — А где все? — завертела головой сестра, осматривая помещение.

— Заняты своими делами, — пожала Гринпис, не сводя глаз с коробки, которую я поставил на стол. — Это оно? — почему-то шёпотом поинтересовалась княжна.

— А? да, оно, — рассеянно ответил я, ожидая, когда чашка наполнится ароматным напитком.

— Фу-у, как ты можешь это пить? — скривилась Ладамира, подходя поближе, чтобы достать кружку и тоже полакомиться кофе. — Это же чернила какие-то, а не кофе! Ещё и без сливок.

— И без сахара, — машинально ответил я, растирая лицо ладонями.

Потихоньку начинался откат, как и всегда после длительной работы с энергетическими потоками, с даром и рифтовыми кристаллами. Всё-таки энергия Нави отличается, и очень сильно, от той, которая преобладает у нас в Яви. Сейчас я хотел только одного: как можно быстрее продемонстрировать Гринпис комплект усилителей, примерить их на неё и проверить взаимодействие артефактов с владелицей. А, ну и активировать, да. А потом завалиться на сутки спать перед походом за зверем для Зверевой. Я ухмыльнулся от корявенького каламбура.

С чашкой кофе я вернулся к столу, тяжело опустился в любимое кресло, неторопливо сделала первый глоток, и блаженно прикрыл глаза.

— Общий сбор? — уточнила Розалия.

— Ты разве ещё не отправила приглашение на показ? — хмыкнул я, не открывая глаза.

— Отправила, — фыркнула Гринпис.

Через десять минут в общей комнате собралась вся команда.

— Показывай! — первой не выдержала Колокольчик, и, если бы не первое правило при контакте с артефактами, Ло уже сунула бы мне коробку в руки, требуя показать содержимое.

Но первое, что усвоила графиня, став частью отряда: никогда и ни при каких условиях не трогать неизвестные артефакты и новые, которые не ведали рук других артефакторов, кроме моих.

Я сделал последний глоток кофе, с сожалением открыл глаза, поставил чашку на стол, потянулся и только после этого поднялся из кресла.

— Сва-а-ар! — простонала Колокольчик. — Не то-о-ми-и-и!

— И правда, командир, давай скорее. Мы за эти двое суток, пока ты торчал в лаборатории, пережили все казни египетские, — пророкотал Бермонт. — Они… — палец медведя обвиняюще ткнулся в сторону девушке. — Нам весь мозг выели чайной ложечкой: а что, а как, а свойства, ах, главное эстетика, что ты, лучше боевые свойства! — передразнил Бер наших дам.

Колокольчик фыркнула, Гринпис слегка покраснела, Ладамира понимающе хихикнула и пожаловалась:

— Это что, девочки, он меня двое суток заставил молчать!